За своим плечом я обнаруживаю официанта, с нетерпением ждущего моего заказа. Я выбираю семгу на гриле, папочка заказывает седло ягненка.

– Знаешь, все это красное мясо когда-нибудь убьет тебя.

– Ты говоришь, прямо как твоя мать.

– Боже упаси.

Я сбрасываю под столом сандалии. Кладу ногу к нему на колени.

– Что думает Дебра обо мне в роли Почтальона– Потрошителя?

– Сидней говорит, это многое объясняет.

– А ты с этим согласна?

– Я сказала ему, что ты – врач. Что ты слишком уважительно относишься к человеческому телу, чтобы обращаться с ним, как с почтовыми каталогами.

Он сжимает мои лодыжки. Это возбуждает. И волнует.

– А что говорит твоя мать?

– Сидней считает, ты ее развратил. Вот почему он ей ни в чем не доверяет. Он говорит, что ты всех нас развратил. Сделал нас всех мешугге.

– Его словечко, я уверен.

– А мама просто сидит за этим гребаным обеденным столом и кивает головой. Сидней ведь совсем не привлекателен.

– Знаешь, пожилые женщины иначе на это смотрят.

– Ты всегда говорил, что она была твоей девочкой.

– Ты моя девочка, принцесса.

Папочка пытается поцеловать меня через стол, но я отшатываюсь и выпрямляюсь в кресле, аккуратно разложив на коленях салфетку.

– А мне плевать, что вы обычно имеете дело с нашими распространителями, – отчетливо заявляю я в телефонную трубку, чтобы удостовериться, что никакие помехи на линии или языковые барьеры не исказили мои слова. – Я, мать вашу, главный редактор. И если вы хотите, чтобы мой журнал по-прежнему продавался в вашем дерьмовом «7-11»…

Управляющий магазином, которому я звоню насчет проблем с продажами, прерывает меня, чтобы спросить, не являюсь ли я бывшей подозреваемой в убийстве.

– Да, подозреваемой, бывшей подозреваемой, если хотите знать. И вопрос в том, что я не желаю, чтобы вы ставили «Портфолио» на ту же полку, что и ваши гребаные женские журналы. Не врите мне, я видела эти полки по пути на работу. Это подрывает наш престиж. Под-ры-ва-ет наш престиж. Вашу мать, вы когда-нибудь читали «Портфолио»?… Давно?… А теперь его даже не крадут из ваших магазинов?… Ну, это ваша вина, как бы вас там, черт побери, ни звали. Я и сама не стану красть «Портфолио», если буду считать его просто еще одним «Гламур» или «Вуманз Дэй»… Вы не слушаете меня. Не бросайте трубку. Я не желаю, чтобы продажи моего журнала падали на хрен из-за какого-то клерка с четырьмя классами образования… Че-тырь-мя клас-са-ми об-ра-зо-ва-ния… Алло?

– Алло? – Кто-то появляется в дверях. Черные волосы, черный лак на ногтях, байкерские ботинки – все это украшает тщедушное бесцветное тельце. Это существо почему-то кажется мне знакомым.

– Чем могу помочь?

– Не возражаете, если я войду? – Риторический вопрос, если учесть, что она уже переступила порог и втиснулась в одно из кресел напротив моего стола. – Нам нужно поговорить.

– А вы, собственно, кто?

– Рэнди. Одна из ваших стажеров.

Я делаю круглые глаза, но говорю по-прежнему вежливо.

– Мне нужно сделать несколько важных звонков, Рэнди и хотя я ценю ваше желание помочь, но я ничего…

– Я не об этом. Понимаете, я ухожу.

Я снимаю трубку и начинаю набирать номер бакалейного магазина, куда мы заходили с Эмили и где «Портфолио» стоял рядом с «ТВ-Гайдом». Я поднимаю глаза. Она все еще здесь.

– Так уходите.

– Я не то имела в виду. Я хотела сказать, я насовсем ухожу.

Я пожимаю плечами.

– Так уходите насовсем. – Продолжаю набирать номер.

– Мне нужно быть с моей семьей. Я только что получила результаты анализов – у меня положительная реакция на ВИЧ.

– Мне ужасно жаль. Это все? – И лишь через минуту я понимаю, что в ее словах есть какой-то смысл, они значат больше, чем слова на страницах журнала. Рэнди? Кто она – бывшая помощница гробовщика из Сиэттла? Выпускница философского факультета из Амхерста?

– Мой бойфренд тоже сожалеет.

– Бойфренд?

– Сожалеет. А я нет. – Она пытается рассмеяться. – Мне больше нет нужды притворяться. Я могу… все рассказать.

Зачем она мне говорит все это? Зачем эти подробности и почему я должна все это выслушивать? Неужели я так безлика? Лишена индивидуальности, как исповедник? Вездесуща, как господь бог? Я бросаю взгляд на отчет о продажах, точно там может найтись ответ, но, разумеется, цифры ничего не отвечают. Цифры только спрашивают. Властно спрашивают. А Рэнди продолжает говорить:

– Я хочу сказать, что, если я заболею, это будет паршиво, но по крайней мере теперь есть время подготовиться, найти стержень в жизни, а мне это необходимо, я так чувствую.

– Гм.

Я изучаю колонки цифр и пытаюсь провести собственные подсчеты: Пи-Джей не спал с Рэнди. Она не во вкусе Дмитрия. Кто еще? Спал ли кто-то с Пи-Джеем, кто спал с кем-то, кто спал с ней? Шесть ступеней, разделяющие нас.

– Мой бойфренд уже болен, если хотите знать. Возможно, я получила это от него, а не от кого-то из редакции. Я ему особо не изменяла. Теперь его мучает совесть, и это почти разрушило на хрен наши отношения, но тут есть и положительные моменты. Я хочу стать ближе с ним. А он этого не может понять.

Продажи стремительно падают, редакторы становятся все более невыносимы. Может, мне угрожает смерть, а Рэнди хочет лишь обрести близость. СПИД сделал секс таким грязным. Ловкость не имеет значения, презервативы так неизящны. СПИД сделал секс серьезнее, важнее, чем когда-либо.

– Вы понимаете, что это затрагивает не только вас, – вежливо напоминаю я ей. – Есть ведь и другие.

– Не понимаю.

– Полагаю, и не поймете. – Я делаю паузу, чтобы выровнять сбившийся подплечник пиджака. Изгоняю все сочувственные порывы из своего организма, потому что это и означает быть главным редактором: руководить, не обращая внимания на эмоции. – Послушай, Рэнди. Я не знаю, с кем из редакции ты спала, но я не могу позволить себе держать редакторов, больных СПИДом и кричащих о своей нетрудоспособности.

Мой голос становится сдержанным. Сдержанным и холодным, каким и должен быть. Я руковожу, выполняю свою работу.

– Я должна управлять журналом. Я нахожусь под куда большим давлением, чем ты или кто-то из твоих маленьких больных бой-френдов.

Я открываю ящик стола, нахожу ручку («Монблан») и протягиваю ей через стол.

– Я хочу, чтобы ты составила список. Всех связанных с «Портфолио» людей, с кем ты имела сексуальные контакты, и как вы предохранялись. Это важно. Мне нужно все обдумать.

– Но я…

– Можешь начать с Дэна.

Первый месяц работы в «Портфолио» Рэнди практически жила у Дэна. Они даже приезжали на работу в одном автобусе.

Рэнди встает и бредет к двери, ручка в одной руке, бланк «Портфолио» – в другой.

– У меня нет времени на все это дерьмо, Рэнди. Мне хватает проблем с падением продаж. Ты – всего лишь гребаный стажер. Напиши мне этот список.