Данила остановился. Это что такое? Прямо в переулке неподалеку от университета раскинулось самое настоящее украинское село. Плетеный заборчик, насаженные на него горшки из-под сметаны…

– Лешка, тут что, кино снимают?

– Какое кино? – Карпенко огляделся. – А-а-а, ты про кафе?

Это были не декорации, это был ночной кошмар архитектора. Выглядело все это ужасно нелепо, особенно учитывая тот факт, что кафе располагалось между зданиями восемнадцатого века, напоминающими рыцарские замки: красивые стрельчатые окна, подпирающие тяжелые балконы атланты… На чьих спокойных каменных лицах проступило то же недоумение, что и на лице Данилы.

– Ты что, села никогда не видел? – усмехнулся Карпенко.

– Посреди города – нет, – признался иллюзионист.

Данила представил, как в центре Чикаго раскинулось ковбойское ранчо, и покрутил головой, отгоняя этот сюрреализм.

Казалось, что раздутые мышцы атлантов напрягает не тяжесть балконов, а столь неуместное соседство, и будь их воля, они с превеликим удовольствием сбросили бы свою вековую ношу на часть закарпатской деревушки с пьяными мужиками, которые, по-братски обнявшись, горланили заплетающимися языками песню про гнущееся коромысло. Данила был, вообще-то, не против народного творчества, но выражать его подобным образом?

– У нас такое повсюду, – сказал Алексей, застегивая куртку под горло. К вечеру на улице похолодало. – Мне тоже поначалу было дико, а потом привык.

За десять минут они наткнулись еще на парочку таких «кафе». Хотя – какие это, к черту, кафе? Обыкновенные забегаловки с нахальными клиентами и хамоватым обслуживающим персоналом. Причину такого поведения объяснил Алексей:

– Бармены считают, что делают огромное одолжение, выдавая клиентам разведенную водопроводной водой водку не самого высокого качества с чахлыми салатиками, а сами клиенты считают, что коль они заплатили деньги, то могут нахамить официантке, засрать столик и погасить бычок в тарелке с объедками или в бокале…

Особенно дико смотрелось подобное заведение прямо в ста метрах от Оперного. Пышное здание в духе венского ренессанса, обильно украшенное коринфскими колоннами, статуями муз и… забегаловка с покосившимся плетеным забором, возле которого какой-то умник поставил «для красоты» несколько пальм в пластиковых кадках, выразив таким образом свое видение прекрасного. Хотя, если на то пошло, более уместно было посадить пару яблонь, которые чаще растут в украинских садах, чем разлапистые тропические деревья.

– А что же власть? – спросил Данила. – Ведь такое уродство портит облик города.

– А что власть? Даешь им на лапу, а они тебе – лицензию. Вот и строй что хочешь. – Алексей усмехнулся. – Ты думаешь, там дворяне сидят или родовитая шляхта? Плевать они хотели на город, им главное – карманы набить, пока на должности сидят. Да и вид такой, – он махнул в сторону «кафе», – им ближе по духу. И вообще… кому это надо? У меня в районе мусор вторую неделю не вывозят, так и гниет под окнами. А недавно пластиковые контейнеры поставили, красивые такие, чистенькие… Так их сожгли через два дня. Поставили снова металлические.

– Металлические не горят, – понял Данила.

– Верно, поэтому их просто переворачивают.

– Кто?

– Угадай с трех раз. Явно не из другого района приезжают, свои… Сами живут, сами и гадят под домом. У меня на лестничной клетке бычки валяются. Ну выходишь ты покурить из квартиры – возьми с собой пепельницу или банку! Эх… А ты говоришь – кафе портят облик города.

– Ну, после твоего рассказа… – Данила усмехнулся. – А ничего такие заведения… Особенно эти пальмы. Прямо мексиканский хуторок!

– Ну вот… Пиво будешь?

– Может, лучше коньячку выпьем?

– Ишь ты… аристократ. Давай для начала пивка попьем, а там видно будет. Пойдем, тут место одно неплохое есть…

– Только не с таким обслуживанием, как здесь.

Они свернули с проспекта на узкую улочку.

– Кстати, насчет пива, – вспомнил Данила. – Что это за мода везде с пивом таскаться?

– Это все отмечают День пива, – серьезно сказал Карпенко.

– Насколько я помню, этот праздник в ноябре. Да и отмечают его в Германии.

– А у нас каждый день – День пива. И вообще, пить пиво – это круто. У нас даже спонсор спортивных соревнований – пиво и водка.

– Да-а…

– Можно подумать, у вас в Штатах спиртное не рекламируют.

– Представь себе – нет.

– Серьезно? А у нас по телевизору за три минуты восемь сортов покажут, причем каждое – самое лучшее.

Они зашли в приличный с виду бар и сели за столик. Тут же появилась улыбчивая официантка с блокнотом и приняла заказ. Даниле такая оперативность понравилась, о чем он сообщил собеседнику. Тот загадочно усмехнулся и продолжил:

– Возвращаясь к пиву… Его рекламу крутят в вечернее время, когда самые интересные передачи и фильмы. Молодежь смотрит телевизор, а их в это время зомбируют, внедряя в сознание людей пьянство как норму жизни.

– У тебя прямо заговор какой-то получается.

– Нет, все гораздо проще. Производители отвалили бабки законодателям, и те включили им зеленый свет: «Продавайте сколько влезет». А в наших людей много влезет… Кстати, пол-литровая бутылка пива – это те же пятьдесят граммов водки. Малолетки у нас с четырнадцати лет регулярно прикладываются к пиву, причем не только пацаны, но и девчонки. Что с ними будет в двадцать лет?

– Ты прямо борец за трезвость! – засмеялся Данила.

– Я? Не-е… Я сам люблю выпить.

– И пофилософствовать, – добавил иллюзионист.

Официантка принесла два высоких запотевших бокала, наполненных янтарной жидкостью с аккуратной шапкой белой пены.

– За твой успех! – Алексей стукнул своим бокалом о бокал Данилы и сделал пару глотков. – Хорошо… Когда думаешь основную рекламу запускать?

– Недели за три до шоу.

– Значит, время еще есть. Я тебе такую рекламу сделаю! – Он сделал еще пару глотков и вытер пенные усы. – Ты вообще знаешь, что такое реклама?

– Двигатель торговли?

– Ну это понятно… А еще?

– Информация?

– Нет. Информативности в рекламе – мизер. На самом деле, это психологическое программирование людей, в результате которого они покупают товар, который раньше им был не просто не нужен, а о существовании которого они даже не знали!

– У тебя все опять сводится к зомбированию, – усмехнулся Данила. – По-моему, ты просто помешан на фильмах ужасов.

– Ага! – радостно согласился Алексей.

Официантка принесла горячее, и они увлеченно принялись за еду, не прекращая диалога.

За разговором бокалы незаметно опустели.

– Пиво подошло к концу, – сказал Карпенко. – Я сейчас вернусь.

Пока его не было, Данила заказал еще два бокала. Вернувшегося Алексея это обрадовало.

– О! Только что пустые были… Теперь я убедился окончательно, что ты фокусник.

Он присел за столик.

– А насчет твоего шоу мой тебе совет – не жалей денег на рекламу. Тогда все окупится с лихвой.

– Заработок не есть моя конечная цель.

– А какая? Любовь к искусству? Похвально. А трюки твои сколько стоят? Я слышал – дорого.

– И даже больше, – признал Данила.

– А искусство должно хорошо оплачиваться. Так что цены на билеты задери повыше.

– На первом выступлении меня больше беспокоит наполняемость зала. Придут ли люди, если цены будут большими?

– Ты совсем отвык от местных реалий. Знаешь, что у нас ценится больше всего?

– Ну?

– Понты! Хороший понт дороже денег – слышал такое? Шмотки, тачки, у всего этого одна цель – понты. Показать, что ты круче, моднее, богаче всех остальных, даже если это и не соответствует действительности. А в основном и не соответствует. И если ты со своим стремлением к благотворительности сделаешь бесплатный вход в театр, то смотреть на тебя приду только я. А заломи цену – люди подумают: «Какой к нам крутой фокусник приехал!» и побегут за билетами. А потом всем расскажут, какое у тебя классное шоу, даже если ты покажешь полную ерунду. Такая вот психология…