— Вызываю землю. Вызываю землю. Корабль Критских Линий “Одиссей” вызывает землю на Лорен-2. Высаживаем одного пассажира на шлюпке. Включите посадочные огни!

Хайфенс открыл рот в изумлении. Он ждал корабль Компании Кодиус. Судно Колониальной Инспекции здесь вовсе не желательно, ведь оно уничтожит колонию, а вместе с ней — Ситку, и Сурдафа, и Фаро Нелл, и Наггета, и Семпера — и привлечет Хайфенса к ответственности за попытку нелегальной колонизации.

Но коммерческое судно и один пассажир в шлюпке… Это не объяснить ни при каких обстоятельствах. Ни обнаружением нелегальной колонии, ни тайным сообщением от Кодиуса.

Хайфенс включил посадочные огни. И увидел, как поле озарилось светом в полумиле отсюда. Потом встал и принял все необходимые меры. Упаковал и спрятал в надежное место записи. Собрал личные документы и выбросил их. Каждая запись, каждый факт, подтверждающий, что эта станция образована Компанией Кодиус, отправились в сейф. Он захлопнул дверь. Поставил палец на кнопку уничтожения, одно нажатие на которую разрушит содержимое сейфа и растворит пепел, чтобы его нельзя было использовать в суде.

Но потом заколебался. Если это корабль Инспекции, нужно нажать кнопку и спасти себя от длительного тюремного заключения. Но корабль Критских Линий — если коммуникатор не ошибся — ничем не угрожает. В это было трудно поверить.

Он помотал головой. Облачился в дорожную одежду, вооружился и спустился в медвежье жилище, включая по пути свет. Услышал сопение. Ситка Пит уселся, рассматривая его и моргая глазами спросонья. Сурдаф Чарли лежал на спине, вытянув лапы вверх. Спать в такой позе ему нравилось: прохладно. Он перевернулся с глухим стуком, издав громкое урчание, звучавшее по-дружески. Фаро Нелл направилась к дверям из своей отдельной спаленки, устроенной для того, чтобы она была спокойна по поводу Наггета, не путающегося под ногами у взрослых самцов.

Хайфенс, в лице человеческого представителя на Лорен-2, возглавлял рабочую силу, боевой отряд и — включая Наггета — четыре пятых иноземного негуманоидного населения планеты. Они провели ряд мутаций в отношении кодьякских медведей, потомков Чемпионов Кодиуса, в честь которого была названа Компания Кодиус. Ситка Пит был неуклюжим разумным плотоядным, весом в двадцать две сотни фунтов. Сурдаф Чарли, пожалуй, фунтов на сто тяжелее. В Фаро Нелл восемнадцать сотен фунтов сочетались с истинно женской грацией и очарованием. А Наггет, это дитя, всюду совавшее мордашку, получая тумаки и сердитое рычание от матери, весил шесть сотен фунтов. Животные выжидающе смотрели на Хайфенса. Если он появлялся с Семпером на плече, значит, нужно присоединиться к нему.

— Пошли, — скомандовал Хайфенс. — На улице стемнело, но кого-то к нам несет. И это может быть совсем нехорошо!

Он распахнул дверь, ведущую из медвежьего жилища. Ситка Пит, оглядываясь, неуклюже вывалился наружу. Такое поведение — лучший способ защиты в любой ситуации, если ведет его огромный взрослый кодьякский медведь. Сурдаф вылез следом. Снаружи ничего не происходило. Ситка встал на задние лапы, возвышаясь на добрых двенадцать футов, обнюхивая воздух. Сурдаф переваливался с боку на бок и тоже принюхивался. Нелл вышла из дверей — девять десятых тонны сплошной грации — и сердито рыкнула на Наггета, трусившего следом за ней. Хайфенс стоял в дверях, держа наготове ружье с прицелом ночного видения. Он чувствовал себя неуютно, посылая медведей в джунгли в ночное время, но они умеют чуять опасность, а он — нет.

Иллюминация в джунглях на широкой тропе, ведущей к посадочному полю, позволяла легко видеть происходящее. Гигантские папоротники и колонны деревьев росли вокруг, внизу торчали острые листья кустарников. Светильники озаряли все вокруг. Листва ярко освещалась и сверкала на фоне темного неба.

— Вперед! — скомандовал Хайфенс, протягивая руку.

Он захлопнул дверь медвежьего жилища и устремился к посадочному полю через освещенный лес. Два огромных кодьякских медведя двинулись вперед. Ситка Пит припал к земле и начал красться. Сурдаф Чарли двигался след в след, пошатываясь из стороны в сторону. Хайфенс шел за ними, а Фаро Нелл вместе с Наггетом замыкали процессию.

Вместе они составляли отличное военное формирование для прохождения опасных джунглей. Сурдаф и Ситка — в авангарде, наблюдатели, а Фаро Нелл прикрывала тылы. Присматривая за Наггетом, она всегда была начеку. Ну, а Хайфенс был, без сомнения, ударной силой. Его ружье стреляло разрывными пулями, опасными даже для сфексов, а ночной прицел — конус света, сохранявшийся, пока он прицеливался — точно указывал направление выстрела. Это было не спортивное оружие, да и твари на Лорен-2 вряд ли относились к разряду спортивных противников. Взять, к примеру, ночных бродяг. Но ночные бродяги боятся света. Они решаются на атаку при свете только под воздействием истерии.

Хайфенс шел по направлению к освещенному посадочному полю. Его одолевали тяжелые мысли. Компания Кодиус на Лорен-2 действует абсолютно нелегально. Это, конечно, вызвано необходимостью, но все равно против закона. Металлический голос, прозвучавший в коммуникаторе, как будто игнорировал эту нелегальность. Но, если корабль приземлится, Хайфенс сможет вернуться на станцию до того, как его догонят люди с корабля, и вовремя нажмет кнопку уничтожения, чтобы защитить пославших его сюда людей.

Затем он услышал отдаленный рев ракетных двигателей приземляющейся шлюпки, а не гудение корабля, в то время как пробирался сквозь заросли. Рев усиливался, а он, в компании трех больших Кодьяков, боролся с упрямой растительностью.

Он вышел к границе посадочного поля, и свет ослепил его. Лучи были направлены прямо в небо, так что корабль легко мог скорректировать посадку. Такие посадочные поля были достаточно распространены в незапамятные времена. В наши дни все развитые планеты имеют специальные посадочные решетки — гигантские сооружения, получающие из ионосферы энергию для взлета и посадки космических кораблей. Такие, как на Лорене, посадочные площадки сегодня можно обнаружить только там, где инспекционная команда все еще работает, либо там, где все еще проводится серьезное исследование экологических и бактериологических условий, либо там, где вновь открытая колония еще не успела выстроить решетку. Разумеется, об организации поселения в обход закона речь даже не идет!

Когда Хайфенс достиг границы открытого пространства, ночные создания уже успели слететься на свет, подобно земным мошкам. Воздух буквально кишел безумно мелькающими мелкими летучими тварями. Без счета, всех форм и размеров. Начиная от белых ночных мошек и многокрылых летающих червей до странных крупных голых созданий, которые сошли бы за летучих обезьян, не будь они столь опасными хищниками. Все эти твари жужжали, гудели, пищали, плясали в воздухе, вращались в лучах света, как будто под потолком, где висит лампа, и закрывали собой звезды. Задрав голову, Хайфенс едва сумел разглядеть сине-белое пламя ракетных двигателей шлюпки сквозь сплошную стену крыльев и тел.

Пламя увеличивалось в размерах. Вдруг стало меньше. Снова вернулось к нормальному размеру. И в конце концов превратилось в огромную звезду, в сверкающее светило, а затем — в холодный безжалостный глаз. Хайфенсу пришлось отвести взгляд. Ситка Пит сидел неподвижно и, моргая, наблюдал за джунглями вокруг. Сурдаф игнорировал рев двигателей. Он был занят обнюхиванием воздуха. Фаро Нелл придерживала Наггета огромной лапой и вылизывала его голову, как будто пытаясь спрятать от остальной компании. Наггет вертелся по сторонам.

Двигатели взревели еще сильнее. До края поля долетел теплый ветерок от корабля. Он с шумом несся вниз, пламя лизнуло и сожгло тучу летающих созданий, и они, обгорая, упали на землю. Поднялись клубы пыли, центр поля вспыхнул — и вот нечто скользнуло вниз, окруженное огнем, установилось на земле, и пламя погасло. Ракетная шлюпка стояла на поле, и нос ее указывал на звезды, откуда она прилетела.

Наступила гробовая тишина. Затем, довольно резко, вернулись все ночные звуки. И звуки органа, и вежливые “извиняющиеся” покашливания. Звуки нарастали, и вот уже Хайфенс смог отчетливо их слышать. С громким щелчком открылся входной люк и выдвинулся металлический трап.