О нем ежедневно докладывается министру обороны, его путь тщательно отслеживается в Генеральном штабе. Каждые два часа специальный дежурный изменяет на карте местоположение атомных подводных лодок и БЖРК.

Скромный литерный поезд является одним из главных гарантов военной безопасности нашей страны. Именно поэтому о нем судачили не только путевые обходчики, дорожные рабочие и жители прилегающих к железнодорожному полотну деревень, о нем же говорили по другую сторону океана на совещании в штаб-квартире Центрального разведывательного управления США. Уровень совещания был очень высок: вопрос докладывался самому директору.

– Так существует ли «Мобильный скорпион» на самом деле? Где он базируется? Каковы его маршруты? Можем ли мы его отследить?

Директор ЦРУ, как и любой профессиональный, знающий работу руководитель, умел задавать конкретные вопросы. Положив руки на прозрачное стекло большого, овальной формы стола, он обвел хмурым взглядом трех присутствующих в его кабинете сотрудников русского отдела.

Расположившийся в глубоком кожаном кресле у окна седовласый мужчина с раскосыми миндалевидными глазами, широким смуглым лицом и густыми черными усами тактично откашлялся. Спокойные бесстрастные интонации в голосе директора не могли его обмануть. За двадцать лет совместной работы Ричард Фоук успел научиться распознавать истинные чувства шефа. Тот был очень напряжен.

Фоук переглянулся с руководителем аналитического сектора Мелом Паркисоном. В конце концов это его дело – всесторонне оценивать поступающую информацию. Мел со значением наклонил голову, подтверждая незыблемость своей позиции.

– Мы склонны полагать, что «Мобильный скорпион» существует, – как можно тверже и увереннее высказался начальник русского отдела. Он был малайцем, и это наглядно подтверждало, что в центральном аппарате ЦРУ расовая сегрегация напрочь отсутствовала.

– Из чего вы исходите? – мягко поинтересовался директор.

– В первую очередь, из анализа информации. Бицжеральд характеризует Прометея как источник в высшей степени достоверный. Это же подтверждается его досье: вся предыдущая работа, а он сотрудничает с нами почти двадцать пять лет, не вызывала нареканий. Что касается второго и третьего вопроса, то фактической информацией, чтобы на них ответить, мы не располагаем.

Директор кивнул.

– Логично. Но логика не есть прерогатива нашего ведомства. В администрации серьезно озабочены внешней политикой России. Точнее, изменениями их внешней политики. Президент России отказался поддержать нас в операции против Ирака, они внезапно прекратили одностороннее сокращение стратегических ядерных сил, мотивируя это нашими планами ракетного базирования в космосе. Их министр иностранных дел на одном брифинге заявил, что ответом на программу «Зевс-громовержец» станет совершенно неожиданное асимметричное решение.

Директор многозначительно посмотрел на внимательно слушающих подчиненных.

– Наш президент считает, что эта неожиданная твердость еще вчера сговорчивой России должна на что-то опираться. Аналитики Белого дома сделали вывод, что она опирается на некий новый военный фактор. Президент всерьез озабочен этим новым фактором, по существу, он резко изменил расстановку сил в мире. Я согласен с вами в том, что таким фактором может быть «Мобильный скорпион». И я доложил о нем президенту, но только как о логическом выводе. Вот здесь-то он мне и указал, что прерогативой ЦРУ являются не логические выводы, а сбор конкретной информации и разработка планов противодействия вытекающим из нее угрозам. Я прошу вас доложить, почему именно в этом мы не преуспели! Ведь методика отслеживания подводных лодок противника отработана очень хорошо…

Ричард Фоук сделал знак третьему мужчине с узким лицом и высоким лбом интеллектуала. Это был начальник технического сектора Дэвид Барнс.

– Видите ли, господин директор, подводные лодки находятся в чисто природной, необитаемой среде, без техногенного фона. Их видно в воде, им не подо что замаскироваться, их легко отличить от пассажирских и грузовых судов, которых тоже не очень-то много… Другое дело «Мобильный скорпион»…

Барнс вздохнул, переводя дух.

– Он затерян на фоне тысяч поездов, которые ничем от него не отличаются. Кроме того, его маскирует техногенный фон: десятки тысяч радиосигналов, сотни объектов повышенной радиации – промышленные и медицинские радиоизотопы, зона чернобыльского заражения, свалки радиоактивных отходов… К тому же на наших спутниках нет аппаратуры для обнаружения небольших значений радиационной активности. А на «Мобильном скорпионе» наверняка свинцовая крыша…

– Хорошо, – директор откинулся на спинку кресла. – Все это очень убедительно, но малоинформативно. Я прошу вас, господин Фоук, мобилизовать все возможности вашего отдела, для того чтобы снять покров невидимости с «Мобильного скорпиона»! Дайте Бицжеральду карт-бланш, пусть активизирует возможности Прометея. Если надо, направьте в Россию специального агента. Со «Скорпионом» работает много людей, кто-то немного пробалтывается жене, кто-то хвастается перед любовницей, кто-то по пьянке сказал лишнее в баре, есть недовольные, которые хотят навредить начальству или стране в целом… Этих людей надо искать. Надо плотной сетью собирать любую информацию и тщательно ее отрабатывать. И полностью задействуйте потенциал технической разведки, разумеется, с учетом реальных финансовых возможностей ведомства. Сейчас наша первоочередная задача – взять «Мобильный скорпион» под контроль! Желаю успеха, господа!

Совещание было окончено. Три сотрудника русского отдела вышли из кабинета директора. Каждый держал в руках сотни тайных и явных нитей, которые тянулись на территорию России. Теперь предстояло умело за них дергать, чтобы получить результат.

Внеплановые остановки БЖРК – явление чрезвычайное. О каждой начальник поезда срочной шифротелеграммой сообщает в Москву, с обязательным указанием причин и продолжительности остановки. На этот раз причина была солидной и вполне оправданной – контрольное посещение командира части стационарного базирования атомного поезда.

Полковник Булатов прилетел рейсовым самолетом в Архангельск, прямо из аэропорта вертолетом вылетел на юго-запад, в точку, известную ему одному.

БЖРК остановился в Озерной, маленькой станции в ста километрах от Архангельска. Станцию окружал высокий густой лес, неподалеку синело чистое озеро, на берегу которого раскинулся небольшой поселок. Прозрачный пьянящий воздух, тишина, приятная прохлада – курорт, да и только. Здесь проходило от двух до четырех поездов в сутки, но несколько местных жительниц, в основном старушек, все равно сидели на аккуратном чистеньком перроне с лукошками грибов, банками голубики и морошки, вяленой и копченой озерной рыбой, сигаретами.

Появление внепланового поезда вызвало радостное оживление, женщины кинулись к вагонам. Однако, к их немалому удивлению, никто не выглядывал сквозь толстые стекла, не опускал рамы, восхищаясь чистым свежим воздухом, – окна остались наглухо закрытыми и зашторенными. Двери тоже не открывались, пассажиры на перрон не выходили. Только из первого и последнего вагона, не пользуясь ступеньками, пружинисто выпрыгнули двое подтянутых мужчин, облаченных в столь же универсальные, сколь и анонимные камуфляжные комбинезоны. Один из них, повыше ростом, остался стоять на перроне, второй обошел вагон и стал с другой стороны состава.

– Ягоды, грибочки, сигареты, – привычно заголосили торговки. – А вот рыбка, рыбку берите…

Высокий мужчина, глядя на аппетитную золотистую рыбу, сглотнул слюну. Она бы внесла разнообразие в унылое меню БЖРК. Но инструкция запрещала есть, пить и курить что-либо из постороннего мира. В рейсе использовались только собственные запасы. Это ведь не прогулочная поездка, а стратегическое боевое дежурство!

– Нет, спасибо. Нам ничего не нужно.

– А в вагонах? – подала голос бабулька с синюшным лицом. – Может, им там чаво надо?

– У нас все есть, – повторил охранник.