Из люка вышел человек. Обернулся и помахал рукой. Затем стал спускаться. В руках его была дорожная сумка. Когда он ступил на землю и неуклюже двинулся к границе поля, трап быстро втянулся внутрь шлюпки. Почти в тот же момент снова взревели двигатели. Опять клубы пыли, пламя, яркостью не уступающее солнцу, и невыносимый грохот. Шлюпка поднялась в воздух, и огонек стал стремительно удаляться в черное небо. Когда к Хайфенсу вернулся слух, первое, что он разобрал, было непрерывное бормотание двигателей в небе, а яркая точка уменьшалась и уменьшалась…

Ночная жизнь джунглей шла своим чередом, почти вплотную к ярко освещенному участку возле посадочной площадки. А совсем рядом стоял вновь прибывший, с дорожной сумкой в руках, и озирался по сторонам.

Хайфенс сделал шаг вперед. Сурдаф и Ситка обогнали его. Фаро Нелл верно трусила позади, не сводя материнского взора со своего отпрыска. Человек молча смотрел на это странное шествие. Невеселое это, должно быть, дело, даже если быть к нему готовым: приземлиться ночью на чужой планете, к тому же в посадочной шлюпке, разорвав связь с космосом, и обнаружить, что тебя встречают двое исполинских кодьякских медведя, а третий медведь с медвежонком держатся неподалеку. Человеческая фигура на их фоне кажется просто жалкой и смешной.

Вновь прибывший смотрел на них с изумлением. Он немного попятился.

— Эй, там, привет! — окликнул Хайфенс — Не бойтесь медведей! Это друзья!

Ситка приблизился к новичку, склонил голову и обнюхал его. Запах понравился. Пахнет человеком. Ситка уселся на задние лапы всей солидной тушей весом более тонны и уставился на человека. Сурдаф сказал: “Хушшш!” и отправился наблюдать за окружающим пространством. Хайфенс приблизился. На вновь прибывшем оказалась униформа Колониальной Инспекции. Плохо дело. Нашивки старшего офицера. Еще хуже.

— Ха! Где же роботы? — воскликнул только что приземлившийся. — Почему станцию переместили? Я, Бордман, прибыл, чтобы подготовить отчет о развитии вашей колонии.

— Какой колонии? — не понял Хайфенс.

— Колонии на Лорен-2… — Бордман прервал себя на полуслове и сказал раздраженно: — Только не говорите мне, что этот идиот командир выкинул меня не на той планете! Это ведь Лорен-2, разве не так? Я стою на посадочной площадке? Но где ваши роботы? Вам уже следовало начать строительство энергетической решетки! Что здесь, к дьяволу, произошло и что это за звери?

Хайфенс скривился.

— Здесь находится нелегальное, нелицензированное поселение, — начал он. — Я — преступник. Эти звери — мои доверенные лица. Если не желаете вступать в контакт с преступниками, можете не вступать. Но сомневаюсь, доживете ли вы хотя бы до утра, если откажетесь воспользоваться моим гостеприимством. Я пока буду думать, что делать дальше. По правде говоря, мне следовало пристрелить вас.

Фаро Нелл подошла к Хайфенсу сзади, это был ее постоянный наблюдательный пост во время вылазок. Наггет, однако, заинтересовался новым человеком. Наггет был медвежонком, поэтому отличался дружелюбием. Он прыгнул вперед. Закружился на месте рядом с Бордманом. И чихнул, ибо был в замешательстве.

Мать сгребла его в охапку и дала затрещину. Он взвыл. Голосок у шестисотфунтового медвежонка еще тот! Бордман сделал шаг вперед.

— Я думаю, нам лучше все обсудить, — осторожно высказался он. — Если это нелегальная колония, вы считаетесь арестованным и любое ваше высказывание может быть использовано против вас.

Хайфенс снова скривился, как от боли.

— Хорошо, — сказал он. — Но сейчас держитесь поближе ко мне, мы возвращаемся на станцию. Я бы попросил Сурдафа понести вашу сумку — он любит носить вещи, — но зубы могут ему понадобиться. Идти нужно полмили, — Он повернулся к животным. — Пойдемте! — скомандовал он. — Назад, на станцию! Ап!

Ситка Пит с кряхтением поднялся и приступил к своим обязанностям следовать в авангарде боевой команды. Сурдаф пошел за ним, переваливаясь с боку на бок. Хайфенс и Бордман держались рядом. Фаро Нелл и Наггет замыкали шествие.

На обратном пути случился лишь один инцидент. Им встретился ночной бродяга в состоянии истерии, сунувшийся на свет. Он продирался сквозь заросли, дико хохоча.

Сурдаф поймал его в добрых десяти ярдах от Хайфенса.

Когда все было позади, Наггет бросился на мертвого врага, издавая детское еще рычание. Он собрался атаковать неприятеля.

Но шлепок матери лишил его этого удовольствия.

Снизу доносились уютные домашние звуки — медведи покряхтывали и порыкивали; наконец все стихло. Погас свет на посадочном поле. Освещенная тропа сквозь джунгли снова потемнела. Хайфенс привел человека с корабля в свое жилище. Семпер поднял голову из-под крыла и холодным взглядом уставился на людей, расправив гигантские семифутовые крылья, а потом снова сложил их. Открыл клюв и закрыл его со щелчком.

— Это Семпер, — представил Хайфенс — Семпер Тираннис. Последний представитель чужеземной популяции на этой планете. Он не может летать по ночам, поэтому не встречал вас.

Бордман, моргая, смотрел на исполинскую птицу, примостившуюся на жердочке диаметром в три дюйма.

— Орел? — спросил он. — Кодьякские медведи — хоть и мутанты, но все же медведи. Но орел? Медведи ведь и так здорово вас защищают.

— Они еще и грузы переносят, — согласился Хайфенс. — Могут переносить сотни фунтов, не теряя боевых качеств. И с едой нет проблем. Питаются тем, что поймают в джунглях. Кроме сфексов, разумеется. Никто не будет есть сфекса.

Он принес стаканы, бутылку и указал на кресло. Бордман поставил сумку, взял стакан и сел.

— Любопытно, почему все-таки Семпер Тираннис? — сказал он задумчиво. — Понимаю Ситку Питера и Сурдафа Чарли — это борцы. Но почему Семпер?

— Его вырастили для соколиной охоты, — сообщил Хайфенс. — Вы натравливаете сокола на дичь. Так же натравливают и Семпера Тиранниса. Он слишком велик, чтобы сидеть на перчатке, но плечи моих курток защищены слоем ваты, чтобы он мог усесться. Он — летающий разведчик. Я натренировал его обнаруживать сфексов, а в полете он несет с собой маленькую телекамеру. Это полезно, но его ум с медвежьим не сравнить.

Бордман сидел, потягивая напиток.

— Интересно. Весьма интересно! Вы вроде бы обмолвились насчет того, чтобы застрелить меня?

— Я пытался найти выход, — сказал Хайфенс. — Если учесть все наказания за нелегальную колонизацию, то я в отвратительном положении, если вы доложите обо мне начальству. Так что логично было бы убить вас.

— Понимаю, — согласился Бордман. — Но хочу предупредить — у меня в кармане бластер, направленный на вас.

Хайфенс пожал плечами.

— Мои сообщники могут вернуться сюда до ваших друзей. И вам не поздоровится, если они застанут вас с моим трупом.

Бордман кивнул.

— Это верно. Ваши соратники не станут сотрудничать со мной. Вы держите руку на пульсе, несмотря на бластер в моем кармане. С другой стороны, я легко мог убить вас после отлета шлюпки, только приземлившись. Но я не ударился в подозрения. Поэтому предлагаю вам не убивать меня.

Хайфенс снова пожал плечами.

— Может быть, мы отложим вопрос, кому кого убивать? Если честно, я постараюсь упечь вас в тюрьму, если смогу. Незаконная колонизация — очень плохое дело. Но я полагаю, вы чувствуете, что должны что-то сделать со мной. Я бы на вашем месте чувствовал то же. Заключим перемирие?

Хайфенс всем своим видом показывал безразличие.

— Тогда начну я, — сказал Бордман. — Я должен. Итак…

Он сунул руку в карман и достал карманный бластер. Выложил оружие на стол. И откинулся на спинку кресла.

— Заберите, — произнес Хайфенс — Лорен-2 — не то место, где стоит быть безоружным. — Он повернулся к шкафу с провизией. — Голодны?

— Я бы поел, — согласился Бордман.

Хайфенс достал два пакета с провиантом из шкафа и заложил в разогревающее устройство. Достал тарелки.

— А теперь расскажите, что случилось с официально разрешенной колонией? — попросил Бордман. — Лицензия вступила в действие восемнадцать месяцев назад. Сюда высадились колонисты с целой эскадрой оборудования и продовольствия. И еще четыре корабля побывало здесь. Должно было быть несколько тысяч роботов, обустраивающих планету под руководством людей. Я ожидал встретить сотни миль расчищенных площадей, засеянных пригодными в пищу растениями для последующих поселенцев. Энергетическую решетку, хотя бы наполовину законченную. Космические антенны для того, чтобы руководить кораблями при посадке. И ничего нет. Из космоса вообще ничего не видно. Этот корабль Критских Линий провел на орбите три дня, пытаясь обнаружить место для посадки. Командир рассердился. Ваш маяк единственный на планете, и мы обнаружили его случайно. Так что случилось?