Ну разве это не здорово?!!

В свою комнату я заглянула только для того, чтобы выпить эликсир Ким, возвращающий нормальный голос и погромче врубить „Арию“. Думаю, если Майк сегодня будет в настроении, мы с ним сгорланим парочку куплетов „Улицы роз“ или „С кем ты?“.

— запела я, выпорхнув из ванной. Расчёсанные волосы хлестнули по плечам, когда я круто повернулась вокруг своей оси и, как была мокрая в одном полотенце, так и помаршировала в свою комнату.

Именно помаршировала. Правда, так, как это делают настоящие Наблюдатели Мрака, у меня ещё не получалось никогда. Они двигаются необыкновенно чётко, резко, отточено, как машина. Автоматически. Таков их строевой марш, и поверьте, когда идёт отряд Наблюдателей вот таким вот шагом — это что-то!!! Никакие военные полки не переплюнут этот единый организм, который шагает вперёд. Вот где воистину идут как один, чеканя каждый шаг! Все Наблюдатели в колоне — частички единого механизма, которые работают слажено, в гармонии. Со стороны это — великолепное зрелище!

— У-у-у чёрт!!! — я схватилась за отбитую пятку. Маршировательница хренова!!! У тебя ноги откуда растут?!! Кто ж чеканит шаг, украшая ноги гематомами или ещё чем похуже?!!

Кстати, о них.

Я посмотрела на ступни. Ни царапинки.

Ты, кажется, чем-то не довольна?

Я? Нет, что ты!

— Вместе мы инструмент земного оркестра!

Тот, кто сегодня понял это,

Чувствует силу каждой струны! — радостно подхватила я, вприпрыжку влетела в свою комнату и сразу же оказалась у шкафа. Что бы мне одеть?..

Но тут меня ждало разочарование: все мои карго оказались только свежевыстиранными! А значит, неглажеными. Ну вот, давно я не имела делов с утюгом. Кажется, с тех пор, как уронила его себе на ногу. М-да, кажется, так. Хорошо, что он был холодный, а мои кроссовки — непрошибаемые. Вообще, если стирка лежит на мне, то глажка — на Киаре. Иногда мы меняем стирку на уборку в квартире, и все остаются довольны. Каюсь, я не хозяйственная. Но совесть-то у меня есть!

Так, будет ли сегодня жарко для джинс-карго? Ну, не знаю. Ночи вообще не особо тёплые, но же я собралась драться! И мне не улыбается исходить паром на пятой минуте поединка, что верно, то верно.

Вот поэтому ты, Кейни Браун, сейчас берёшь утюг в зубы и гладишь эти серые карго. И не отнекивайся!

И не собираюсь.

Правильно. Уже восемь часов, а ты ещё ни в зуб ногой.

В зуб ногой получит сегодня Варвар, так что нечего тут…

„Штиль“ внезапно резко осел и сделался раза в два тише.

Я замерла: просто так музыка не стихает.

— Ты сегодня на редкость безалаберна, девочка Браун. Впрочем, как и всегда.

А мне знаком этот голос.

Помните, за правильный ответ вы получаете сто очков.

— Эдуард, — я обернулась.

И это правильный ответ!!!

— Лэй, — улыбнулся белокурый парень, фривольно устроившись на моей кровати. Он, вопреки моим ожиданиям, не выглядел ни удивлённым, ни обескураженным. Был просто таким, как обычно. Наглым, спокойным и снисходительно улыбающимся. А ещё по его лицу не было похоже, что он намерен драться. Может, это до тех пор, пока я в таком виде?..

Господи, как хорошо, что у меня достаточно большое полотенце!!! Блин, так это что получается, этот белоголовый ублюдок видел, как я в таком виде вприпрыжку влетела в комнату?!! Улёо-о-от!!! И почему я дважды за сегодняшний день оказываюсь в пикантном положении относительно Эдуарда?

Судьба у тебя такой. Судьба!

Да не нравится мне такой судьба!!!

— Тень, если ты не заметил, — с неприкрытым сарказмом произнесла я, — ну, если со-о-овсем не заметил, то я тут маленько голая.

Четверть-оборотень преспокойно моргнул, осмотрел меня с ног до головы простым как вода взглядом и шумно вздохнул:

— Почему ты решила, что меня это должно смущать?

— При чём тут ты? Я хочу одеться! — огрызнулась я.

Эдуард изобразил губами понимающее „А-а-а!“ и поднялся на ноги. Просто поднялся, одним текучим, грациозным движением, как тигр, но я сделала шаг назад. Я никогда не доверяла этому ублюдку, а после сегодняшней ночи вообще начинаю нервно дёргаться при каждом его движении. Паранойя прогрессирует, тогда как шизофрения вроде бы приутихла. И почему меня это не утешает?

— Боишься? — широко улыбнулся белокурый парень.

Я не стала изображать из бегемота балерину и просто кивнула:

— Боюсь.

Тихонько рассмеявшись, четверть-оборотень выдвинул из-за моего стола стул и поставил его спинкой ко мне.

— Пока ты тут „маленько голая“, — почти с издёвкой произнёс он, — я тебя бить не буду и вызов не брошу.

— А я не этого боюсь! — фыркнула я, и тут белокурый парень впервые за весь этот вечер посмотрел на меня с интересом. Так, киске показали банку со шпротами.

— Чего же тогда? — медленно произнёс он. Я повторно фыркнула:

— Выметайся из комнаты и дай мне нормально одеться!

— Ах, вот оно что! — белокурый парень опять рассмеялся. — В этом смысле я тебя сегодня не трону, обещаю. А вот можешь ли ты пообещать то же самое?

— А иди ты на…! со своими шуточками! Мне что, думаешь, делать больше нечего, как руки пачкать? — резко бросила я. — А теперь брысь отсюда, котяра!

— Я не хочу трать своё время, так как разговор у нас может получиться очень долгим, — Эдуард сел на стул, оказавшись таким образом ко мне спиной. — Но в условиях данного обещания ты вполне можешь одеться и так.

— А ты случайно не собрался оборачиваться в самый неподходящий момент? — я начала буравить злым взглядом его затылок.

— Девочка Браун, поверь, если бы я хотел затащить тебя в свою постель, я бы это давно сделал, — лениво отозвался четверть-оборотень, рассматривая мои плакаты на стенах.

— Да ну! — ядовито воскликнула я, вытащив с полки чёрное бельё. Я была настолько зла, что в тот момент не обратила внимание на то, что оно кружевное. Подарок Ким. Ей казалось, что это прикольно — сочетание мальчишеской одежды и женственного кружева. Прикольно, не спорю, только шкура чешется. Впрочем, мне удалось во время критических дней с ноющим животом набить физиономию Варвару исключительно потому, что выглянувшая из-под широкой бретели моей чёрной майки кружевная лямка заставила парня замереть на месте с отвисшей челюстью. Так что даже у этой дряни есть свои преимущества.

Но во время разговора с Эдуардом я натянула на себя и трусики, и лифчик, даже не чихнув. Чёрное — и ладно.

— Я серьёзно, — отозвался белокурый парень. — Другое дело, что мне тебя не хочется видеть в своей постели.

— Ты знаешь, это у нас взаимно! — я отбросила полотенце на кровать.

— Но поцеловать-то ты себя позволила, — с сарказмом заметил четверть-оборотень. — И там в баре, и…

— Насчёт бара — молись Богу за то, что я тогда не размозжила тебе голову! — тут уж рассмеялась я, правда, как-то сухо. — Откуда мне было знать, что ты ластиться будешь?

— Я думал, ты меня знаешь лучше.

— И я думала, что ты меня знаешь лучше! — фыркнула я. — Но ты меня не узнал. Узнал когда-то потом, до сегодняшнего момента, но тогда — нет.

Надевать мятые карго — не резон, поэтому я втиснулась в до неприличия узкие — просто уже меленькие для меня — джинсовые шорты и натянула кофточку-безрукавку на замочке спереди. Когда этот ублюдок уйдёт, поглажу себе шмотки и оденусь нормально.

— Откровенно говоря, — Эдуард обернулся, как только я опустила руку от молнии безрукавки, и сел на стул верхом, — я просто не думал, что это можешь быть ты.

— А если методом исключения? Если не эта и не эта, которых я сегодня уже видел, то вот эта. Как Шерлок Холмс, — фыркнула я.