Именно Тиммерманс по указанию руководителей германской разведки в Бельгии предложил «побег» и использовал трех невинных людей в качестве ширмы. Суд происходил в Оулд Бейли; согласно закону о государственной измене Тиммерманс был приговорен к смерти и в начале 1942 года казнен в Вондсвортской тюрьме.

Но посылка немецких шпионов под видом эмигрантов продолжалась, и английская Секретная служба столкнулась с несколькими подобными случаями. В качестве примера можно назвать эпизод с Иоганном Маринусом Дронкерсом — голландским предателем, который сумел заручиться доверием голландских властей в Лондоне и чуть было не обманул нашу контрразведку. Но его игра тоже была раскрыта, и, подобно другим шпионам, он попал на эшафот.

В начале войны несколько человек рассказывали мне о том, что по подозрению в шпионаже был задержан один известный всему миру пианист, часто выступавший по радио. «Его разоблачили в тот момент, когда он играл на одном из концертов Би-би-си, используя при этом музыкальный шифр», — сказал мне один из знакомых и добавил, что этот человек находится в тюрьме, а может быть, уже расстрелян или повешен. Сотни людей передавали друг другу эту сенсационную новость, причем рассказывавшие обычно добавляли, что слышали ее от друга, приятель или кузен которого служит в военном министерстве или в Би-би-си. Вот так и распространяются слухи, ибо это был только слух, не имевший никакого основания. Пианист, выступавший по радио, серьезно заболел и вынужден был временно оставить работу.

Но слух о шпионе в Би-би-си был не так уж далек от истины. Во время радиопередач, которые ведут шестьдесят передатчиков Би-би-си, отвечающий за передачу инженер может в любую секунду нажать кнопку выключателя, чтобы немедленно прервать связь диктора с эфиром. В мирное время это необходимо для того, чтобы диктор строго придерживался написанного или чтобы помешать миллионам слушателей услышать недозволенное. В военное время надзор за радиопередачами стал вдвойне необходим. Ведь, если бы к микрофону пробрался агент врага, он за несколько секунд мог бы передать информацию, которая стоила бы жизни тысячам людей. В самом деле, заброшенным в Англию шпионам трудно было не столько собирать информацию, сколько передавать ее. Поэтому идеальным методом представлялась передача сведений через официальные передатчики Би-би-си.

Настоящую опасность представляла даже не отчаянная выходка шпиона, готового отдать жизнь за несколько секунд у микрофона, а коварные действия скрытого врага, пробравшегося к микрофону и использующего в качестве шифра совершенно невинные на первый взгляд слова, музыку, кашель или даже модуляции в голосе для передачи информации своим хозяевам в Германии. При самом тщательном просмотре написанных текстов невозможно обнаружить шифра, если только человек, использующий его, не попал под подозрение.

Если ни один шпион не сумел передать информацию таким образом, то это свидетельствует об эффективной работе английской контрразведки. Враг не сумел добиться своей цели не потому, что он не пытался, а потому, что он не смог подослать к микрофону агента даже для самой безобидной беседы на тему об общественных навыках муравьев или диалектах Китая.

Работу нашей контрразведки приходится считать тем более замечательной, что в начале войны в Англии было около сорока тысяч немцев и очень много других иностранцев. Позже к ним присоединились эмигранты из различных стран Европы. Вполне естественно, что английская пропаганда не могла обойтись без помощи тех из них, кто были настоящими антифашистами. Но никого не разрешалось использовать до тех пор, пока их не проверила контрразведка.

В большинстве случаев эта проверка проводилась так осторожно, что многие и не подозревали о ней, но это не мешало ей быть основательной. В конце концов немецкой разведке пришлось отказаться от этого способа передачи разведывательных сведений.

Заслать агента в Би-би-си задумал генерал Иосиф фон Типпельскирх, коллега адмирала Канариса. В начале 1942 года Типпельскирх приказал двум своим наиболее способным подчиненным — группенфюреру СС Шрекенбаху и Риттеру, известному в штабе гестапо в Берлине под именем «доктора Ранкена», — найти человека, которого можно было бы подослать в одно из правительственных учреждений союзников, находящихся в эмиграции в Лондоне, откуда он мог бы вести радиопередачи.

Предыдущие попытки подослать агентов потерпели неудачу, но Канарис и Типпельскирх считали, что они извлекли уроки из своих ошибок и, если попадется подходящий человек, новая попытка окажется успешной.

Это дело они представляли себе так: подосланный человек, ежедневно выступая по радио, всячески бранит немцев, а в действительности передает тщательно зашифрованную информацию. И все это происходит под самым носом органов английской контрразведки.

Несколько месяцев Риттер — Ранкен разыскивал подходящего человека. Этот человек, по его замыслу, должен был сойти за голландского эмигранта. «Эмигранту» предстояло научиться убедительно рассказывать об участии в движении Сопротивления, отвечать на любые вопросы, не вызывая никаких подозрений, и таким образом добиться в конце концов получения работы в одном из правительственных учреждений в Лондоне. Безусловно, такой человек должен был обладать значительными способностями, чтобы со временем добиться высокого положения.

Риттер связался с начальником гестапо в Голландии эсэсовским генералом Вальтером Раутером, находившимся в Гааге, и попросил его рекомендовать подходящего человека. Раутер в свою очередь обратился к голландским нацистским лидерам, в том числе к Мюссерту, но, очевидно, не сказал им, зачем ему нужен такой человек. Было предложено несколько человек. Наиболее подходящим из них показался Иоганн Маринус Дронкерс, которого проверили Раутер, Риттер и сам Тйппельскирх. Дронкерсу рассказали, что от него требуется, обещали фантастическое вознаграждение и затем отправили в одну из нацистских шпионских школ.

Судя по гестаповскому досье, Дронкерс родился 3 апреля 1896 года в Нигтевехте, близ Утрехта. Он объездил весь свет. В течение многолетней службы в голландском торговом флоте он научился прекрасно говорить по-английски, был квалифицированным телеграфистом и довольно хорошо знал английское радиовещание. Как раз перед войной он ушел из морского флота и начал работать на главном почтамте Голландии. Дронкерс сочувствовал голландской нацистской партии, был знаком с Адрианом Мюссертом и враждебно относился к голландскому движению Сопротивления.

Таков был подлинный Дронкерс. Но в немецких шпионских школах делали из человека новую личность. Обучающийся узнавал там о своих «родителях» и воспитании, перевоплощаясь, он становился совсем другим человеком. В процессе обучения его часто будили в середине ночи и, не дав очнуться от сна, быстро задавали вопросы: «Где вы родились? Как зовут вашу тетушку?» и т. д. Он не считался выдержавшим испытание до тех пор, пока не давал правильные ответы на подобные вопросы даже в полусонном состоянии.

По мнению Риттера, немецких агентов разоблачали главным образом потому, что на перекрестных допросах они ошибались и путались в незначительных деталях. Поэтому при подготовке Дронкерса нацисты решили как можно точнее придерживаться фактов. Дронкерс сохранял свое настоящее место рождения, своих настоящих родителей и даже свою работу в торговом флоте.

Скрыть предстояло только истинную цель его «побега» в Англию. Дронкерс оказался способным и прилежным учеником. К маю 1942 года он прошел курс обучения. Все было готово для его отъезда в Англию, где он должен был получать гораздо большее жалованье, чем то, какое когда либо получали английские дикторы.

Рано утром 18 мая 1942 года наблюдатель на английском тральщике, патрулировавшем в Ла-Манше на расстоянии тридцати миль от берега, заметил небольшую яхту под голландским флагом. Яхта не вызвала особого подозрения, так как в те времена корабли королевского флота почти ежедневно подбирали людей, бежавших с континента. Несмотря на немецкие подводные лодки и самолеты, множество людей стремилось попасть в Англию, чтобы обрести свободу. Изменив курс, корабль подошел к яхте, которая с трудом сопротивлялась разбушевавшемуся морю. На палубе находился только один человек. Он возбужденно размахивал маленьким флажком. С корабля спустили шлюпку, и человек вскоре оказался на борту. Командир корабля увидел перед собой высокого, широкоплечего, видимо, очень сильного мужчину в одежде голландского рыбака. Едва вступив на палубу, этот человек принялся отплясывать какой-то дикий танец и одну за другой распевать английские песни от «Типперери» до «Торговца Джонни». Командир траулера был поражен, но, как многие англичане, считая всех иностранцев эксцентричными людьми, наблюдал за ним с добродушной улыбкой. Успокоившись, незнакомец наконец сказал командиру, что его зовут Иоганном Маринусом Дронкерсом, что он бывший помощник капитана голландского торгового флота, а потом служащий почтамта в Утрехте, пока его не арестовало гестапо. По его словам, он вышел из небольшого порта Хеллефейт-Слейс 16 мая, достав лодку у одного голландского патриота. Сорок восемь часов швыряло его яхту разбушевавшееся море, прежде чем он встретился с английским тральщиком. Он сказал, что участвовал в движении Сопротивления и теперь надеется получить работу у голландского правительства в Лондоне. Оторвав подкладку от своей зюйдвестки, он вытащил какие-то бумаги и показал письмо от утрехтского штаба движения Сопротивления, подтверждавшее, что он участвовал в подпольной борьбе против нацистов, был арестован гестаповцами и сумел бежать. Письмо рекомендовало его английским и голландским властям. Подпольщики утверждали, что жизнь Дронкерса будет в опасности, если его снова схватят немцы.