— Давай-ка посмотрим, — предложил Бордман.

Он вышел из туннеля вместе с Рики. Они оба посмотрели наверх. Прямо над их головами, где небо было темно-синим, а звезды проблескивали сквозь дневной свет, образовалось маленькое облачко. Оно росло, его границы становились шафраново-желтого оттенка. Облачко расширялось во все стороны. Потом начало утоньшаться, излучая яркий свет. И свет этот казался странно знакомым.

Кто-то выбежал из туннеля, возбужденно жестикулируя.

— Решетка! — кричал он. — Большая решетка! Она засасывает энергию! Много энергии! Очень много!

Бордман смотрел в небо и с трудом верил своим глазам. Облако разрасталось очень медленно, но все же продолжало расти. Его форма тоже менялась. На одной стороне скопилось гораздо больше паров металла. Это напоминало узкую изогнутую ручку какого-то предмета…

— Похоже на… комету! — произнесла Рики почти беззвучно.

Бордман ощутил мороз по коже. Он не сводил глаз с облака, которое сам же и запустил в высоту.

— Д-да, похоже, — согласился он. — Очень… очень похоже на комету. Как здорово, что ты сказала это! Мы можем сделать нечто, еще больше напоминающее комету. Используем все ракеты. И если мы поспешим, то завтра не станет холоднее!

Конечно, это попахивало безумием. Рики смотрела на него с пониманием. А Бордману пришла на ум эта идея, хотя никто не учил его подобным вещам и он не читал о них в книгах. Просто увидел комету.

Новая идея казалась столь обещающей, что он мучился переживаниями: как бы не сорвалось. Если все получится, удастся действительно повлиять на результаты природного явления, связанного с падением солнечной константы.

Половина населения колонии села за работу по изготовлению ракет, когда выяснилось, каков эффект от первой из них. Вначале люди работали не очень производительно, так как постоянно вскакивали и приплясывали от радости. Но зато были полны энтузиазма. Они изготовили множество корпусов, запасли много натрия и калия, много взрывателей и изоляции для защиты ракет от действия холода в безвоздушном пространстве.

Ведь ракеты должны были отправиться в безвоздушное пространство, на высоту семьсот пятьдесят футов. Ракета мчится с ускорением и взрывается, высвободившийся калий или натрий смешивается с дымом от взрыва и разлетается по всем направлениям в межзвездном пространстве. В абсолютном вакууме спрессованные частички разрываются. Отдельные атомы, раскалившиеся при взрыве, летят, вращаясь под лучами солнца. Атомы легких алкалиновых металлов обладают фотоэлектрическими свойствами. На солнце эти молекулы газа ионизируются и, следовательно, распространяются все шире, не падая вниз.

Фактически они образуют облако. Ионизированное облако, частицы которого недостаточно велики, чтобы на них влияло давление света. Такое облако ведет себя как хвост кометы. И хвост весьма необычный. Говорят, хвост кометы можно при нормальном атмосферном давлении уложить в шляпу. Но этот хвост в шляпу уложить не удастся. Даже перед тем, как превратиться в газ, он имел размер баскетбольного мяча. И сейчас сиял в небе.

Он сиял, отражая солнечный свет, который в обычных условиях не виден. В течение часа был виден хвост кометы длиной в десять тысяч миль, озаривший небо. И это было только начало.

Следующую ракету взорвали в другом месте, передвинув установку. И вот еще один источник сияния — причем продолжительного.

Бордман без сожаления взрывал первые ракеты: предстояло запустить их как можно больше, чтобы над планетой-колонией повисло множество хвостов комет до того, как опустится ночь. Нельзя позволить холоду усилиться.

И этого не произошло. Фактически ночь на Лани-3 так и не наступила.

Конечно, планета совершила поворот вокруг оси. Но кругом нее со всех сторон зависли гигантские вихри светящегося газа. Вначале они по форме напоминали хвосты диких зверей, какими парни любят украшать охотничьи костюмы. Только хвосты эти светились. По мере возникновения хвосты разрастались и в конце концов создали гигантскую сияющую завесу вокруг Лани-3, улавливающую солнечный свет и даже передающую часть его на Ла-ни-2. Гигантские сверкающие потоки образовали стену, кокон из хвостов комет, плотный и яркий, и он надежным щитом укрыл планету от тьмы и холода.

Рики постоянно казалось, будто она ощущает тепло, идущее с небес, хотя она вряд ли могла это почувствовать. Но тепло действительно поступало. Столбик термометра не упал в ту ночь: напротив, поднялся. На рассвете было пятьдесят градусов. А днем — к этому времени они взорвали двадцать ракет — температура составила всего двадцать градусов ниже нуля! На следующий день на родной планете специалисты произвели вычисления, и еще через день были подготовлены ракеты для запуска и получения тепла.

К рассвету четвертого дня воздух прогрелся до благословенных минус пяти, а на пятый в долине побежал ручеек.

Поговаривали о том, чтобы запустить в ручей рыбу, когда поутру прибыл корабль Инспекции. Большая энергетическая решетка издавала низкое, вибрирующее гудение, напоминая огромный орган. В голубом небе показалось пятнышко, прорезающее облака золотистого газа. Корабль Инспекции приземлился в центре площадки.

Командир разыскал Бордмана в кабинете Херндона.

— Что за чертовщина? — заявил он. — Самое невероятное зрелище во всей Галактике — и говорят, это вы затеяли! Мы видели кольцевые планеты, всякие кометы и бог знает что еще! Но газовые трубки, нацеленные на Солнце на миллион миль вокруг! И такое творится возле двух населенных планет!

Херндон пояснил, зачем нужна световая завеса: падение солнечной константы вызвало…

Командир просто взорвался. Ему нужны только проверенные факты! Детали! Цифры для отчета!

Бордман автоматически занял защитную позицию, когда командир корабля обрушил на него град вопросов. Старший офицер Колониальной Инспекции — не та должность, которая пользуется уважением среди людей, обслуживающих корабли Инспекции. В глазах трудяг-офицеров от людей вроде Бордмана вечно жди неприятностей. Они должны отправляться в отдаленные, труднодоступные места, чтобы выполнять свою работу по проверке заселения планет, и приходится претерпеть многие неудобства, пока их туда доставишь или заберешь оттуда. Поэтому ясно, что Бордман и ему подобные не пользовались популярностью среди персонала кораблей.

— Я как раз закончил миссию на этой планете, когда завершился цикл солнечной активности. Все периоды активности солнечных пятен наложились друг на друга, и солнечная константа начала падать. Вполне естественно, что я предложил свою помощь в подобной катастрофической ситуации.

Командир недоверчиво смотрел на него.

— Но такого просто быть не может! — возразил он. — Мне рассказали, как вы это устроили, это совершенно неправдоподобно! Вы понимаете, что этот паровой занавес влияет на пятьдесят приграничных миров? Полфунта паров натрия в неделю! Мне сказали, что количество тепла, достигающего поверхности планеты, увеличилось на пятнадцать процентов. Вы понимаете, что это значит?

— Меня все это мало волновало, — отвечал Бордман. — На этой планете сложилась тяжелая ситуация, необходимо было срочно действовать. Что-то подсказала Рики, до чего-то додумался я сам. И вот что получилось. — Он резко сменил тему: — Я не лечу. Передайте мою просьбу об отставке. Я, наверное, поселюсь здесь. На этой планете нескоро установятся нормальные климатические условия, но мы сможем подготовить еще одну долину для культивации, а это хорошее дело. Получится качественно новая экосистема.

Командир инспекционного корабля тяжело опустился на стул. Открылась дверь кабинета Херндона и вошла Рики. Командир снова встал. Бордман неловко представил их друг другу. Рики улыбнулась.

— Я только что сказал командиру, что подаю в отставку и остаюсь здесь, — пояснил Бордман.

Рики кивнула. Она жестом собственницы накрыла его руку своей. Командир корабля инспекции прокашлялся.

— Я не собираюсь сообщать о вашей отставке, — сказал он. — Необходим ваш детальный рапорт об этом деле. Черт побери, если паровые облака пригодны для сохранения тепла на планете, значит, их можно использовать и в качестве тени! Если вы уволитесь, придется присылать кого-нибудь еще для исследования и разработки деталей. И все это будет не раньше, чем через год! Лучше оставайтесь здесь и подготовьте рапорт, и мы сможем проконсультироваться с вами, если подобные знания потребуются где-либо еще. Я же сообщу, что, будучи представителем инспекции, настоял…