– Это лох! – крикнул Толян.

Ни один бандит в такой ситуации не станет козырять даже самой козырной ксивой. Потому что от скорости, пули и гранаты любая, даже самая весомая «корка» защитить не в состоянии!

«Мерседес» резко затормозил и тут же остался далеко позади. Клевец тоже сбросил газ и плавно нажал на тормоз. Он следил только за дорогой, а повисшие на ремнях «близнецы», скручивая шеи, жадно смотрели назад. И не зря!

Тонированные стекла «Мерседеса» вдруг вылетели наружу, за ними вспучился из тесного салона ослепительный огненный шар, раздался оглушительный взрыв, машина вильнула, вылетела на обочину и несколько раз перевернулась: колеса-крыша-колеса, как хорошо поставленный трюк в многобюджетном фильме. Со стороны казалось, что в прочном салоне осталось только размазанное по стенкам кровавое месиво, но оперативники знали, что это не так.

– Давай быстрей назад, пока не очухались! – для порядка сказал Малков, хотя Клевец и так знал, что делать. Просто остановиться на скорости двести километров в час очень нелегко, если, конечно, не хочешь сломать себе шею. Майор тормозил умело, и «БМВ» пронесся метров семьсот, а потом со скрипом развернулся и помчался назад к выброшенному на пустырь раздутому «Мерседесу». Там уже остановились несколько машин, из них выбрались любопытные и широким кольцом начали окружать потерпевший аварию «Мерседес».

– Внимание, не подходить, опасно! В машине опасные преступники! Всем разойтись! – гремел Клевец в громкоговоритель.

Это подействовало: кольцо стало расширяться и редеть. «БМВ» подлетел к месту аварии и затормозил, оставляя на асфальте черные следы протекторов. Отстегнув ремни и держа «Кипарисы» наготове, «близнецы» выпрыгнули наружу. В тот же миг передняя дверца «Мерса» распахнулась, оттуда тяжело вылез Череп и, едва держась на ногах, побрел вглубь пустыря.

«Близнецы» подскочили к машине. Хомяк уже пришел в себя, но к активным действиям был непригоден: подушка безопасности прижала его к спинке сиденья, как игла коллекционера пришпиливает к картонке диковинного жука, он очумело таращил глаза, тряс головой и ковырялся в ушах, будто хотел найти и вытащить пробки, отгородившие его от мира звуков. Пистолет лежал у него под ногами. Ломов быстро забрал оружие и крикнул:

– Держи руки на виду, сука!

Вряд ли Хомяк расслышал или понял команду, он так и продолжал свое занятие.

Прижатые подушками мужчины в костюмах распластались на задних сиденьях как оглушенные судаки. Их одежда обгорела, у одного были обожжены руки и волосы, из ушей и носа у обоих сочилась кровь.

– Держи их, я возьму Черепа! – Влад пружинисто побежал за уходящим преступником.

Тот шатался из стороны в сторону. Шансов скрыться у него не было. Влад тоже перешел на шаг. Между ними было около ста пятидесяти метров. Даже шагом капитан заметно сокращал это расстояние. Но он не торопился, явно чего-то ожидая. И дождался. Крепкий организм бывшего спортсмена взял свое: Череп стал приходить в себя. Он оглянулся, потом полез в карман и в руке у него оказался пистолет. Этого Малков и ожидал.

– Стой, Череп, стрелять буду! – громко крикнул он. – Бросай оружие!

К его удивлению, Череп действительно бросил пистолет на землю. А может, уронил: руки у него сильно дрожали.

Вот скотина! Капитан оглянулся. Ломов и Клевец стояли возле «Мерседеса», а на обочине, конечно же, толклись зеваки – человек десять.

Череп повернулся и попытался бежать. Им руководили инстинкты: чтобы жить, надо нападать, бить, убивать, а если нет сил и возможностей – тогда уносить ноги. Примитивная «мудрость», но ею руководствуются все бандиты, и до поры до времени она им помогает. Однако сейчас Черепу ничего бы не помогло. Ему не стоило убивать Маринку!

Впереди стоял экскаватор, он уже начал рыть котлован, Череп подбежал к краю, чуть задержался и спрыгнул вниз. Это была ошибка. Рассмотреть, что происходит в котловане, свидетели не могли.

– Гражданин Кузин, сдавайтесь, сопротивление бесполезно! – крикнул Малков еще громче и побежал к котловану.

По дороге Влад подобрал оружие Черепа. Надо быстрее заканчивать. Как бы эта скотина не оклемалась да не достала гранату…

Но Череп забился в угол и скреб ногтями осыпающуюся землю, будто собирался выбраться наверх. Волосы на затылке обгорели, ворот пиджака – тоже. Он явно не понимал, что делает, работали инстинкты – убежать, заползти в нору, спастись… Хрен тебе!

Влад несколько раз выстрелил из его пистолета себе под ноги и в блестящий срез спрессованной земли за своей спиной. Потом бросил пистолет на землю. На выстрелы Череп обернулся и поднял руки. Малков нажал спуск «Кипариса». Короткая очередь, и пули усиленных девятимиллиметровых патронов прострочили живот и грудь бандита. Его глаза удивленно выпучились, изо рта плеснулась кровь. Мертвое тело осело, скорчившись на нагретой солнцем, парящей земле. Влад повернулся и пошел прочь.

Хомяк уже сидел на земле в наручниках, хотя по-прежнему пытался ковыряться в ушах. Мужчины в костюмах оставались в салоне. Они пришли в себя, но находились в шоке: бесцельно двигали руками, бессмысленно таращились по сторонам. Тот, который показывал ксиву, облизывал обожженные руки.

– Знаешь, кто это? – спросил Клевец. – Вот этот – депутат Государственной думы, а этот – его помощник.

– Ну и х.. с ними! – махнул рукой Малков.

– А что там у тебя вышло? – спросил Клевец, закуривая.

– Ничего особенного. Стрелять в меня начал…

– А-а-а, – если майор что-то и заподозрил, то виду не подал. А Толян одобрительно кивнул.

Об атомном поезде судачили не только на разъездах и полустанках, его обсуждали не только в штаб-квартире ЦРУ, но и в Кремле на самом высоком уровне.

– Разоблаченный нами генерал Фальков, судя по всему, передал информацию о БЖРК, – докладывал директор ФСБ.

– Во всяком случае, наш источник в ЦРУ отметил активизацию интереса к железнодорожному комплексу. Они считают, что это вопрос политический…

Президент сидел молча, сцепив тонкие пальцы в замок и водрузив их на полированную поверхность стола прямо перед собой. Свет из высокого окна проникал в просторное помещение, в солнечных лучах кружились почти невидимые глазу пылинки, хотя в данном помещении они просто не имели права находиться. Президент любил такие солнечные дни. Погода за окном во многом оказывала влияние на его эмоциональный настрой. Игривые теплые лучики, скользя по жесткому, словно высеченному из мрамора лицу, заставляли разглаживаться хмурые черточки первого человека государства.

Он встал, и директор ФСБ, приняв это за некое указание, замолчал. В звенящей тишине президент неспешно прошел к окну, остановился, заложив руки за спину и посмотрел на пустынный, идеально чистый и залитый солнцем двор. Только два сотрудника федеральной службы охраны в пиджаках и галстуках прогуливались по широким асфальтовым аллеям. В зале было прохладно, не больше двадцати градусов, поэтому казалось, что и во дворе тоже прохладно, но президент понимал, что на самом деле эти двое изнемогают от жары в костюмах и сбруях со спецснаряжением. Хотя виду, естественно, не подают.

– Да, это вопрос политический, – веско произнес президент, и три участника совещания что-то записали в своих блокнотах, хотя перед каждым стоял открытый и включенный ноутбук.

– Напряженность между двумя державами нарастает… Соединенные Штаты Америки привыкли к доминирующей позиции в мире. А Россия долгое время довольствовалась ролью скромного созерцателя. Теперь положение меняется. И создание супермобильного ракетного комплекса помогает нам изменять это положение.

Директор ФСБ, министр обороны и министр путей сообщения старательно записывали, как будто конспектируя каждое слово главы государства.

– Как проходит взаимодействие военных и железнодорожников? – Президент вернулся к столу и сел на свое место. Тугой узел темно-синего галстука немного сбился, и он поправил его легким быстрым движением руки. Пригладил светлые волосы и по привычке сцепил пальцы в замок. Взгляд его серых стальных глаз, не мигая, устремился на Абросимова.