Внезапно Волобуев остановился в первом тамбуре первого вагона, так что Александр уткнулся в его широкую спину.

– Вот ты с кем тут дружишь? – требовательно спросил майор и впился в лицо стажера тяжелым взглядом.

– Да я не успел еще, – попытался оправдаться тот. Но оправдания, оказывается, не требовались.

– И молодец! – с натугой улыбнулся майор. – Пришел из рейса, и дружи с кем хочешь… Но лучше из другого экипажа. А службу с дружбой здесь смешивать нельзя. Это тебе не пьянка-вечеринка! Это особо важный стратегический объект!

В отличие от обычных поездов, в первом вагоне имелся переход в тепловоз. Дверь перехода оказалась запертой, и Волобуев открыл ее своим ключом. Кудасову в переходах нравилось. Грохот колес и свист ветра за гофрированной резиной были приметами окружающего мира. Замкнутая обстановка поезда уже начинала его угнетать. Близкая воля проливала бальзам на душу.

В локомотиве было еще шумнее и душнее, чем в вагонах. По узкому коридору они миновали крохотное купе за силовой установкой, в котором раскинулись на полках два голых, если не считать черных «семейных» трусов, человека. Забывшись тяжелым сном, они громко храпели в унисон пению машин.

Вдоль бронированной стенки Волобуев и Кудасов обошли грохочущие дизеля и наконец оказались в кабине. Машинист с помощником тоже были голыми по пояс, зато нижнюю часть тела прикрывали форменные брюки, хотя неуставные шлепанцы окончательно портили впечатление.

– У них тут вольница! – неодобрительно проговорил Волобуев. – Как хотят, так и одеваются, на построение не выходят, и их почти не проверяют… Курорт!

– Это вы зря, товарищ майор! – обиделся коротко стриженый машинист с густой проседью в черных волосах. – У меня налет на сверхзвуковиках почти тыща часов, да два катапультирования… А поседел-то я здесь, а не там! Когда эти забастовщики на рельсах сидели, думаете, мне было просто инструкцию выполнять? Они, слава Богу, разбежались, но в мыслях-то я их уже раздавил! То есть нервы пожег, а обратно их не восстановишь! Конечно, с одной стороны, греха на душе нет, а с другой – я его уже взял, когда мысленно их всех колесами порезал!

Волобуев нахмурился.

– Вот что, Андреев, ты мне тут антимоний не разводи! Ты зачем свою тыщу часов налетал? Для удовольствия? Нет, ты готовился жахнуть вниз, если приказ придет! А чего теперь святого разыгрываешь? Запомни, у нас здесь святых нету!

– Да не святой я, – поморщился машинист. – Просто там одно, а здесь другое! С высоты ничего не видать, по приборам работаешь! А здесь вот оно – все перед глазами…

И действительно, в отличие от всех остальных помещений спецпоезда, из кабины машинистов открывался вид на окружающий мир. Мир этот, правда, на скорости надвигался спереди и размазанно скатывался по бокам локомотива. Но все равно можно было определить – ночь снаружи или день, солнечно или дождливо, можно было увидеть людей и животных, различить названия станций… Всего этого явно не доставало в вагонах.

– Красотища какая, – заворожено сказал Кудасов и, оказалось, невпопад.

– Приходи, становись, – раздраженно сказал машинист. – Даже под обычный поезд, знаешь, сколько людей попадает? Если долго работаешь, то пятьдесят-шестьдесят человек на тот свет отправишь! Многие сами кидаются, многие по пьянке или по нерасчетливости… Кто слепой, кто глухой… А если еще не тормозить? Тогда сколько наберешь? Вот тебе и красотища!

Кудасов не отвечал. Он любовался смазанными лесополосами, багрово-красным заходящим солнцем, промелькнувшей стеклянной струей речушкой и даже мысленно ощущал прохладный и свежий воздух.

– Ладно, хватит романтики! – бесцеремонно сказал майор. – Перейдем к тактико-техническим данным. Дизеля имеют двойной запас мощности, стекло пуленепробиваемое…

Он добросовестно пересказывал техническое описание, которое Кудасов уже неоднократно прочел. Теперь главное – увидеть, пощупать и понять то, о чем читал в толстых инструкциях. Вот, например, бронированное стекло имеет синий оттенок и задерживает часть света. Днем это даже хорошо, а в сумерках или ночью? И насколько оно защищает кабину? Выдержит ли пулю из АК? Или из крупнокалиберного «Утеса»[10]? А кумулятивную гранату из РПГ-7?

– Тут есть технический сюрприз, – сказал Волобуев и попросил машиниста, – ну-ка, включи!

Тот повернул рычажок и откуда-то снизу вылетела мелкоячеистая довольно толстая сетка на П-образном каркасе, мигом заслонившая лобовое стекло. Между бронестеклом и проволочной сеткой оставалось чуть более метра. Все ясно – противогранатная защита. Благодаря ей взрыватель сработает до попадания в цель и огненная струя не достанет до кабины. Грамотно!

– Грамотно, – повторил вслух Кудасов.

– Убирай!

Рычажок повернулся в обратную сторону, и сетка исчезла.

– Она и автоматически раскрывается, – пояснил Волобуев. – Если что-то крупное летит к стеклу.

– Один раз мотоциклиста подхватила, – вырвалось у Андреева.

– Думай, что говоришь! – холодно сказал помощник начальника поезда. Машинист осекся.

– Сейчас заправка, – виноватым тоном продолжил он. – Смотреть будете?

Волобуев расстегнул верхние пуговицы рубашки, вытер с лица пот.

– Давай посмотрим. Для стажера это полезно.

Но Александр понял, что тому просто не хочется возвращаться в железную коробку без окон.

Через несколько минут пейзаж изменился: лесополосы исчезли, впереди до самого горизонта лежала равнина. Кудасов обратил внимание, что полотно здесь состояло из двух путей. Впереди одинокий локомотив тянул одну-единственную цистерну. БЖРК уверенно его догонял.

– Семен, давай! – скомандовал машинист, и помощник вышел из кабины. В глубине тепловоза что-то лязгнуло, внутрь повеяло свежим ветром, атмосфера стала совсем другой.

БЖРК догнал цистерну, некоторое время локомотивы уравнивали скорости и наконец пошли, как скакуны у финишной ленточки – ноздря в ноздрю. Снова что-то загремело, раздался лязг, на панели зажглась желтая лампочка.

– Есть контакт! – доложил Андреев неизвестно кому.

– Закачиваем!

Локомотив, тянувший цистерну, опережал локомотив БЖРК на полкорпуса. Скорость была прежней – около шестидесяти километров в час.

– Сейчас мы по шлангу топливо перекачиваем! – пояснил Волобуев. – Вот, видишь стрелку!

На одном из датчиков стрелка двигалась почти от нуля к середине шкалы. Медленно, но верно.

Кудасов представил, как несутся сцепленные шлангом поезда. Если впереди окажется какое-то препятствие…

Стрелка добралась до конца шкалы. Сзади лязгнуло, желтая лампочка загорелась зеленым цветом.

– Контакт завершен! – снова сказал машинист. Александр подумал, что он докладывает Волобуеву, но тот никак не реагировал.

– Кому доклад-то, товарищ майор? – спросил старлей.

– Начальнику смены охраны, – ответил тот. – Думаешь, это так просто: встретились, закачались… Все под пулеметами, в повышенной готовности! Запомни, в наших рейсах ничего просто так не происходит!

Они вернулись в состав. Теперь Кудасов имел практическое представление о БЖРК. Точнее, о его большей половине: от локомотива до четвертого вагона. Правда, он подозревал, что это не главное.

– А пятый вагон тебе Белов покажет, – сказал напоследок Волобуев. – Это его хозяйство.

В пятый вагон Кудасов попал на следующий день. Белов подвел их с Шульгиным к запертой двери в межвагонный переход и отпер ее, потом отпер следующую дверь. Она была гораздо толще обычной. В пятом было прохладно: автоматика поддерживала определенную температуру и влажность. Когда дверь открылась, включились лампы дневного света. Освещение оказалось ярче, чем в других вагонах. И выглядело здесь все совершенно иначе. Потому что свободного пространства было совсем немного: 2–3 квадратных метра. Три офицера на нем едва умещались.

Контрольно-технические пульты у торцевой стены – слева и справа от двери, жгуты проводов и бронекабелей, уходящих вглубь вагона… Как-то нелепо и неестественно выглядел здесь красный пожарный стенд с топором, багром, щипцами и конической формы ведром. Все остальное пространство занимало огромное тускло-зеленое тело контейнера-направляющей. Округлая полусферическая крышка нависала над вошедшими, подавляя их своей внушительностью и мощью. Даже на вид твердая и толстая сталь, ряды заклепок по окружности… Снизу контейнер опирался на стальную дугу, а та соединялась с блестящими трубами гидравлических домкратов.