Через несколько минут весь остров заволокло туманом, виднелись лишь самые верхушки гор.

— Никто ведь не должен ошпариться, правда? — спросил Барнс.

— Никто, — подтвердил Бордман. — Пар проходит сорок футов под землей и сильно охлаждается, собирая по пути лишнюю влагу. Здорово летит, а?

В кабинете начальника сектора были высокие окна — фактически почти двери, — из которых хорошо видны зеленые лужайки и высокие деревья. Ураган налетел на деревья, с ревом раскачивая их, пытаясь выдернуть из земли. Даже достаточно устойчивое здание и то мелко вибрировало.

Начальник Сектора сиял от радости. В комнату вошел пес, огляделся по сторонам и, обнаружив Бордмана, с игривым видом направился к нему. Расположился у его ног.

— Вот что я хотел бы узнать: а не вернет ли дождь в почву воду, которую мы извлекли оттуда при помощи топлива? — спросил Вернер.

— Во время даже серьезного дождя выпадает, по словам Сандрингама, два дюйма осадков, — ответил Бордман. — Именно такое положение заставило жителей прибегнуть к ирригации.

— Но что случится, если тепло пройдет сквозь слой почвы? — не унимался Вернер. — Растительность погибает, не так ли?

— Нет, — мягко отвечал Бордман. — Толщина водного слоя два фута, и он превращается в пар. Нижний слой почвы нагревается до температуры пара при давлении в несколько фунтов. Не более. Жар постепенно уходит — вместе с паром.

Засветился экран прибора связи. Сандрингам беседовал с фигурой высокой государственной важности.

— Хорошо! Можете сообщить кораблям на орбите: пускай садятся, если не боятся промокнуть. — Он повернулся к Бордману: — Вы слышали? Пробурили новые скважины. Земля там сыровата, но достаточно твердая, как это было изначально, когда Инспекция только осваивала остров. Славная работа, Бордман! Славная!

Бордман покраснел. Он низко склонился и потрепал собаку по голове.

— Вы только посмотрите! — воскликнул Сандрингам. — Мой пес — и то восхищается вами. Может, примете его в качестве подарка?

Бордман усмехнулся.

Юный Барнс готовился вернуться на корабль. Он был очень ревностным офицером. Бордман пожал ему руку.

— Приятно было работать с вами, лейтенант, — тепло сказал он. — Вы весьма многообещающий молодой офицер. Сандрингам тоже обратил на вас внимание. Это, как я полагаю, принесет вам много неприятностей. Толковых молодых офицеров чертовски мало. Он уж постарается, чтобы у вас всегда была прорва работы, ведь вы с ней все равно справитесь.

— Постараюсь, сэр, — официальным тоном отвечал Барнс. И добавил: — Можно мне сказать кое-что, сэр? Я горжусь тем, что сумел поработать под вашим руководством. Черт возьми, сэр, мне кажется, что простым спасибо тут не отделаешься! Инспекция должна…

Бордман одобрительно посмотрел на молодого офицера.

— Когда я был в вашем возрасте, я тоже так считал. Но единственная награда, которую получаешь на службе, — это выполненная работа. Больше ждать нечего, Барнс. Да ничего и не нужно.

Юный Барнс упрямо тряхнул головой, собираясь спорить.

— Это ведь — самое лучшее, — добавил Бордман.

Юный Барнс вернулся на свой корабль, который ждал его на посадочной площадке.

Бордман погладил пегую собаку, направляясь в кабинет Сандрингама за приказом вернуться к работе.

И Бордман вернулся к своей жене Рики. Потом были еще задания, и еще. Его удостаивали высокой чести разрешать неразрешимые ситуации, с которыми сталкивалась Инспекция. И это приносило ему глубокое удовлетворение. И когда он стал начальником сектора, то немного страдал из-за вынужденного уменьшения собственной активности.

Но жене его это пришлось по нраву. Такой высокий пост гарантировал, что они больше не расстанутся. Бордман занимался работой, Рики вела домашнее хозяйство. Когда одна из дочерей овдовела и переехала жить к ним вместе с детьми, Бордман был очень доволен. Теперь у него имелось все для счастья. Как награда за долгие годы разлук — он наконец вместе с семьей — а ведь другие мужчины даже не ценят этого!

Но порой он испытывал неловкость, когда подчиненные восхищались им. По его мнению, совершенно необоснованно.

Внизу не было ничего, кроме облаков, и ничего наверху, кроме неба. Джо Кенмор взглянул в иллюминатор поверх плеча второго пилота. Он смотрел вперед, туда, где встречались небо и полоса облаков, и попытался представить себе предстоявшую работу. В грузовом отсеке находились четыре огромных ящика с гироскопами — высокоспециализированные, четко отлаженные приборы. Джо должен доставить их в пункт назначения, помочь установить и проследить за работой.

Джо представил себе, что восемнадцать тысяч футов — половина всего воздушного пространства Земли — находится под ним, и понадеялся, что оставшуюся часть преодолеет так же легко. Когда гироскопы установят, он отправится в космос. Гироскопы нужно доставить к искусственному спутнику, который будет установлен на орбите вокруг Земли. Это первая ступенька метафорической лестницы, при помощи которой люди совершат попытку достичь звезд. И пока эта Космическая Платформа не покинет Землю, Джо отвечает за гироскопы.

Второй пилот откинулся на спинку кресла и с наслаждением потянулся. Он отстегнул ремень безопасности и встал. Осторожно прошел мимо колонны между правым и левым креслами. На этой колонне расположена малая часть тех бесконечных шкал и органов управления, за которыми должны наблюдать и работать с ними пилоты современного многомоторного самолета. Второй пилот прошел к кофейнику и щелкнул выключателем.

Джо снова зашевелился на своем импровизированном сиденье. Он снова пожалел о том, что не летит в хвосте вместе со своими ящиками. Но было глупо настаивать на том, чтобы притулиться где-нибудь в багажном отделении.

В кабине слышался ровный гул двигателей. Слух человека привыкал к нему, и он слышался будто бы сквозь подушку. Вскоре кофейник почти беззвучно забулькал. Второй пилот прикурил сигарету, затем налил кофе в бумажный стаканчик и передал первому пилоту. Тот, казалось, беспечно разглядывал несколько дюжин шкал, и каждая была продублирована справа, на стороне второго пилота. Второй пилот взглянул на Джо.

— Кофе?

— Спасибо, — сказал Джо. Он взял бумажный стаканчик.

Второй пилот спросил:

— Все в порядке?

— В порядке, — ответил Джо. До него дошло, что второму пилоту хотелось поговорить. Он пояснил: — Эти ящики, которые я сопровождаю… Семейная фирма работала над этими устройствами несколько месяцев. Окончательная доводка производилась кисточками из перьев. Не могу о них не беспокоиться. Четыре месяца ушло только на притирку осей и балансировку маховиков. Мы когда-то делали основание для телескопа, для обсерватории в Южной Африке, но, по сравнению с этим устройством, ту мы могли бы сделать с закрытыми глазами!

— Управляющие гироскопы, да? — сказал второй пилот. — Так и было написано в путевом листе. Но если с ними все было в порядке на заводе, то ничего не случится и тогда, когда они прибудут к месту назначения.

— И все же я чувствовал бы себя лучше, если бы летел позади, вместе с ними, — уныло заметил Джо.

— Серьезный саботаж на заводе? — спросил второй пилот. — Круто.

— Саботаж? Нет. Откуда там взяться саботажу? — удивился Джо.

Второй пилот мягко заметил:

— Не все с нетерпением ждут взлета Космической Платформы. Не все! Как ты вообще думаешь, в чем заключается самая важная проблема на месте строительства Платформы?

— Не имею понятия, — признался Джо. — Снижение взлетного веса? Но ведь есть новое ракетное топливо, которое, как предполагается, подходит для того, чтобы поднять Платформу на орбиту. Разве не это было основной проблемой? Создать ракетное топливо с достаточной подъемной силой на фунт?