Сказать ему своё имя?.. Щас же!!!

Может быть, потом…

— Для тебя и для всех я — Лэй. Полное имя скажу завтра.

— Что?

Я насмешливо фыркнула, просто не сдержалась: похоже, за время моих размышлений наш мальчик взмыл куда-то далеко к облакам. Пора его сдёргивать оттуда на грешную землю. Я подняла голову и, глядя в изумрудные глаза четверть-оборотня, произнесла:

— Повторяю последний раз специально для глухих! Для тебя и для всех я — Лэй. Полное имя скажу завтра.

— А, извини.

Ва-а-ау!!!

Я ощутила, как мои глаза из миндалевидных превращаются в пятикопеечные.

Он ещё и извиняться может?! Передо мной?!. А плакать, говорить «Мама!» и закрывать глазки в горизонтальном положении?!.

Этой дурацкой мысли я невольно улыбнулась. Дьявольская была, наверное, улыбка, но мне понравилось. Мне вообще нравилось, что Эдуард со мной воркует и извиняется. Да, предположим, он действительно меня не узнал и извинялся, фактически, не передо мной… Но всё равно я буду этим «Извини» попрекать его до конца жизни. Если он не выкинет ещё какой-нибудь более интересный финт ушами. Ну, например, перекинется в белого кролика. Хотя нет, извините: сегодня ему досталась роль Алисы.

— Странно, почему я раньше тебя не видел? — одна из рук белокурого парня, дотоле покоившихся у меня на талии, осторожно коснулась моего подбородка. Что ж, приятное ощущение, не спорю. Но для той глыбы, что бьётся у меня в груди, ласкового прикосновения чертовски мало.

— Сто раз видел, — усмехнулась я. — Просто никогда не обращал на меня внимания. Вокруг тебя всегда щебетали стайки девчонок.

— Да ладно, я бы запомнил такие красивые глаза, как у тебя.

Моргнув, я тупо уставилась на него. И это у меня красивые глаза после всех тех фонарей, которые он мне понаставил?! Нет, кто-то из нас уже не то, что сумасшедший — чокнутый!!!

— Но, насколько мне известно, у тебя есть девушка — Мажуа. С такой красоткой ты ещё на других смотришь? — лениво задала я бестактный вопрос, сбивший Эдуарда с толку. Уже хорошо.

Белокурый парень едва ощутимо вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. И ёж бы понял, что он пытается подобрать нужные слова, что бы, с одной стороны, меня не обидеть, а с другой, не испортить репутацию душки Мэж.

— Ну, Мажуа… — медленно начал четверть-оборотень. Я поджала губы, чтоб не расхохотаться и подхватила:

— Что Мажуа?

— Хм, она, конечно красивая, но… — парень посмотрел куда-то вверх и сощурился от лазера. — У неё очень холодные глаза. И она не любит меня так, как говорит.

Врёт или не врёт? А чёрти! Кто знает, что у него там на душе и в мозгах! Мне это, в общем-то, безразлично. И наверняка всё, что сегодня прозвучит, будет сказано для того, чтобы покорить меня. Но из слов Эдуарда я могу сделать вывод, что он ждёт свою прекрасную принцессу в белом платье. Таки ждёт? Ну что ж, будет ему тогда принцесса! И ещё какая! Только не в белом, а розовом платье!

— Как и все, — продолжил белокурый парень под моим пристальным взглядом. — Она со мной потому, что это… круто.

— Быть твоей девушкой — круто? — искренне рассмеялась я.

— Удивительно, — произнес четверть-оборотень, глядя мне в глаза. — На каждом углу девчонки обсуждают, что я съел сегодня на завтрак, а ты ничего обо мне не знаешь. Ты что, недавно появилась в приюте?

— Нет, ну почему? Я тут всю жизнь, — здесь идёт непечатный текст в адрес моего длинного языка и короткого ума, высказанный, разумеется, не вслух. — Единственное, что я знаю, так это то, что ты существуешь. Ну, знаю тебя в лицо… — я пожала плечами. — Я просто не из тех, кто убивается по красивым мальчикам из нашего приюта. На самом деле я скорее из серых мышей, Эдуард. А ещё мне просто идёт розовый. Но вечно розовыми и необычными мыши не бывают.

Так, теперь я хотя бы знаю, что играю такую себе тихую, невзрачную и не очень умную девочку… Стоп! А почему это не очень умную?! Ах, ну да, я же Тигру рассказала, что гуляю уроки и тэ дэ. Хм, проблема. Дело в том, что, как это ни странно, белокурый парень отнюдь не дурак. Отнюдь. Он, разумеется, не так умён, как Джо, но едва ли уступает мне в противоестественной и общей биологии. Про физ-ру молчу: тут я на втором месте.

И вот вопрос: станет ли умненький Буратино общаться с глупенькой девушкой?

Но с Мэж-то он общается?

Ага, он с ней спит. Такая роль в его жизни мне не нужна. Мне нужна роль занозы в сердце, хотя в реальности я заноза скорее в… Не будем уточнять, где.

Что ж, по-крайней мере, я смогу его слушать, слушать то, о чём он говорит, что ему интересно. Люди очень ценят умение выслушать.

Вот только Эдуард — не человек.

Мы молчали. Мелодичная, наполненная жёстким переливом гитар, «Don`t cry» была всюду. Мрак не мрак — просто темно. Вокруг такие же пары, покачивающиеся в такт музыке, только каждой мерещится, что она здесь одна. Вместе со всеми с тобой наедине — вроде того. Мне на какое-то время тоже показалось, что мы одни, но потом лазер сверкнул на блестящем платье какой-то принцессы, скользнул по лже-вампиру, и иллюзия растворилась. Я увидела остальных так, словно в зале немного посветлело. Но с тьмой вокруг меня всё было нормально, это я сбою и зависаю…

Ага! Вот они, последние аккорды!!! Наконец-то можно поднять голову с плеча своего врага и… И что дальше, Кейн? Ты уже придумала? Ты знаешь?

Не знаю. Моя любимая песня закончилась, и мне, по логике вещей, пора попытаться уйти, а Эдуард должен меня уломать остаться. Угу, только произойдёт ли такой финт в реальности?

Что ж, сейчас узнаем. Если он не будет меня держать, значит, я ему не интересна…

Искрящийся лазерами мрак вокруг меня внезапно взорвался тяжёлым гитарным вступлением «Crawling» от «Linkin Park». Народ радостными воплями встретил эту тяжёлую, но в то же время мелодичную и вполне годную для медленного танца песню. Чёрт, они что, издеваются? Я же эту тему тоже люблю! Правда, не так сильно, как «Don`t cry», но это ещё не повод издеваться надо мной!!!

— Тебе нравится «Linkin Park»? — шепнул на ухо Эдуард, прижимая меня к себе.

— А что? — поинтересовалась я, упёршись руками ему в грудь и глядя в его чуть светящиеся изумрудные глаза. Белокурый парень наклонился к моему лицу и легонько прошептал мне прямо в губы:

— Останься.

Украдкой рассмеявшись от облегчения, я положила голову ему на плечо так, чтобы он не видел того торжества, что разлилось у меня по лицу. А лицо у меня, наверное, просто сияло от восторга. Ещё бы! Это белокурое чудо, кажется, попалось на крючки, сети — всё, что я расставляла! Супер!!!

Главное, мне теперь не потерять бдительность! А то ещё потом останется вопросом, кто кого поймал и кто сказал «Мяу!».

Вот так лениво парили мои мысли вместе с приятным «Crawling in my skin…», пока я неспешно покачивалась в танце и вдыхала аромат одеколона… А я что, ни слова не сказала про парфюм Эдуарда? Странно, странно… Хотя тут, собственно, и говорить нечего. Просто одеколон приятный: терпкий, холодный и пьянящий. Правда, мне, чтобы дойти до кондиции, одного такого запаха недостаточно. Ну представьте, я большую часть своей жизни провела в компании Джо, Майка и Ника, а парни в таких делах, как мужской парфюм, секут, и ещё как! Так что меня терпкостью не проймёшь.

Слушайте, да я вообще какой-то броненосец «Потёмкин» получаюсь!

… Ну-ну, а теперь скажите мне, что делают броненосцы, если песня закончилась, а с кавалером вопрос всё ещё не решён?

Стреляют в кавалера, и делов-то…

Нет, они лечатся от шизофрении!!!

Всё, молчу и думаю о деле!

Прикрыв рот рукой и отвернув голову, я зевнула… Хм, с чего бы это? Я же обычно в такое время бодрствую, да и обстановка не располагает ко сну… О-о-о-о, только что она перестала располагать ещё больше, потому что в звуках новой песни — попса какая-то — Эдуард прижался щекой к моей щеке и прошептал:

— Может быть, кофе?

Я подавила желание посмотреть ему в глаза и со свистом покрутить у виска пальцем, а собственной руке, которая поползла щупать лоб белокурого парня на предмет выявления жара, про себя рявкнула: «Место!!! Фу!!!». Сжав льняную ткань эдуардовой рубашки, та вернулась на место. В результате вышло что-то вроде поглаживания. Ну и хрен с ним!