Несколько мгновений он ждал ответа.

— Так какие у тебя еще вопросы?

После короткого раздумья она рассказала о своем договоре с Эгеденом и о том, как злоупотребили ее доверием.

— Я хочу, чтобы этот человек ответил за предательство, — без лишних слов закончила она.

Князь поднял брови.

— Что за низменные помыслы… Обычная мелкая месть. Значит, ты все-таки настоящая женщина, ваше благородие, и вовсе не такая уж необычная!

— Ты уберешь его из легиона, князь, или мне придется убрать его из числа живущих на этом свете? — сухо спросила она.

— Ты такая грозная воительница, ваше благородие? — весело ответил он вопросом на вопрос.

— Да.

Наконец он понял, что женщина не шутит.

— И все-таки, госпожа, — уже серьезно сказал он, — ты весьма поверхностно судишь о том, что произошло… Я его уволю. Довольна?

— Спасибо, князь.

— Хорошо. А теперь я хочу тебе сказать, что этот офицер ни в чем не виноват. Его обманули, может быть, еще больше, чем тебя. Тот отряд с перевала Стервятников — орудие трибунала, о чем в гарнизоне не знали. Это один из наместников Рикса послал за тобой своих людей, без ведома коменданта. Думаю, впрочем, что без ведома кого-либо вообще.

Она ошеломленно смотрела на него.

— Да, да, — продолжал князь. — Вся эта война в горах — дело рук трибунала. Возвращаясь к предыдущему вопросу: солдаты в горы не пойдут. Самое время доказать, что деятельность имперских урядников на самом деле доставляет больше хлопот, чем приносит пользы. Я охотно пошлю гонца с пространным докладом в Кирлан. И в соответствующем свете изложу суть дела.

Каренира кивнула, прикусив губу.

— Трибунал… — сказала она. — Но в таком случае… Эгеден сдержал слово.

— Конечно. Тем не менее я уволю его — по твоей просьбе. Я не буду менять свои решения каждую минуту.

— Ваше высочество…

— Он будет уволен. Я закончил.

Тон его не допускал ни малейших возражений. Она поняла, что он преподал ей урок. И если она попросит еще раз… то в следующее мгновение Эгеден будет осужден на пять лет каторжных работ.

— Спасибо за науку, ваше высочество, — прошептала она. — Я этого не забуду.

Он снова сел в свое кресло и откинулся назад, потирая лицо.

— Я устал, — сказал он, слегка дотрагиваясь до лежащего на столе тяжелого тома. — Я занятой человек. Я лишаю себя сна, чтобы хоть ненадолго отдаться собственным слабостям. Ты же лишила меня, ваше благородие, единственного, по сути, развлечения, которое у меня было. Правда, этой ночью мне не пришлось скучать! — тут же добавил он и неожиданно закончил: — Очень уж я люблю эти книги…

— Ваше высочество, — вдруг сказала Каренира, — я могу лично отвезти в Рикс приказ об увольнении того сотника?

— А это еще зачем? — недовольно спросил князь.

— Ваше высочество. — Она соскользнула со стола и встала перед ним. — Я знаю о ценностях, которые не должны пропасть… В окрестностях Бадора, — поспешно продолжала она, — жил один мудрец, посланник Шерни. Он был моим опекуном. Сейчас… его уже два года как нет в живых.

— Да? — без особого энтузиазма поторопил князь.

— В горах, — объяснила она, — спрятаны плоды труда всей его жизни. Сотни исписанных страниц… летописи, хроники, предания, легенды и сказания со всех концов Шерера… Описанные, снабженные комментариями.

— В горах? — Заинтригованный, он не скрывал удивления. — Но ведь все это может погибнуть! — искренне забеспокоился он.

— Не сразу, князь; книги и свитки надежно защищены. Но со временем… Позаботься об этой сокровищнице знаний, князь! Это наследство величайшего человека, ходившего по земле Шерера!

— Что же это за мудрец, о котором никто никогда не слышал? — с сомнением спросил он.

— Слышали, ваше высочество… О нем слышали всюду, а ты, раз читаешь исторические труды, наверняка должен его знать.

— И кто же это такой?

— Великий Дорлан-посланник.

Арма ждала у Ранера.

— Я за тебя волновалась, — сказала она.

Каренира внимательно посмотрела на блондинку. Платье и туфли на высоких каблуках исчезли, от золотых серег, перстней и ожерелья тоже не осталось и следа. Арма была одета в кожаный костюм для верховой езды, пышные волосы стянуты ремешками.

— Я тоже так хочу, — сказала армектанка, нетерпеливо избавляясь от платья.

Она бросила на стол несколько рулонов пергамента, разной величины. Ранер взял один из них и посмотрел на печать.

— Оставь, братец, — сказала Арма. — Эти письма явно не про твою честь. Твое дело — выбивать из купцов золото.

— Но малую печать князя-представителя я узнать могу, — проворчал Ранер, отдавая свиток сестре.

— Два одинакового содержания приказа для комендантов гарнизонов в Риксе и Бадоре, — говорила Каренира, натягивая рубашку, потом потянулась к куртке. — Их содержание сводится к трем словам: ничего не делать. Письмо без печати — для Глорма. А это, — она взяла один из свитков поменьше, — приказ об увольнении со службы некоего офицера. — Она разорвала свиток в клочки и бросила на пол.

— Что ты делаешь? — изумилась Арма.

— Тот, кто подписал этот приказ, прекрасно знает, что в Риксе его никогда не получат.

Она взяла самый маленький свиток, перевязанный красным шнурком.

— А это мое, — пробормотала она, убирая его в сумку.

Арма и Ранер переглянулись.

Каренира чуть улыбнулась. Заботливо спрятанный пергамент содержал всего несколько слов и подпись:

Хмурое утро не рассеяло ночную тьму, принеся с собой лишь новую волну дождя и еще более сильные порывы ветра. Из шкуры Рбита, наверное, можно было бы выжать целый ушат воды, тем не менее кот пребывал в отменном настроении.

— Как долго они там торчат, говоришь?

Женский голос из темноты коротко ответил:

— Три дня.

— Не пытались пробиться?

— Пытались.

Кот снова перевел взгляд к не видимому ни для кого другого черному провалу пещеры, зияющему в скальной стене.

— А ночью?

— Тоже пытались. Но ночью по этой стене никому не спуститься. А нижний вход мы завалили каменными обломками.

— Хорошо, Кага. Как всегда — хорошо. Неужели ты никогда не ошибаешься?

— Иногда ошибаюсь, — угрюмо ответила она. — Рбит, знаешь, сколько моих людей перебила Мавала? Вот, собственно, и ошибка: я должна была прикончить эту стерву еще год назад, тогда была такая хорошая возможность…

— Не будь ребенком, Кага. Горы большие. Но, однако, слишком маленькие для того, чтобы ты могла править ими вместе с Глормом. После смерти Хагена здесь остались только ты и Мавала. Тогда я всерьез думал, не расправиться ли с вами обеими… Я не сделал этого лишь потому, что никто из вас не был достаточно силен, чтобы полностью захватить власть в этих краях. Если бы год назад, как ты говоришь, ты прикончила бы Мавалу — я немедленно прикончил бы тебя.

— Я догадывалась, — горько заметила Кага. — Властелины гор… А что теперь? — помолчав, продолжала она. — После резни, которую устроила моим людям Мавала, а потом те легионеры, я не могу даже мечтать о перемирии с ней. Только ваши отряды держат эту суку на поводке. Стоит им уйти, Мавала поймает меня в ближайшие две недели, и знаешь, что со мной сделает? Воткнет копье прямо в мою симпатичную тугую дырку. И дырка этого не выдержит…

— С Мавалой можно уже не считаться. Ты получишь столько людей, сколько потребуется, чтобы покончить с ней раз и навсегда.

Девушка удивленно посмотрела на кота.

— А что потом? Можешь не говорить, я уже знаю — «я буду достаточно сильна, чтобы полностью захватить власть в окрестностях Бадора». Сам перегрызешь мне горло? Или попросишь этого осла Ранера?

— Я не трону тебя, Кага. Ничего больше не спрашивай — Глорм все тебе расскажет. Уже скоро.