Губы Итима тронула полуулыбка уверенного в себе парня. Я видела много вариантов такой улыбки, но этот понравился мне больше всего. Удивительно, и с чего бы это вдруг, а?

— Салют, бэйба, — произнёс оборотень приятным голосом, — хорошо дерёшься.

Сглатывая тягучую слюну, я как можно более небрежно кивнула, мол, спасибо, но я знаю, и встретилась глазами с Ким. Она только покачала головой, и на её лице было то ли отчаянье, то ли жалость… Почему? Серо-зелёные глаза не отвечали.

Я в поисках ответа посмотрела на Эдуарда, и он, улыбнувшись своим мыслям, произнёс:

— Могу тебя поздравить, крошка Кейни: укус вампира так просто прошёл. Не забывай о долге, детка. Жаниль, Итим, пошли.

Все трое как ни в чём бывало один за другим повернулись ко мне спиной и отправились прочь. Я смерила их усталым взглядом, а потом в моём мозгу вспыхнуло тревожное " Киара!!!»…

Когда я прибежала в Киндервуд, было раннее-раннее сегодня.

К счастью, моя сестра, в отличие от меня, на редкость везучая. До такой степени, что у меня иногда складывается впечатление, будто мы похожи только внешне. Характеры у нас — точно противоположность друг другу. Но ведь только так мы можем составлять две половинки одного целого, правда?

Влетев в больничную палату, я поначалу замерла как вкопанная: Кара, лёжа в больничной постели в бинтах под капельницей, жаловалась на жизнь и «долбанутых ублюдков» Крестовскому, который измерял у неё давление. Рядом с её кроватью на стуле сидел Джо и перочинным ножиком чистил апельсин. Руки его слегка дрожали, но я едва обратила на него внимание в целом, глядя только на Киару. И когда она подняла на меня карие глаза и радостно улыбнулась со словами: «А вот и Кейни!», я чуть не разревелась от облегчения.

Сделать это я не успела по одной простой причине: дверь в комнату внезапно распахнулась, и внутрь ввалились хохочущие Майк и Никита.

— Мясо для Пумы! — торжественно провозгласил бритоголовый парень, доставая из пластиковой коробки, предназначеной для пищевых продуктов, жареную куриную ножку.

— И зелень для Тура, — ухмыльнулся Тигр, помахивая пучком петрушки, после чего оба добытчика еды чуть не подрались. Разняла их я, конечно же.

… В районе шести утра я уложила сестру спать и, пообещав сегодня же напечь ей пирожков (чую, с этим делом будет весело), вышла из больничной палаты. Джо, Майк и Никита уже ушли по домам, а мне предстояло ещё одно дельце, потому как тянуть и просто ждать, оказывается, нельзя.

Мистер Крестовский вышел из соседней палаты и я незамедлительно откликнула его. Он обернулся и внимательно посмотрела на меня:

— Да, Кейни?

— Мне нужно поговорить с вами.

— О чём? — приподнял рыжие брови врач.

Немного помявшись, я ответила:

— Лучше… за пределами госпиталя.

— Что такое?

— Личное.

Круглое лицо Крестовского вытянулось в овал, и тем не менее он вышел вслед за мной на крыльцо под каменным навесом. Я села на первую ступень и поёжилась: было довольно-таки прохладно. Солнце уже взошло, и сверчки стихли, сменившись весёлыми стрижами и какими-то ещё пичужками. Деревья, окружающие больницу, тихо шумели листвой и покачивались. Мирный-мирный пейзаж.

У меня в душе всё было ровно наоборот. Только вот стоит ли её, эту самую душу, хоть кому-то изливать? Пусть даже и не до конца? Наверное стоит, а иначе я просто рехнусь от всех этих мыслей и сомнений. Мне надоело гадать, как оно будет. Лучше спросить сразу.

— Что произошло? — поинтересовался врач, когда молчание затянулось. — Ты сама не своя. Что означает то твоё «личное»? Ты что, беременна?

Я подняла на него лезущие из орбит глаза (всяко ожидала услышать, но такое!!!) и произнесла:

— Вы что, долб… перетрудились?!!

— Может и так, — устало рассмеялся доктор и протёр носовым платком очки. — Вы ж не дадите спокойно поработать, спиногрызы. Говори давай, что стряслось!

— Меня… — я выдавливала из себя это признание, как остатки зубной пасты из тюбика. — Меня… укусил вампир.

Тишина. На головой с криками пронеслась стая чёрный стрижей.

Ну вот, Кейни, а ты боялась. Не так страшен чёрт, как его поп малюет.

Я обернулась. Лицо Крестовского было самым что ни на есть серьёзным. Как когда он ставит точный диагноз. Ещё я видела у него такое лицо, когда он собирался делать Джо сложную операцию. Такие же уверенные и твёрые глаза, будто права на ошибку нет никогда не будет. Я ожидала увидеть удивление, измление, страх, наконец, только не эту медицинскую сосредоточенность.

— И похоже, что для меня это просто так не прошло, — я решила идти до конца и ставить все точки над «і». — Что теперь со мной будет?

— Когда тебя укусили? — отрывисто спросил врач, нервно поправляя воротник рубашки.

— Кажется, поза-позавче…

— Ты должна была прийти раньше!!. — Крестовский резко выпрямился, но я замахала руками и успокоила его:

— Мне сделали укол диренидрола. Два кубика.

— Сразу надо было так, а то никогда чужие нервы не жалеете… — доктор в облегчении плюхнулся рядом со мной на ступень и, достав откуда-то из внутреннего кармана сигареты, закурил. — М-да, дела так дела…

— Скажите, — мой голос аж сипел от волнения, — два кубика — это достаточно?

— Для тебя даже много, — врач затянулся. — Но от этого, как видишь, никаких побочных эффектов. Что же тебя волнует?

— Кто я теперь? — прищурившись, я внимательно посмотрела ему в глаза. Они не смотрели в бок и не бегали, значит, сегодня со мной будут предельно честными. Уже хорошо… Для кого? Для моей психики?.. Господи, было бы, что беречь.

— Возможно, человек. А возможно, нет… — голос Крестовского стал каким-то будничным. Меня это испугало, сорвало, столкнуло, как хотите. Я едва не вскочила со своей ступени и не упала перед ним на колени. Но отчаянье, смешанное с ужасом, беззвучно вопило во мне из-за какой-то пурпурной стены, и запах роз безо всякого труда перекрывал его. Поэтому я почти спокойно поинтересовалась, провожая взглядом пролетевшего мимо Адмирала (бабочку, а не военного):

— А она имеет надо мной власть?

— Это после двух кубиков диренидрола-то? Ни в коем случае, — усмехнулся Крестовский и бросил окурок в урну, стоящую у подножия лестницы. — Расскажи толком, что произошло, и что в тебе не так, как раньше? Знаешь, ведь кое-что лечится.

Уронив голову на руки, я задумалась. Моим страху и отчаянью на самом деле не было края. «Нет! Это не лечится! Не лечится! Со мной это навсегда! Я буду проживать с этим каждый день, и каждый день будет точной копией предыдущего! — кричали они откуда-то изнутри. — Все уверяют, что вампирша не имеет надо мной власти, но почему же тогда меня постоянно преследует аромат её Силы?! Может, я больна, а может, все вокруг заблуждаются? Какая связь между мной и ею?! Ведь связь есть, правда? Есть, есть, я знаю…». Но был ещё запах роз, который одним своим присутствием будто плотина сдерживал бушующие во мне чувства. И теперь меньше всего на свете я хотела, чтобы он исчез, ведь тогда… тогда, наверное, меня хватит истерика или удар. Бойцы Круга Поединков тоже умеют бояться.

Но что же мне делать?.. Я устало потёрла кожу висков, за ушами, лоб и внезапно поняла, что мои руки перепачканы чужой кровью, которая теперь размазана у меня по лицу. Господи…

Перед глазами замелькали картинки… Как же я отделала Молнию… Это была я?..

Нет! Нет!! Нет!!!

Это же не я… Я не могу быть такой жестокой!!!

… Только чудом я успела долететь до края ступеней и перегнуться через перрила. Меня мучительно вырвало. В ушах зашумело, и удары пульса наполнили голову, грозя разорвать её. Какая-то мелькающая тьма стала заползать в глаза, но я, сплюнув, наполовину выпрямилась и заглотнула побольше воздуха, после чего упрямо стиснула зубы: ну уж нет, так просто я в обморок не хлопнусь!!!

— Кейни, что с тобой? — ладонь Крестовского легла мне на плечо. Вытерев рот рукой, я хрипло прошептала:

— Всё в порядке.