– А депутата они убили после того, как я решила, что все увидела?
Иван Захарович кивнул.
– Таким образом хотели подставить рыжую. Они рассчитывали, что ты сообщишь о случившемся своим знакомым в органы. С твоими снимками, даже без самого главного, ее должны были замести как главную подозреваемую. Но ты не сделала того, что от тебя ждали.
– А девочки – Лиза с Катей? – спросила Татьяна. – Те, которых мы нашли в их квартире?
Это, по признанию Сухорукова, постарались его люди. Девочек следовало допросить. И они ведь знали, на что шли, выбирая такую работу. В ней случаются эксцессы.
В квартире Ефимова, которую прошлой ночью посетила рыжая, тоже были люди Ивана Захаровича. Они следили за ней и думали застать на месте преступления. Но надо отдать Светке должное, она оказалась проворнее.
– Это вы ее в качестве кошки на плед ловили? – усмехнулся Сухоруков. – Я так и подумал. Где бумаги? Юля, за все твои подвиги… Ты меня поняла?
Я кивнула. А что мне оставалось делать?
Но и Татьяну, и меня интересовало, что Иван Захарович намерен предпринять в ближайшее время.
– Рыжую с папочкой трогать не буду, – объявил он. – Пусть живут и иногда нас развлекают. Интересно же, что этот антикоррупционер еще придумает. Использовать его можно. Опять же для борьбы – только с моими врагами. С его-то опытом. Да и Светка забавная. Вы с ней чем-то похожи, Юля. Тем, наверное, что ты бы тоже стала спускаться по трубе. – Иван Захарович хохотнул.
– А Сергей? Ящер?
– Мне нужно подумать…
Эпилог
Отто Дитриху фон Винклер-Линзенхоффу было страшно жаль Тамару. Какая женщина! И она столько сделала для него… Какие же они все-таки, эти русские женщины…
Правда, есть Светлана.
И он обязательно познакомится с Юлией.
А может, и еще с какой-то русской…
* * *
Суки! Падлы! Они переиграли его! И эта журналистская тварь. Телестерва. И как она обвела его вокруг пальца! А притворялась такой несчастной… Он должен был сразу же раскусить ее подлую натуру. Все другие его женщины были мягкими, покладистыми, покорными… Они были готовы на все ради него. Они бросали ради него мужчин, жертвовали карьерой. Только для того, чтобы находиться рядом с ним. Все, что они делали, – делали ради него. Кроме Смирновой и Тамары. Тамара уже получила по заслугам. Ему теперь было ее нисколько не жаль, хотя вначале что-то и шевелилось в груди. Предательница, обманщица, воровка… Так его не обманывала и не унижала ни одна женщина. Так его использовать! Так притворяться!
А Смирнова… Эта… стерва! Не зря же он ее всегда терпеть не мог. И спелась с Сухоруковым. Нашли друг друга.
Но игра еще не закончена. Еще не вечер. У Сухорукова много врагов. А враг моего врага – мой друг…
* * *
Сергей лежал на верхней шконке и смотрел в потолок. Его опять перевели в общую камеру. Вроде бы угроза миновала. Одна угроза…
Какой он был идиот! Какой дурак! Теперь Юлька, конечно, от него отказалась. Сам виноват. Он своими руками затянул петлю на собственной шее. Теперь рассчитывать вообще не на кого.
– Эй, Татарин! – крикнули снизу. – Тебе малява.
* * *
Иван Захарович позвонил через две недели.
– Давай завтра к двенадцати на Робеспьера. Вместе с Пашкой. Напротив «Крестов» стойте. В той точке, с которой ты иногда снимаешь.
– Что задумали на этот раз?
– Приедешь – узнаешь. Кстати, ты Татаринова, надеюсь, больше спасать не намерена?
Я сказала, что теперь, если кто-нибудь решит взяться за его освобождение, я лично расцарапаю этому человеку морду. Или изувечу в профилактических целях. Иван Захарович хохотнул и отключил связь.
На следующий день рядом со сфинксами стояли рабочие с лопатами и в касках, туда же была пригнана строительная техника. Иван Захарович объявил о своем намерении начать строительство тоннеля, потом поведал телезрителям об истории тоннелестроения в нашем городе: тоннели метрополитена пересекают Неву и многочисленные Невки семь раз. В районе Шлиссельбурга под Невой проходит Балтийская трубопроводная система. Правда, выступая перед камерой, он все время путал слово «тоннель» со словом «подкоп». Как я поняла, специально. Мне что – я покажу все так, как он хочет.
Когда Пашка выключил камеру, я спросила:
– Ну и зачем вам все это надо?
– А пусть менты поганые побегают. Пусть с другой стороны оборонительные рубежи возводят. Меры принимают, чтобы не дать людям уйти по подземному ходу…
– Но на самом деле вы планируете что-то другое?
Иван Захарович хитро улыбнулся.
– Все-таки побег?
Он молчал, все так же хитро улыбаясь. Молчание – знак согласия.
– Но другим способом?
– М-м-м, – промычал Сухоруков.
– А от меня что требуется? С какой стороны его освещать? Показать вашу изобретательность? Умение использовать отвлекающие маневры?
– Нет, Юленька. От тебя ведь Ящер и его подручный Костя чего-то там хотели? Ты не запамятовала?
Как я могла запамятовать? Я все опасалась, что мне с той стороны предъявят претензии… И придется по ним отвечать собственной шкурой.
– Вот ты и передашь маляву Вячеславу Николаевичу. От себя лично. Что ты его не забыла. А я, такой-рассякой, побег готовлю… Для Сережи, например. А ты хочешь и Вячеслава Николаевича спасти. Тебя же, кажется, просили его из «Крестов» выдернуть? Вот и пусть бежит.
– И?
– И? Куда он после побега?! Он же думал народным героем стать. Что его с фанфарами встретят. На руках понесут. Все обвинения с него снимут и памятник при жизни поставят. А вместо всего этого у него сейчас в «Крестах» ох какая несладкая жизнь… Несмотря на все бабки… Там ведь дело не только и не столько в бабках… А с авторитетом-то он здорово лажанулся.
– Вы постарались?
Иван Захарович не удостоил меня ответом.
– Не сомневайся: он тут же ухватится за эту возможность, в особенности если будет считать, что ты ради него стараешься и рискуешь. Он же уверен: ты влюблена в него без памяти, как все его предыдущие бабы. Надеюсь, у тебя все перегорело?
Я сказала, что ни в кого не влюблена. Славик с Сережей очень постарались, чтобы я в обозримом будущем не хотела связываться ни с одним мужиком.
– Вот и отличненько, – кивнул Иван Захарович. – Значит, с трезвой, не замутненной любовью головой будешь участвовать в деле. Пусть бегут. Вдвоем. А дальше… Посмотрим. Поглядим. Ведь интересно же, не правда ли?
Сухоруков хитро прищурился, глядя через Неву на комплекс из красного кирпича.
