Почему Данила затеял этот разговор с доктором? Что за слежка? Кто следит и почему? И следит ли вообще? А может… Данила действительно начал сходить с ума? «Шизофрения – долгоиграющая болезнь. Она развивается на протяжении многих лет и внешне практически ничем не проявляется». Могло ли давнее событие повлиять на детскую психику? Кстати, давнее событие… Гадалка!

Киреев не поленился съездить на кладбище. Если версия Юлия верна, то Данила не мог не прийти на могилу своего дяди и его жены.

Директор, мельком глянув на раскрытое удостоверение, посмотрел на вырванную из газеты фотографию и кивнул головой:

– Знаю. Кто же теперь его не знает? Месяц назад он заказал новую ограду и плиту из мрамора для своих родственников.

– Можно посмотреть?

– Сейчас. Иван!

В кабинете появился маленький мужичок в покрытой пылью спецовке.

– А? Звали?

– Проведи товарища на… – директор сверился с картой, лежащей перед ним на столе, – сто пятнадцатый участок. Это недалеко.

– Я на машине, – сказал Сергей.

– Иван, покажешь дорогу…

Через десять минут Киреев стоял перед дорогой могильной плитой. По кладбищу пророкотало эхо от шедшего вдалеке железнодорожного состава. Звук отражался от надгробий и накатывал одновременно с разных сторон, рождая в душе непонятную тревогу. Киреев подумал, что не хотел бы оказаться здесь ночью. Хотя в привидения он не верил.

Сергей прочитал вырезанные на мраморе буквы.

«Виктор Сергеевич Меджиславский» и рядом «Валентина Семеновна Меджиславская».

Что ему дало увиденное? Только подтверждение факта, что у Данилы хорошая память и развитое чувство долга перед родственниками? Или нечто большее?

– Этот мужик тоже часто приходит.

Сергей повернулся к Ивану. Затем посмотрел на фотографию, которую все еще сжимал в руке.

– Кто?

– Ну вот этот, рядом с фокусником который.

Кривой грязный палец замер в сантиметре от групповой фотографии, вырезанной из газеты. Иван узнал двоюродного дядю Киреева.

– Этого я знаю. У него жена тут рядом похоронена.

– А-а, понятно…

Сергей видел иногда Петра Зиновьевича в городе и даже заходил два раза в гости. Дядя расспрашивал о его работе, но о своих делах особо не распространялся. Все хочет знать, но ничего сам не расскажет. Иллюзионист, одним словом. А о Меджиславском его дядя мог бы многое рассказать. Но вряд ли Петр будет откровенничать о тайнах Данилы. Или попробовать?

– Ну как, понравилось? – Иван высморкался и вытер руку о штаны. – Или еще какие могилки смотреть будете?

– Нет.

Развернувшись, Сергей направился к машине.

– Ну вы и вспомнили, когда это было? – удивился бывший сержант, а нынче пенсионер Кирилл Григорьевич.

– Это может быть связано с нынешним делом.

Юлий потратил два дня на поиски, перерывая старые дела, и не собирался уходить без информации.

– Вспомнили старика… Ну присаживайся.

Зацепин уселся на продавленный диван. В квартире царило запустение. Кроме того, стоял неприятный кислый запах, пропитавший все: мебель, ковры, сами стены… Юлию показалось, что сам он, выйдя отсюда, будет пахнуть точно так же. Захотелось побыстрей уйти.

– Было такое, помню. Мы по вызову приехали, дежурному сказали по телефону – убивают кого-то.

Отставник пожевал тонкими губами, взгляд его стал отстраненным.

– Крепкий бугай был, вряд ли бы мы его скрутили… Поднимаемся по лестнице, а он уже дверь ломает, на нас – ноль внимания. Глаза такие безумные! Напарника моего одним ударом уложил, а тот малый здоровый был. Пистолет у Ваньки вышиб, ну тут я свой «макар» выхватил. «Стой!» – кричу, а он прет прямо на меня!

Кирилл Григорьевич строго посмотрел на старлея:

– Прокурор признал факт применения оружия правомерным.

– Я знаю. – Юлий старался не вдыхать зловонную атмосферу жилища носом. – Меня интересует другое. Вы адрес не помните, где все произошло?

– А в деле что, нет?

– В документах точный адрес не указан, ведь заявление так и не было сделано. Только анонимный телефонный звонок.

– А двери выбитые?

– Никаких заявлений не было, – повторил Зацепин. – Получилось, этот человек случайно зашел в подъезд, начал буянить, и жильцы вызвали милицию. Тогда никакой связи между проживавшими в этом доме и погибшим установлено не было.

– А сейчас появилась? – пенсионер хмыкнул. – Через двадцать лет?

– Вы можете показать ту квартиру? – терпеливо спросил Юлий.

– Дом покажу, а вот квартиру вряд ли. Давно было.

– Тогда поехали. – Юлий встал с дивана. – Машина внизу.

Дом они нашли сразу, это было нетрудно. Площадь Рынок. Высокий узкий дом с тремя окнами по фасаду. Над входом охранная доска: «Памятник архитектуры».

– Этот, – уверенно показал отставник.

– А этаж?

– Второй или третий.

– Хорошо. Спасибо вам большое.

Зацепин кивнул Швыдько:

– Отвезешь Кирилла Григорьевича домой и вернешься обратно.

Сержант безразлично кивнул, и «УАЗ», выпустив в Зацепина облако выхлопных газов, укатил, подпрыгивая на брусчатке. Юлий зашел в дом и позвонил в первую же квартиру. Дверь никто не открыл. Вторая – с тем же результатом. На втором этаже повезло больше. Дверь открыла сохранившая остатки былой красоты, ярко накрашенная женщина в домашнем халате, с огромным бюстом. В руке дымилась зажженная сигарета. Она окинула изучающим взглядом накачанную фигуру. Увиденное ей понравилось:

– Ты к кому, красавчик?

– Простите, я ищу гадалку, она в этом доме жила.

Шансов было мало. За прошедшие годы жильцы в доме могли поменяться пять раз. Но женщина не удивилась:

– Веронику, что ли? Так она дома уже давно не принимает. Офис у нее.

В голосе присутствовал неприкрытый сарказм:

– Ва-ажная, по телевизору ее показывают.

– Давно гадает?

– Да лет двадцать уже, может, больше.

Вот и ворожея нашлась. Правда, радости от подтверждения своей догадки Юлий не испытывал.

– А в какой квартире она живет?

– Вот! – Женщина указала на соседнюю дверь и понимающе улыбнулась: – Погадать хотел, красавчик? Зачем, ты и так парень видный. Или у тебя проблемы какие? Может… я помогу?

Она плотоядно облизнула накрашенные полные губы, и только сейчас Зацепин почувствовал запах спиртного.

– А что вы говорили про телевидение?

– Да на передаче она была… как же… «За гранью реальности», вот! Так что, красавчик, зайдешь чайку попить? – тон стал нетерпеливым. Халат немного распахнулся, приоткрывая крепкие бедра.

– Нет, спасибо, – отказался Зацепин от сомнительного предложения.

Дама поджала губы:

– Ну и зря.

Дверь захлопнулась, и Юлий вышел на залитую солнцем площадь. Швыдько уже вернулся.

Когда они проезжали мимо большого серого здания, Зацепин вдруг скомандовал:

– Тормози.

Сержант послушно припарковал машину у обочины.

– Жди меня здесь.

Швыдько с отсутствующим видом кивнул и вытащил пачку дешевых папирос.

Юлий зашел в здание.

Уточнив у пробегавшей мимо медсестры, где найти психиатра, поднялся на второй этаж и постучал.

– Заходите.

Зацепин вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Здравствуйте, Ростислав Романович.

Психиатр удивленно посмотрел на крупную фигуру следователя.

– Здравствуйте. Юлий, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– Какими судьбами?

– Посоветоваться к вам зашел.

– Помнится, вы были невысокого мнения о моей профессии. – Психиатр не удержался от язвительного тона.

– Вам показалось, – невозмутимо ответил Зацепин. – Иначе я бы к вам не пришел.

– Хм… Ну, тогда присаживайтесь. Какого рода совет вам нужен?

Юлий скинул кожанку и бросил ее на спинку стула. Он предпочитал беседовать с людьми в привычной им обстановке. Люди, вызванные в милицию, обычно скованны и иногда скрывают даже те вещи, скрывать которые нет никакой необходимости.