Алекс Дэ вернулся за пять часов до начала приёма таким усталым и злым, что даже Марсо не рискнула сунуться к нему с жалобами в мой адрес. Пока наша тихая и милая семейка Адамс обедала, слуги ходили на цыпочках, чтоб не дай бог хозяин не начал вопить!

Даже я волей-неволей изображала из себя ангела, хотя узнав, что на второе вместе с салатом будет жареная курица, воодушевилась идеей и её научить летать.

Только вот злющая мина Даладье отбила у меня всякое желание играть с едой. Ну не стоит портить себе настроение, ругаясь с этим сукиным сыном! У меня и так будет тяжёлый вечер, а уж тем более — тяжёлые приготовления к нему. Меня надо вымыть, высушить, накрасить и одеть. Да к такой операции ООН должна три года готовиться! Тем более что случившийся в Парке два дня назад обморок напрочь отбил у меня охоту носить платья и ходить на каблуках. Хоть вы в меня стреляйте — не вылезу из джинс и кроссовок! Не вы-ле-зу!!!

Вытряхнут.

И таки вытряхнули.

Весело щебеча, две молоденькие служанки под командованием Марсо раздели, выкупали и высушили меня и накрасили мне ногти на руках и ногах. Красить их заранее в салоне красоты — зря переводить на меня деньги: лак я обязательно размажу по чему-нибудь светлому и безумно дорогому.

После этого пришла третья служанка, и начался сущий кошмар. Я думала, это Марсо у нас в доме фурия. Оказалось — все четверо.

Две из этих гарпий принялись чудить у меня на голове, а накладывать мне макияж осталась третья, подозрительно похожая на фотографию товарища Кандинского из моего учебника по истории. Помню, Майк этому дяде пририсовал такой..!

Впрочем, неважно.

Итак, мне драли волосы и раскрашивали лицо, а я сидела за своим туалетным столиком и, скрипя зубами, наблюдала всю эту феерию в зеркало.

— Добавь золотых теней на внешнее веко, Лика, — раздавала указания Марсо, придирчиво рассматривая моё отражение. — Энни! Выправь и завей ещё один локон слева. Ты что не видишь, что получается асиметрия?!

— Да, мадам, — отвечала ей то одна, то другая служанка.

Но, должна признать, отделали они меня на славу. Почти так же, как и Ким перед маскарадом.

Волосы мне слегка завили и красиво собрали на затылке так, что несколько волнистых прядей по бокам и сзади опускались мне на шею. Радовало то, что мне не стали красить волосы. Уже хорошо.

Помада была красно-розовой, неяркой, но очень заметной на воротнике белой мужской рубашки. Так съехидничала Киара, когда я года три назад красилась на своё первое и последнее свидание с Тигром…

… Ох, Киара, Киара… Что бы ты сказала, увидев меня сейчас?

Ага, а Ник? Слушай, давай не будем о грустном!

Ладно.

В остальном макияж янтарно-медовый, вечерний и чуть поблёскивающим. Замечательный.

Больше всего меня утешило платье. Удивительно, но факт!

Во-первых, оно было чёрное и безо всяких там украшений. Во-вторых… Да чего уж там? Давайте полностью опишу. Платье было длинное, на бретелях шириной в мой палец, с глубоким треугольным вырезом и вполне закрытой спиной. Шёлковая ткань плотно облегала талию и расширялась от бёдер, а под ней было множество кружевных юбочек вдовьего цвета, края которых кокетливо выглядывали при ходьбе да и просто так. К платью полагалось манто из белого меха, а так же чёрные замшевые туфельки с круглым носком и, чтобы платье не волочилось по полу… высоким каблуком-шпилькой.

Ага! Ну что, побегала, Золушка?

Уй, ну заткните её кто-нибудь!!!

Мистер Уй, заткните меня-а-а!

О Господи…

На шею Марсо нацепила мне бриллиантовое колье, уши прищемила крупными бриллиантовыми клипсами, застегнула почти как наручник бриллиантовый же браслет на моём правом запястье и подвела меня к зеркалу.

Если бы до этого Ким не превратила меня в чью-то розовую мечту — Лэй, я бы, наверное, сейчас хлопнулась в обморок. Да, отражение было красивым, невероятно привлекательным. Мало того, оно было моим, но что с того? Я уже наохалась и наахалась перед маскарадом. Всё, для одной жизни воплей восхищения хватит!

Да, конечно, так маняще сверкают драгоценные камни у меня на шее. Но кто сказал, что именно они делают людей счастливыми, и что именно они лучшие друзья девушек? Мне вот Ким дороже всех этих стекляшек…

… - Ладно, — кисло согласилась я. — Только ты никому не говори, кто меня удочерил. Ладно? А то мало ли что…

— Ладно, ладно! — фыркнула Ким, а потом в её серо-зелёных глазах, вновь ставших человеческими, загорелась какая-то весёлая мысль. — Бьюсь об заклад, твои новоиспечённые родители устроят приём в твою честь. Будут там, надеюсь, и Баст, и Лэйд, и Тимка, и я. Вот тогда-то мы с тобой и повеселимся! — она легко рассмеялась и даже потёрла ладошки в предвкушении. — Эти приёмы вообще-то занудные, но в этом-то и весь изюм, понимаешь?..

Это воспоминание как ожог вспыхнуло у меня в мозгу. Так внезапно, что у моего отражения слегка расширились глаза и на несколько секунд оборвалось дыхание.

Ким, моя милая Ким со своей Семьёй тоже наверняка будет здесь!

Сердце забилось быстрей, радостней.

И я смогу всё-всё ей рассказать, поделиться…

— Ну что вы скажете, мисс Даладье? — с нетерпением, отдававшим неприязнью, как котлета — тухлятиной, спросила Марсо. Три служанки стояли за её спиной и пытливо смотрели на меня.

— Хорошо, — при мысли, что увижу Кимберли, я могла улыбаться даже этой самовлюблённой стерве, — очень хорошо. Спасибо.

Гостей встречали Томас и сами Даладье.

Я старалась раньше времени носу не показывать из своей комнаты, накручивая круги по ковру, и привыкала к высоким каблукам. Сам приём начинался в семь и помещался в два просторных зала на втором этаже. Я о них не упомянула только лишь потому, что сама узнала об их существовании полчаса назад.

Так вот, в одном из этих залов приготовили роскошный банкетный стол, а в другом усадили группу живых музыкантов в белых фраках.

Как мне объяснила Марсо, сначала гости войдут в первую комнату, и начнётся небольшой фуршет из шампанского и холодных закусок. Потом, когда меня перезнакомят со всеми присутствующими, будет банкет, потом десерт и кофе, после чего мужчины могут удалиться в кабинет Алекса Дэ для своих мужских разговоров, а женщины… нет, не сядут вязать, но тоже будут трепать языками. Это всё для того, чтобы дать еде утрястись, потому что потом будут ТАНЦЫ. Жуткое слово! Аж мороз от него по коже.

На мой вопрос, можно ли мне пить шампанское, Марсо, скривившись, кивнула и прибавила:

— Только не больше двух бокалов. Вы ещё очень молоды.

Два бокала? Мне хватит. Напьюсь и начну дебоширить (тут следует грозное торжествующее «Ха-ха-ха!»). Потом пойду в компанию джентльменов, хлебну с ними коньячку на брудершафт и разнесу дом по кирпичикам.

Отличный план!

Ну хоть в чём-то мы согласились.

Ага! Глядишь, ещё и подругами станем…

Мне надлежало прибыть в главный зал (поднимаетесь по главной лестнице на второй этаж и вход туда прямо перед вами) в пятнадцать минут восьмого. Стрелка часов, стоящих на туалетном столике в моей комнате, совершенно не сдвигалась с места. А точнее, сдвигалась, но так медленно, что я уже начала подумывать, а не подстроила ли это Марсо, чтоб я опоздала на приём и показала себя в худшем свете?

Хм, хотя, если она думает, что непунктуальность — это мой худший свет, так она ещё не знает моего характера! Особенно накануне критических дней — я вообще хуже трёх братьев-демонов становлюсь!

Кстати, о днях… Сегодня двадцать пятое?..

Резные двустворчатые двери из чёрного дуба были, разумеется, распахнуты настежь! А я хотела тихо так, незаметно подкрасться, посмотреть в замочную скважину, что оно там творится… Каюсь, были у меня на уме мысли вообще слинять из этого дома, но куда я, чёрт возьми, пойду без денег и документов?!! Кроме того, на этом приёме должна быть Ким, а следовательно, всё будет хорошо. А я ведь хочу увидеть милую Ким, убедиться, что с ней всё в порядке, правда? И ничего там в зале страшного нет.