Тишина. Нарушал ее лишь шелест свежей листвы на деревьях. Нет тут любопытных взглядов. Нет ни детских голосов, ни перекрикиваний соседок, стоящих кверху задом на грядках, ни завывания какой-нибудь радиостанции. Даже лая собак нет. Правильно. Откуда бы всему этому взяться...

Скрипнула калитка, впуская их в дворик. Первым вошел Виталий. Женька за ним, а потом уже Альбина. Окна дома слепо смотрели на них заколоченными изнутри ставнями. Дверь приоткрыта. И замочек сломанный тут же валяется. Да, здесь уже ступала нога человеческая в поисках заботливо припасенных дачниками солений да варений.

- И что, думаешь, кроме крыши, здесь еще можно что-то найти? Все уже до нас взяли и съели. Мы же и съели. Ой!... - Альбина споткнулась о вывороченный кирпич дорожки.

- Не гунди! Пацан малый вон, и то идет молча, не ноет. Найдем какую-нибудь жратву... не здесь, так в другом месте. Не могли же все под ноль вымести, - Виталик хохотнул, обнажив желтоватые зубы, и ущипнул ее за зад. - На крайняк, тебя съедим. Ты вон какая аппетитная телка. Верно Женька?

- Чего это ты такой радостный? - недовольно поморщилась Альбина, - и избавь меня, пожалуйста, от своих дурацких шуточек!

- Фу-ты, ну-ты... - фыркнул Виталий и вошел в домик. Альбина сунулась было следом и словно ослепла. После яркого солнца-то да в темное помещение.

- Твою мать!.. - с противным дребезжанием покатилось сбитое Виталием то ли ведро, то ли кастрюля. Половицы скрипели под его грузными шагами.

- Открой окошки-то, ничего не видно - Альбина решила стоять на месте и никуда не двигаться.

- Нет уж, с этим повременим, так оно надежней будет, - Виталик продолжал что-то искать, судя по звуку падающих предметов, - Альбинка, зажигалка есть у тебя?

Она пожала плечами, спохватилась, что ее все равно никто не видит.

- Да была вроде... в машине. Жень, посмотри в бардачке, - за спиной шмыгнули носом, раздался торопливый топот ног, хлопнула дверь, впустив на пару секунд небольшую полоску света.

Маленький огонек трепыхался, прыгал, но не затухал, пока Виталик продолжал свои поиски. Хорошо, что зажигалка не какое-нибудь дерьмо китайское, жаль, давно не заправляла. Результатом поисков стала керосиновая лампа, неизвестно откуда извлеченная и водруженная на колченогий стул.

- А вонь-то от нее... - поморщилась Альбина.

- Потерпишь, тоже мне цаца, - беззлобно отрезал Виталий, - ну что, все дружными рядами на поиски еды? Жрать-то хочется уже...

Хлопнула крышка погреба. Заскрипели хлипкие ступеньки.

Осторожно, стараясь ни на что не наткнуться и не упасть, Альбина подошла к краю прямоугольной дыры в полу. Присела на корточки. Пахнуло землей и чем-то сладковатым.

- Ну что там?

- Ничего... Все нашли, черти, ничего не пропустили.

Однако спустя пару минут, по полу раскатились несколько картофелин, извлеченных добытчиком из недр погреба. Альбина собрала их и положила на стол, покрытый липкой клеенкой.

- Вот, держи. Все, что есть, - показалась голова его, плечи, а следом и все остальное могучее тело, - Пацан, давай-ка пошукай по соседним огородам, я там видел чахлые кустики укропа. И побольше - одна веточка не прокатит. Если что - ори дурным голосом. Понял?

Женька не заставил себя упрашивать. Только дверью шибанул о косяк, видимо, от усердия. Виталий шагнул следом и накинул на дверь крючок.

- Зачем ты?.. - Альбина не успела договорить, как оказалась в его объятиях. В одну секунду халат оказался распахнут и стянут с плеч. Она затрепыхалась, как муха попавшая в паутину, но куда там. Шершавая рука Виталия прошлась по грудям, вторая начала бесстыдно стягивать трусики.

- Ты что! Ой... Дурак! Куда ручищами-то грязными... Пусти! Ребенок же увидит...

Он не слушал ее, только громко дышал прямо в ухо, навалившись всей тяжестью.

- Давай, Альбинка, сделаем напоследок... может, помрем через час... давай сладкая!

Она вцепилась в клеенку, край стола довольно чувствительно уперся в живот, сопротивляться не было никакой возможности. Да и зачем? Ведь он прав, сколько еще им осталось жить. Она улеглась грудью на столешницу и расслабилась.

...Картошку, скатившуюся на пол, собирали молча. Для порядка, она сделала вид, что крайне обижена. Натуральное животное. О чем вообще думает? Виталий имел виноватый вид. Пытался говорить ласковые слова, гладить по плечу. Наверное, решил, что сделал ей больно. А она нет, нет, да и, отвернувшись, чтоб не видел, не могла сдержать улыбку - бывает же так: вроде бы грубо изнасиловал, а никогда еще ей не было так хорошо. Эх, помирать - так с музыкой! А может, еще и живы будем, не помрем...

Илья сбегал в библиотеку за приснопамятным пожарным ломом, который так и лежал там со времен набега динозавров. Второй лом и кувалду нашли в механических мастерских. После чего спустились в подвал, где Славка стуком с той стороны указал им место, где надо долбить. К сожалению, больше он ничем не мог им помочь. Они энергично принялись за дело, сменяя друг друга, и вскоре им удалось пробить дыру в кирпичной кладке. В отверстии немедленно появилось довольное Славкино лицо. Он поздравлял проходческую бригаду с успехом и просил не снижать темпа, а то Николаю нехорошо, а Маринка, как выяснилось, страдает клаустрофобией на почве шершнефобии и совсем вымотала ему нервы своим нытьем. Вот тут-то и выяснилось неприятное обстоятельство. Стена подвала оказалась бетонной. Под трубы в ней имелась прямоугольная выемка дополнительно заложенная кирпичом. Вот эти кирпичи и удалось им выбить. Беда, однако, была в том, что заложенная кирпичом щель между трубами и бетоном оказалась слишком узкой. Через нее было видно Славку, можно было протянуть руку и поздороваться с ним. Но вот пролезть в эту щель не удалось бы даже Майе, не говоря уже о сочной Маринке и тем более о мужчинах. А бетон старого советского розлива, это вам не кирпичи, его так просто не возьмешь за рупь за двадцать. Разъяренный этим обстоятельством Егор принялся лупить кувалдой, но быстро выдохся, не расширив щель и на десяток сантиметров. Передали лом Славке, он ковырялся со своей стороны, громко сопя и ругаясь. По всему выходило, чтобы расширить щель до приемлемых размеров понадобиться несколько часов непрерывного каторжного труда. Они пробовали упирать лом в стену наподобие долота и бить по другому концу. Но в тесноте и темноте коридора невозможно было ни размахнуться, как следует, ни прицелиться, и после того, как Семенов чуть не звезданул Илье кувалдой по плечу, энтузиазм у них несколько поиссяк. В самом деле, овчинка, кажется, не стоила выделки. Хватит им уже инвалидов. Чем так корячиться, проще уж темноты дождаться. А воду и лекарства можно и в щель передать.

Но оказалось не так.

Внезапно откуда-то из-за спины Славки, раздался женский визг и невнятная ругань прапорщика. Люди перестали работать и уставились друг на друга.

- Что там еще? - нервно поинтересовался Семенов.

- Не знаю... все вроде нормально было... - лицо Славы выражало крайнюю степень недоумения.

Визг повторился, причем на самой истерической ноте. Илья почувствовал, словно тупым зазубренным лезвием полоснули по сердцу.

- Стой! - крикнул вдруг Семенов, вслед кинувшемуся в темноту Славке. - Стой!..

- Я гляну только... гляну... - его спина растаяла во мраке коридора.

- Что за черт? - охотник обернулся к своим растерянным спутниками. Те молча хлопали глазами, никто ничего не понимал. Илья в первый раз видел Семенова таким... нет, не испуганным... не знающим, что делать. - Что случилось-то?.. - бормотал он снова и снова, - что у них там?.. Славик... - он прислушивался, прикладывая ухо к щели, но никаких внятных звуков оттуда не доносилось.

- Все! - внезапно сказал охотник, его лицо опять стало решительным. - Надо бежать им помогать! - бросив кувалду, он кинулся к выходу из подвала. Илья с Егором поспешили за ним. Причем Илья по-прежнему сжимал свой пожарный лом, словно руки прикипели.