Алла пошла вперед, мы тронулись следом. Она явно была тут не в первый раз. Гостиная оказалась пуста, а в спальне… Мы замерли на своих местах. У Аллы из горла вырвался крик, потом она закрыла рот рукой. Мы с Татьяной отреагировали молча. Я за время работы криминальным обозревателем насмотрелась всякого, Татьяна вообще всегда была крепким орешком.

Обнаженные Лиза с Катей, которых я впервые увидела вчера в ночном клубе, лежали на полу. Их явно пытали: на недавно роскошных телах остались следы от зажженных сигарет, которые об них тушили, и многочисленные порезы, правда, мелкие, из которых сочилась кровь.

Я отреагировала первой и бросилась к девушкам. Слава богу, обе были живы, только без сознания, но им срочно требовалась помощь. Я извлекла трубку и набрала номер Андрея, сказала, где нахожусь и в какой компании, и попросила его направить сюда «Скорую». Уже неоднократно приходилось убеждаться на практике: «Скорая», вызванная милицией, приезжает в несколько раз быстрее, чем вызванная гражданами. Но Андрей с коллегами все равно прибыл раньше и с порога заорал на нас с Татьяной:

– Это вы так гуляете?! Вечерний променаж у них по городу! Небось какое-то свое очередное расследование затеяли? А ну выкладывайте, где были! Кто это такая? – Он кивнул на Аллу. – Ваши документы, девушка. Как вы оказались в этой квартире?

– Эти дамы сняли меня на всю ночь, – невозмутимо сообщила Алла, протягивая Андрею паспорт, который он быстро пролистал, не нашел к чему привязаться и вернул ей.

– Как сняли? Зачем?

– Заплатили по таксе, – все также невозмутимо пожала плечами Алла. – Сказали, что хотят меня, рыжую, плюс блондинку и жгучую брюнетку. Я привезла их сюда.

– Зачем вам рыжая, блондинка и брюнетка? – повернулся Андрей к нам с соседкой.

Мы в этот момент напоминали кающуюся Марию Магдалину в двух лицах. Андрей внезапно заметил, что я сегодня выгляжу несколько по-другому. Для мужчин это нетипично, я вообще радуюсь, когда с именем не ошибаются, заметить же новую прическу или платье – выше их сил, но Андрюша все-таки – мент.

– Что ты с собой сделала? – спросил он меня.

– Конспигация, батенька, конспигация, – проворковала я.

Андрей махнул на нас рукой и велел Алле со всеми подробностями рассказать, где она с нами познакомилась, при каких обстоятельствах и что мы делали сегодня вечером до прибытия в эту квартиру.

Услышав про нашу новую сексуальную ориентацию, приятель покрутил пальцем у виска, потом спросил, не заразное ли это и не подхватила ли я ориентацию от Виктории Семеновны. А то если пошла цепная реакция, то и у него самого могут начаться проблемы: он много со мной общается в последнее время. Не дождавшись ответа, он попросил Аллу продолжать. Она поведала про нашу прогулку по набережной, правда, про слежку и утопление машины умолчала, сказав, что мы взяли частника и покатались по городу, в конце концов прибыли сюда.

– Зачем вам эти девицы понадобились? – повернулся Андрей к нам с Татьяной с суровым ментовским видом.

– Я хотела поговорить о вчерашней презентации.

– Зачем?

– Статью писать собираюсь.

– А Татьяну зачем с собой потащила?

– Ты можешь себе представить, чтобы женщина одна пошла ужинать в дорогой ночной клуб?

– Тебя – могу, – ответил Андрей. – И вчера, если не ошибаюсь, ты одна туда ходила?

– Мне не хотелось привлекать к себе внимание. А две лесбиянки, ужинающие вместе, – это вполне нормально.

– Это тебе так кажется.

Я обещала натравить на него Викторию Семеновну. Она Андрюше и всему Управлению лекцию прочитает о границах нормальности. Большая она у нас специалистка по этому вопросу. Все Управление потом будет искренне благодарить Андрея за организацию просветительской работы среди представителей органов.

Андрей опять повернулся к Алле и спросил, как мы вели себя в клубе, с кем общались, что делали. Она честно ответила, что ничем предосудительным мы не занимались, никуда не удалялись, внимания к себе не привлекали.

– Змей выпускали?

Алла посмотрела на дежурного по городу так, словно он только что сбежал из психиатрической больницы. Хоть что-то вывело ее из равновесия.

– Я серьезно спрашиваю. Они вдвоем были или со змеями?

– Где? – не поняла Алла.

– В клубе вашем. Змеи у них с собой? Чтоб я точно знал, к чему готовиться.

Мы с Татьяной стояли с невинными выражениями лиц. Я вообще удивлялась, почему Андрюша не спросит нас прямо. Правда, не получив никакого вразумительного ответа от Аллы, он повернулся к нам.

– Каким составом были в клубе?

– Вдвоем, – ответила Татьяна.

Алла теперь посмотрела на мою соседку тем же взглядом, что и на Андрея. Наверное, думала, что мы все нуждаемся в срочном лечении. Или компанией недавно совершили побег из какого-нибудь спецучреждения. Мужчина на свободе подался в органы, женщины – в лесбиянки.

И вдруг Андрюху осенило…

– Юлька, значит, ты решила, что те два мужика… И клуб…

– Без комментариев, – сказала я нейтральным тоном и, повернувшись чуть боком, чтобы меня не видела Алла, сделала большие глаза.

Андрюха сразу же врубился в ситуацию, снял с пояса трубку и стал отдавать приказы, потом решил: в квартире ему больше делать нечего, тут все-таки ни одного трупа, правда, оставил двух своих людей – на всякий случай записал Аллины координаты и пообещал с ней связаться. Алла не выразила ни бурной радости, ни недовольства, она вообще оставалась бесстрастной. Аллу Андрюха отпустил, нас же забрал с собой, заявив, что наше присутствие в клубе необходимо.

– Мне парик снять? – уточнила я.

Андрей задумался, потом покачал головой. Пока мы ехали в машине вместе с двумя коллегами Андрея, поступил сигнал по рации: кто-то из собачников, выгуливающих питомца, у которого ночью заболел живот, увидел крышу автомобиля, плавающего в Мойке. Или же стоящего на дне – владелец собаки точно сказать не мог. Поскольку машина плавала по пути к клубу, приятель велел водителю проследовать по набережной.

– Когда тебе утром звонили доброжелатели, про труп сказали или про машину? – уточнил Андрей. – Кого топили?

– Труп.

– И бабки говорили: труп, – задумчиво проговорил Андрей. – Вообще они сообщали про три трупа, а выловили мы только два.

– Ты думаешь, они могли перепутать труп с машиной? – хмыкнула я. – Только не эти бабки. Кстати, а их телефоны у тебя есть? Позвони. Может, и сегодня вечером что-то видели.

Вместо этого Андрюша перезвонил на пульт и получил радостное известие. Старые знакомые опять маялись бессонницей…

По пути Андрей с коллегами вздыхали, вспоминая выловленного депутата, – но не из-за того, что жалели слугу народа. Наоборот. Их, как и нас с Татьяной, возмущало, что убийство какого-нибудь простого рабочего дяди Пети – за пятьдесят рублей – или уборщицы тети Маши – за старое пальтишко – никого не волнует, как и убийство в Чечне классных русских мужиков – милиционеров, фээсбэшников, ребят из внутренних войск. А стоит пристрелить слугу народа или чиновника, в СМИ поднимается дружный вой. Караул, замахнулись на демократию! Политическое убийство! Начальство несчастных ментов поедом ест. Но на него тоже давят с самых верхов, «берут под личный контроль», заявляя: не дадим остановить ход реформ! Накажем покусившихся на неподкупного политика! А у убиенного было, например, с десяток левых фирм, или контролировал он поток денег, отправляющихся на личные зарубежные счета, или вез в чемоданчике миллион долларов – как раз тогда, когда прихлопнули. При чем тут политика?

Дело же об убийстве дяди Пети или тети Маши никто не возьмет ни под личный, ни под особый контроль и подчиненных трясти не будет. Потому что начальственным персонам до них – как до сбора урожая кокосов в Бразилии.

Когда мы прибыли на набережную, бабки уже бегали там большими кругами, давая ЦУ, как вытаскивать машину из воды. Правда, пока техники не было и, как я подозревала, до утра ее точно не будет, а если учесть, что завтра воскресенье… Все равно ведь все, кто был в салоне, мертвы.