– Привет! Проходите, проходите, доступ к телу продолжается!

Мы рассмеялись.

– Ты еще шутишь, я думала, что ты совсем плохая, – сказала Лара, обнимая меня и усаживаясь на кровати.

– Ты что, – отвечаю я Ларе, – через неделю я отсюда уйду. Все ерунда, у меня ничего не болит. Я немножко ушибла спину. Не берите в голову, пройдет!

Гости уселись рядом со мной на кровать. Лара кормила меня клубникой. Муж рассказал, что машину отправил в Магнитогорск, и добавил, чтобы я не переживала.

Вдруг неожиданно Лара спросила меня:

– А ты знаешь, что было написано на щите у дороги, возле которого перевернулась твоя машина.

– Нет, не помню, по-моему, там было написано по-башкирски.

– Там было написано: «Колхоз „В новый путь!“», – ответила Лара. – А это значит, что у тебя начнется совершенно новая жизнь.

Я со вздохом ответила, глядя на своего мужа:

– Возможно, и начнется новая жизнь. Вопрос в том, какая она будет, эта новая жизнь, и с кем...

Мои гости посидели еще немного и ушли. А я, лежа на больничной койке, начинала потихоньку понимать, что все то, что со мной произошло, наверно, неслучайно. Я чувствовала, что это событие, возможно, еще больше отразится на наших отношениях с мужем. Но сейчас об этом не хотелось думать, надо было просто быстрее набираться сил, выздоравливать и как можно быстрее отсюда уезжать. Я уже видела, как в машине возвращаюсь в Магнитогорск, захожу в свой дом и устраиваю себе несколько дней отдыха. Обязательно съезжу за город, погуляю по лесу и, конечно, побуду с сыном.

Тут мне вспомнилась притча про царя Соломона: когда в его жизни наступали трудные дни, он снимал со своей руки перстень и начинал его рассматривать. Оказывается, внутри драгоценного камня была одна-единственная надпись: «И это все пройдет». С этой фразой я засыпала каждый день и просыпалась каждое утро.

Вскоре, почти перед самой выпиской, в палату зашла группа врачей-специалистов из Уфимского института травматологии. Они долго меня осматривали, изучали рентгеновские снимки. Тихо переговаривались. И я обратилась к тому хирургу, который занимался мной в первый день:

– Скажите, пожалуйста, как быстро я встану?

– Трудно сказать.

– Ну, через неделю я смогу встать?

– При благоприятном исходе вы сможете встать через два-три месяца, но это при благоприятном исходе...

В этот момент я ощутила такой страх, что мурашки пробежали по телу.

– А при неблагоприятном?

Врач тяжело вздохнул, взял меня за руку, поправил одеяло, я почувствовала, что в это время он подбирает слова.

– Вы мужественная женщина, милочка. Я прямо скажу вам, что после таких травм позвоночника люди учатся ходить заново в течение нескольких месяцев, опять же при благоприятном исходе.

– Такого не может быть!

– В нашей жизни, к сожалению, все может быть. Благодарите Бога за то, что вас не парализовало. Держитесь!

Он сильно сжал мою руку, затем встал и вышел из палаты.

Всю ночь я не спала. А если я не смогу больше ходить? К утру подушка была мокрой от слез...

Через неделю за мной приехали муж и моя любимая свекровь Зоя Викторовна. Увидев мое синее лицо и руки, она заплакала и сказала:

– Держись, девочка! Ты сильная! Я буду рядом!

Затем на машине «скорой помощи» меня перевезли в Магнитогорск. Дома в большой комнате постелили на пол тоненький поролоновый матрасик и переложили меня на него. Открыли балкон. На улице стояла жара, подходил к концу июнь. Обезболивающие уколы по указанию врача отменили. Тогда я начала чувствовать свой израненный позвоночник: трудно было не только шевелиться, но и дышать. Таблетки, которые я пила в первое время, мне не помогали. Наступило время испытаний. Потянулись долгие мучительные дни, которым, казалось, не будет конца. Меня регулярно посещал частный врач, назначая разные уколы и лекарства. Уколы делала свекровь. Отец и мачеха ухаживали за мной. Сын вынужден был вновь переехать к бабушке.

Через балконную дверь в комнату дул свежий ветерок, падали лучи солнца, я смотрела на окружавшее меня совершенно другими глазами: стены, мебель – все стало другим. Первые дни я провела в полном отчаянии. Моя мечта, что через неделю буду ходить, разбивалась, как хрустальный замок. Становилось ясно – лежать придется долго, и никто не знает, сколько продлятся эти страдания.

За окном бурлила жизнь, был слышен смех детей, играющих во дворе. Машины то и дело сновали под окнами, кто-то громко разговаривал, смеялся, чирикали воробьи, а я в это время лежала совершенно беспомощная и в одиночестве...

Изо дня в день с утра до вечера одно и то же. Белый потолок, изученный уже до мельчайших подробностей... И с каждым днем все острее и острее ощущаешь свою беспомощность.

Папа и мачеха приходили каждый день, готовили еду, кормили, меняли постель. Сын, мой первый муж Александр поддерживали меня и успокаивали.

В это же время мой муж Владимир каждое утро уходил и возвращался поздно вечером, практически не общаясь со мной. Он изменился, стал равнодушен и холоден. Позже я узнала, что врачи предупредили – есть вероятность с такой травмой стать инвалидом. Мужа, конечно, этот вариант не устраивал. И его равнодушие ко мне проявлялось все больше и больше.

Вскоре по возвращении из больницы меня навестили мои знакомые Сергей и Наташа; притащив с собой большую корзину с фруктами, они уселись рядом на полу, и мы стали отмечать мой второй день рождения. Часто ко мне заглядывали коллеги по работе в Компании, делясь последними новостями.

Каждый день, оставаясь наедине с собой, я задавала вопрос: Как могло это произойти и почему именно со мной? Что жизнь хочет мне показать? Что же я сделала плохого, за что такое испытание?»

Много лет я ничего не видела, кроме работы и мужа. Видно, эта ситуация была послана для того, чтобы остановить тот бешеный темп, в котором я жила.

Однажды мне позвонила Лара Черкесова, она успокаивала меня и говорила:

– Держись! Каждому дается столько испытаний, сколько он может вынести. Наберись терпения и просто прими эту ситуацию. Пройдет время, и ты изменишь систему ценностей.

Я рыдала и кричала в трубку:

– Я уже не пойду по жизни, а поеду на инвалидной коляске, и жить не хочется!

В эти дни я по-настоящему узнала цену жизни и пережила мучительные страдания души и тела.

Позже мне пришел ответ, что страдание – это толчок для дальнейшего развития личности. Жизнь сама все переворачивает, чтобы произошло что-то новое. Страдание причиняет боль, но, проходя сквозь него, мы меняемся. Когда стакан с водой падает на пол и разбивается, его содержимое выливается. Так и в жизни: судьба посылает испытания, чтобы оболочка, в которой ты жил все эти годы, раскололась. Любовь, внутренние силы и возможности дремлют внутри, они проявляются во внешний мир, только когда наступает час испытаний. Следует принять большие перемены.

Все месяцы болезни мне постоянно звонили мои коллеги по бизнесу со всей страны – из Москвы, Астаны, Хабаровска, Павлодара и других городов.

Одна из них, Елена Алексеева (огромное ей спасибо!), устроила даже сеанс телефонной связи. Она собрала моих коллег и их мужей, и каждая из них мне что-то пожелала. А один из мужей сказал:

– Ну что ты, Светлана, разлеглась? Запомни – ты должна быть на семинаре в сентябре, ты же чемпион! Мы собираемся все приехать в Москву, чтобы принять в нем участие. Выздоравливай! Хотим быть свидетелями твоего торжества. Впереди тебя ждут великие дела!

Эти слова согревали душу и поднимали настроение. Работа стала спасением. Нельзя же было допустить, чтобы все, чего я достигла в Компании, рухнуло в одночасье! А мое отсутствие, разумеется, сразу отразилось на делах – некому было писать письма, делать газету и подводить итоги, потому что мой секретарь еще была в Москве вместе с сыном. Первые две недели я пребывала в полной растерянности, но потом решила, что просто не имею морального права ничего не делать. И я сама начала готовить материалы для газеты. Для того чтобы написать новую обучающую статью, часами рылась в книгах по бизнесу, придумывала новые конкурсы. Это было очень трудно делать лежа, поэтому приходили коллеги и под диктовку записывали текст для газет, подводили итоги рейтингов. Договорилась с типографией, где печаталась моя газета. Мои статьи машинистка набирала на компьютере, руководитель типографии самостоятельно делал дизайн и верстку газеты. На каждом конверте я писала лично ярким фломастером: «Жизнь продолжается!», «Полный вперед!», «Верю в тебя!»