Двигаясь к берегу, нагон следует рельефу морского дна и поднимается вместе с ним. Со скоростью свыше ста миль в час он вылетает на сушу и там крушит и затопляет все живое. Результаты такого вторжения для прибрежных равнин, а иногда и целых стран бывают катастрофическими, и число жертв за один день может достичь десятков тысяч.

Брини Хансон понял, что неприятностей не миновать, уже через два часа после того, как «Королева Батавии», обогнув полуостров Сабах, вышла в Малавалийский пролив. Барометр продолжал падать, а мелкая рябь на поверхности моря превратилась в крупную маслянистую зыбь, шевелящуюся под брюхом судна, как неповоротливое морское чудовище. Стояла душная, давящая жара, а на горизонте появилась густая темная полоса, словно всосавшая в себя те несколько облачков, что еще полчаса назад маячили в небе.

– Плохо дело? – спросил у Хансона поднявшийся на мостик Билли.

Даже в закрытую рубку доносилось металлическое бренчание проволочного такелажа под напором усиливающегося ветра.

– Да, – подтвердил Хансон и, повернувшись к стоящему у штурвала Эли Санторо, скомандовал: – Курс на северо-северо-восток.

Молодой человек кивнул и переложил штурвал вправо. Через несколько секунд, подчиняясь рулю, «Королева Батавии» тяжело повернула и поперек зыби двинулась прочь от едва видного на горизонте берега. Теперь волны с грохотом разбивались о ее нос, а качка заметно усилилась.

– А разве не опасно в такой ситуации уходить далеко в море?

– Да, – опять подтвердил Хансон, – но, если начнется шторм, я хочу оказаться как можно дальше от рифов. Здесь нам не хватит места для маневрирования.

Сначала он надеялся, следуя вдоль берега, обогнать тайфун и укрыться в какой-нибудь безопасной бухте, а если повезет, добраться и до Кампунг-Сугута, где можно спрятаться в широком устье реки. Сейчас стало очевидным, что так не получится. Радар и собственные глаза свидетельствовали, что тайфун находится у них прямо по курсу и двигается слишком быстро, чтобы от него можно было убежать. Значит, самое разумное – это встретить его лоб в лоб и как можно дальше от берега. Тайфун в океане – это не подарок, а уж тайфун, несущий вас к берегу, – это почти верный конец.

Внизу, на камбузе, Финн тем временем помогала Тоши закрывать плиты и готовить сэндвичи на всю команду, а остальной экипаж по-штормовому крепил все палубное и прочее оборудование. Дело было знакомое: вместе с «Королевой» им пришлось пережить не один шторм. День уже близился к вечеру, а зыбь становилась все длиннее, и ее гребни украсились длинными, мертвенно-белыми барашками, которые ветер срывал, как клочья пены с клыков взбесившегося зверя.

Вода из бирюзовой превратилась в свинцовую, а потом и в непроницаемо черную, и в ней, казалось, не осталось ничего живого. Дельфины и летучие рыбы больше не мелькали среди волн, а все морские птицы куда-то скрылись задолго до того, как люди узнали о приближении тайфуна.

Когда начали сгущаться сумерки, «Королева» на большом расстоянии огибала ревущий прибой у рифов Пулау-Тигаба. С трудом сохраняя равновесие на узком трапе, Финн поднялась на мостик с кружками и целым термосом горячего кофе. По дороге она до нитки промокла, хотя и закуталась в старую резиновую куртку, которую выдал ей Тоши.

– Берегите кофе. Горячего теперь долго не будет. Тоши говорит, что плиту придется отключить от сети.

– Ну и правильно, – одобрил Хансон и, забрав у нее чашку, отхлебнул горячего напитка. – В такую погоду только пожара на борту не хватает.

– Хорошо хоть дождя нет, – подал голос Билли, не отводя глаз от стремительно темнеющего неба.

– Погоди, еще будет, – заверил его Эли.

Хансон склонился над экраном локатора.

– Картина не слишком веселая, – покачал головой он.

– А что там за тонкие нитки тянутся из той белой кучи? – полюбопытствовала Финн.

– А это тот самый дождь, по которому скучал ваш приятель. И еще какой.

– А что за дыра в центре?

– «Глаз». Очень маленький и очень страшный.

– А я всегда считал, что «глаз урагана» – это единственное тихое место, – заметил Билли и поспешно схватился за подставку компаса, поскольку «Королева» начала крутой и долгий подъем к гребню очередной волны.

– Относительно, – объяснил Хансон. – Но зато по периметру он окружен «стеной глаза», а в ней дуют самые сильные и разрушительные ветра. Такое судно, как наше, они могут просто разорвать на части. Лучше уж держаться от «глаза» подальше.

– А как это сделать? – вмешалась Финн. – С виду он здоровый.

– Примерно двести километров в диаметре. Сто двадцать пять миль. Пока еще малыш.

– А обойти его мы не можем?

– В принципе, можем, – кивнул Хансон, – но это как в том старом анекдоте про леди и тигра. Каким бортом – левым или правым?

– А не все равно?

– Мы находимся ниже экватора, значит, ветер закручивается по часовой стрелке, то есть с востока на запад. Это понятно?

– Пока да.

В этот самый момент «Королева» добралась до гребня и, как волчок, развернулась на нем, швырнув Финн на другой конец мостика, прямо на Билли. Он подхватил ее и помог удержаться на ногах, а «Королева» в это время со скоростью курьерского поезда уже летела вниз, к подножию водяной горы. Когда Финн подняла голову, то через лобовое стекло увидела вместо неба только похожую на каменную стену темную массу следующей волны. Сердце у нее упало, а потом подпрыгнуло к самому горлу.

– Все в порядке? – окликнул ее Хансон.

– Да, – ответила она и про себя порадовалась, что почти ничего не ела за ланчем. – Так на чем мы остановились?

– Обходить левым или правым бортом, – напомнил капитан, не сводя взгляда с Эли, который с трудом удерживал курс против ветра. – Представьте себе, как футболист выставляет одно плечо вперед, оттирая противника от мяча. Это будет правый борт. Другому плечу, то есть левому борту, в результате достанется меньшая сила ветра и дождя. Понятно?

– Ну тогда все просто, – пожала плечами Финн.

Тут «Королева» поднялась на следующий гребень, и, уже зная, чего ожидать, Финн изо всех сил ухватилась за штурманский стол. Только когда стремительный спуск, больше похожий на падение, закончился, она выпрямилась, с трудом сглотнула и продолжила:

– Обходить надо слева.

– Беда только в том, что ветер все время меняет направление, – вмешался Билли.

Он стоял, широко расставив ноги и прижимаясь спиной к переборке, а «Королева» со скрежетом и кряхтеньем взрезала носом очередной гребень, поднимая огромный фонтан брызг.

– Он прав, – мрачно подтвердил Хансон. – Тайфуны не придерживаются одного курса. Они живут собственной жизнью.

– Одним словом, это как в кости, – вставил Санторо, – может повезти, а может и нет.

– Ну, не совсем, – возразил Хансон. – Вот потому-то мы и стараемся выйти в открытое море – чтобы на всякий случай было место для маневра. Пару часов понаблюдаем за тайфуном, а потом решим.

Уже наступила ночь, а «Королева Батавии» по-прежнему с трудом прокладывала путь среди бесконечных валов, взбиралась по пенистой, почти отвесной стене, мгновение колебалась на гребне и, как на американских горках, ухала вниз. Ветер становился все сильнее и свистел в такелаже так, что разговаривать стало невозможно.

Хотя все, что нужно, было закреплено и задраено, а двери в надстройку надежно закрыты, вода проникала всюду. Она стояла на полу в каюте Финн и пополнила трюмные воды, от чего жидкость в унитазе начала подниматься и уже подобралась к самому краю. Из каждого шва, щели, трубы и вентилятора сочилась вода.

Вместе с падением давления понизилась и температура, и, даже натянув на себя старый, траченный молью свитер Максевени и резиновую куртку, Финн никак не могла согреться. Но хуже всего был тот страшный удар, который сотрясал старенький корпус всякий раз, когда «Королева», сорвавшись с гребня, падала вниз, в провал между волнами. Казалось, будто какой-то гигантский кулак обрушивается на нее, норовя разнести на кусочки и отправить их всех на дно.