Берсерки также фигурируют в «Саге о Хрольфе Краки» (известном еще как Рольф Кренги). Краки был легендарным датским королем, который появляется в ряде англо-скандинавских летописей и народных сказок Восточной Англии, где некоторое время существовали королевства данов. Здесь берсерки описаны просто как банда изгоев, одетых в волчьи и медвежьи шкуры, которые неистовствуют в соседних землях, грабя, сжигая селения и мародерствуя. В старинном исландском произведении XIII века «Сага о Ньяле» (также известном как «Сожжение Ньяля» — одном из старейших полностью сохранившихся исландских письменных документов) плененного берсерка используют, чтобы «испытать» два костра — один разожжен язычниками, а другой — христианами. Христианский костер полностью поглощает язычника-изгоя, таким образом доказывая силу и превосходство этой религии.[21]

Самым знаменитым берсерком был исландский фермер и воин Эгиль Скаллагримссон, который стал одним из величайших негодяев-антигероев исландской литературы. Его деяния описаны в «Саге об Эгиле», опять-таки переработанной и записанной поэтом Снорри Стурлусоном, который одно время считался классиком северной литературы. Эгиль происходил из длинной родовой линии сомнительных персонажей: его дед Ульв был также известен под именем Квельдульв, что означает «вечерний волк», и приобрел скандальную известность как маг и оборотень, принимавший по своему желанию облик волка. Отец Эгиля, Скаллагрим Кведульвсон, также был наводящим ужас берсерком, и когда на него находили приступы неконтролируемой ярости, он, по слухам, убил множество людей. Будучи берсерком, Эгиль якобы обладал рядом сверхъестественных качеств, включая дар исцеления — он действительно произвел несколько чудес исцеления. Он также был великим поэтом скальдической школы, написавшим, по легенде, свое первое стихотворение еще в раннем детстве. Став воином, он сражался за Харальда Прекрасноволосого, норвежского короля, в составе его «ударной дружины», когда король объединял Норвегию под своей единоличной властью и изгонял датских поселенцев. Говорили, что Эгиль попеременно носил волчью и медвежью шкуры, а когда сражался, то зубами перегрызал противникам яремные вены. Неудивительно, что его так боялись!

Несмотря на то что Харальд Прекрасноволосый охотно включал берсерков в свои войска, пребывание их в составе норвежских дружин порой становилось проблемой — особенно когда дело касалось дисциплины. Несколько старинных ирландских документов — отчетов о битве при Клонтарфе, неподалеку от Дублина, в 1014 г. (конфликт, во время которого Ирландия викингов бросила вызов своей кельтской «сестре», которой правил король Бриан Бору) — повествуют о берсерках, бесконтрольно хозяйничающих и в ирландских, и в викингских поселениях, нанося огромный урон как чужим, так и своим. Да и дома, в Норвегии, хлопот ними было не меньше, поскольку дружины берсерков нападали на собственные деревни, возвращаясь домой с войны (видимо, по-прежнему одолеваемые «боевой яростью»). В 1015 г. один норвежский ярл (местный правитель) Хакенарсон запретил берсеркам жить на территории страны, приказав преследовать их и судить. К началу 1100-х гг. организованные банды берсерков, которые прежде были составной частью армий скандинавских королей, практически перестали существовать.

Что же вызывало «ярость берсерка» — налитые кровью глаза и неуправляемую свирепость? Для большинства их современников ответ относился к области сверхъестественного: берсерки были просто «одержимы» духом тотемного животного. Такая одержимость была обычно добровольной, а нужного духа призывали специальными заклинаниями, приглашая вселиться в тело воина. Как только дух исполнял просьбу, поведение, а часто и физический облик человека внешне менялись. Глаза стекленели или наливались кровью, волосы вставали дыбом, как от электрического разряда, он мог даже увеличиться в размерах, а его сила и свирепость возрастали. Достигнуть состояния такой одержимости часто помогали ношение шкур — обычно волчьих или медвежьих — и подражание существенным признакам животного, чей дух следовало призвать. В последнее время, однако, некоторые ученые выдвигают предположения, что у превращений берсерков существовала и внешняя причина — из области химии. Они утверждают, что настой восковника болотного — растения, использовавшегося для приготовления ряда скандинавских алкогольных напитков. — мог быть использован для вызова состояния «ярости берсерка». Употребление такого настоя могло быть частью ритуала «вызова духов». Ученые также указывают, что некоторые виды грибов, растущих в тех местах и имеющих психотропные свойства, также могли оказывать подобное действие.

В 1784 г. работы шведского ботаника Самуэля Одмана привлекли внимание к пластинчатому грибу мухомору красному (amanita muscaria), который, хотя и ядовит, будучи употреблен в большом количестве, в малых дозах также обладает галлюциногенными свойствами. Этот гриб действительно употребляется в шаманских ритуалах в Восточной Сибири — и, вполне возможно, использовался также и в древнескандинавской религии, например, чтобы вводить воинов в состояние берсерка. Однако недавние (2004–2005 гг.) исследования показали, что употребление основанных на ядовитых грибах препаратов на самом деле замедляет реакции и способность владеть оружием того типа, которым пользовались древние викинги. Поэтому напрашивается вывод, что состояние берсерка достигалось какими-то психологическими возбуждающими техниками, хотя до сих пор не удалось выяснить их природу. Берсерки остаются загадкой, но не может быть сомнений в том, что они внесли свой вклад в фундамент современного представления об оборотнях-вервольфах.

Скандинавы не были единственными, кто мог демонстрировать «убийственную ярость», в которой животные повадки и поведение играли главную роль. В «Илиаде» есть упоминание и о греческих воинах, которые умели по собственной воле ввести себя в состояние «бешенства». Особенно обычным делом это считалось для спартанцев, и существует рассказ о неком Аристодеме, который впал в убийственную ярость, сопровождавшуюся определенными физическими изменениям, во время битвы против персов, состоявшейся при Платеях в Боэции (к северу от Коринфского залива) в 479 г. до н. э.

Древние ирландские герои также способны были проявить повадки животных и принимали пугающее обличье с целью нагнать ужас на своих врагов. Самым знаменитым из них был Кухуллин (начальный слог ку- обозначал «гончая» или «пес»), который в пылу битвы становился «одержимым». Но и многие другие воины способны были прийти в состояние «боевой ярости» во время сражений между ирландскими королями. Такой эффект считался результатом того, что дух пса вселялся в человеческое тело. В большинстве случаев ярость можно было остудить, обдав человека холодной водой.

Также встречается в ирландской литературе и упоминание о группах «людей-волков» (сродни берсеркам). В одном очень древнем документе «Койр Анманн» (издан в XVI веке) говорится о группе воинов древней Ирландии, известной как Лэгнех Фэлад. Они сражались на стороне некоторых древних королей, прославленных своей свирепостью. Лэгнех Фэлад вполне могли быть берсерками, хотя «Койр» утверждает, что они умели по-настоящему менять свой облик и превращаться в злобных волков, когда хотели. Взамен своей доблести и умения в битве они не требовали платы — только человеческую плоть, которую пожирали с пугающим и отвратительным наслаждением, в особенности — маленьких детей.

Чуть позже выхода в свет этого древнего текста английский историк Уильям Кэмден с насмешкой писал о «людях-волках с Типперери», которые, должно быть, являются последними потомками этих древних воинов. Истории о них, с издевкой пишет Кэмден, скорее всего — не больше чем плод воображения чрезмерно легковерных людей. Однако, несмотря на скептицизм Кэмдена, вера в существование древних Лэгнех Фэлад укоренилась в Ирландии, и образ их обрастал все более и более ужасными подробностями. Они якобы были последователями Кромм Круаха — «Кривого Кромма на курганах» — одного из старейших и самых кровожадных божеств Ирландии. Они практиковали человеческие жертвоприношения и могли по желанию принимать облик волков. Во время битвы они завывали как дикие звери, а в мирное время селились в местах, удаленных от человеческого жилья. Существовали на самом деле такие личности или нет, но идея о человеке-волке, якобы живущем в одиночестве в лесу и выказывающем людоедские наклонности, начала обретать форму.