Балерина покачала головой.

– Снотворное у тебя есть? – спросила Клавдия Степановна. – У кого-нибудь вообще есть?

Снотворное никто не взял. Средства от расстройства желудка имелись у всех, за исключением Кирилла. У него лекарств не было вообще – спонсор не обеспечил, а сам бомж по понятным причинам их не имел. К счастью, пока они нам не потребовались.

Клавдия Степановна согласилась разместиться вместе с Софьей. Мы с Анькой пошли в нашу комнату, мужчины решили перед сном распить еще одну бутылочку рома (в качестве снотворного). Как они потом размещались, я не знаю.

Меня волновало другое. Кто-то обыскал мою сумку. Замки у меня не простые – но их смогли вскрыть, причем очень аккуратно. Я бы этого не заметила, если бы не специальные «маячки» – подарок английских спецслужб.

Ничего не взяли. Но все равно было очень неприятно.

Однако нашелся и приятный сюрприз. До одного тайничка добраться все-таки не смогли. Не поняли, что это тайник. Это радовало.

Утром все проснулись поздно. Торопиться нам было совершенно некуда. До конца светового дня оставалось еще много времени. Достаточно, чтобы сходить к Островной Деве.

– Бонни, я не успела тебе вчера всего рассказать… – пролепетала Анька, усаживаясь на матрасе.

– О чем? – спросила я.

– О пещере.

– Так… – медленно произнесла я. – Вот это интересно. Давай выкладывай. Что там еще было-то?

– Драгоценности, – сказала Анька и извлекла из кармана колечко и сережки. – По-моему, с изумрудами.

Я переместилась к ней на матрас и уставилась на вещи на ладони подруги.

Анька пояснила, что они лежали на некоей подставке, у ног Девы.

– Это все, что там было?

– Нет, остальное взяла Клавдия Степановна. Мужчины не знают… А Клавдия Степановна как зашла внутрь… Ну, в общем, если бы я не взяла, то она бы все забрала. Я решила, что тоже должна взять – для того, чтобы тебе показать.

– Молодец, ты все правильно сделала, – похвалила я Аньку.

Сама задумалась. Значит, Деве делают приношения? Драгоценности с себя, любимой? Но почему американец об этом ничего не сказал? Или он собирался как раз за ними? И ему помешали конкуренты? Нет, тогда Ричард полез бы первым… И убивать из-за каких-то колечек? Хотя ведь и за меньшее убивают.

К нам в дверь тихо постучали. Я пошла открывать.

В комнату быстро просочилась Клавдия Степановна.

– Девчонки, нужно поговорить, – сказала она.

– О чем?

– Не о чем, а о ком. Ричард был не тем, за кого себя выдавал.

– Этим вы не откроете Америку, – уверенно заявила Анька.

– А вы что про него подумали? – пораженно посмотрела на нас с Анькой Клавдия Степановна.

Я, признаться, удивилась Анькиным словам, но этого не показала. Хотя у меня самой насчет американца имелись кое-какие подозрения… Но я-то, можно сказать, всю сознательную жизнь занимаюсь международной журналистикой, распознавать ложь и игру на публику меня обучали хорошие специалисты, и кое-какие приемы из арсенала спецслужб я освоила… Но Анька-то? Или это извечное русское недоверие к иностранцам? Или странность ситуации?

Вообще-то я могла поверить в то, что какой-то американец влюбился в борону. Странным было другое – его появление на этом острове. Почему его привезли лечить именно сюда? В Америке обычно сразу же идут к психоаналитику. Они у них есть везде, даже в самых отдаленных провинциях.

И пещера Островной Девы… Надо будет потом посмотреть латиноамериканские версии этой истории. Но когда я доберусь до архива? Я была готова поверить в то, что эта легенда существует и кто-то на самом деле сюда приезжает. Но скорее это должны быть латиноамериканские женщины, мечтающие о любви, но никак не американский мужик, желающий избавиться от привязанности к бороне.

Почему его убили? И, главное, не угрожают ли те люди нам? Я все-таки считала, что это действовали не организаторы игры, а какие-то другие лица.

– Что он вам рассказал? – спросила я у Клавдии Степановны.

– Ты хочешь сказать: что я из него вытянула? – хмыкнула Клава. – Еще ни одному мужику не удавалось от меня что-то скрыть!

– Вы заначки у него случайно не нашли? – рассмеялась Анька.

Клавдия Степановна предложила нам втроем сегодня как раз этим заняться. Никого другого она в помощники брать не желала.

– А почему вы сами не хотите? – уточнила я.

– Одной боязно, – призналась Клавдия Степановна. – Из всей компании я хотела бы иметь рядом тебя, Бонни. Я же видела, что ты умеешь…

Видела она на самом деле очень мало – мне пришлось кое-что продемонстрировать на свадьбе дочери Клавдии Степановны, но она сделала соответствующие выводы, зная, что я бывала в Чечне, лично вела переговоры с террористами об освобождении заложников, так сказать, дружу с одним чеченским полевым командиром, обосновавшимся в Лондоне, и с русскими спецназовцами, которые успели обучить меня кое-каким полезным приемчикам.

– Вообще-то Ричарда похоронить бы надо, – Клавдия Степановна посмотрела на меня и на Аньку. – Если наших еще забирают, то его-то кто отсюда заберет? И вещи его нам могут пригодиться. Да, кстати, вещи Алены пропали!

– То есть как? – подалась я вперед.

– Полностью, – сообщила Клава. – Я сегодня утром решила проверить, есть ли в ее сумке та одежда, которую Софья вчера описывала. А ничего нет! Так что пошли скорее к палатке Ричарда.

– Там есть мясо? – спросила Анька.

– Ну, для меня он вчера какую-то птичку зажарил. Я не знаю, какую, но вкусная была. Он и ощипал сам, то есть бросил в горячую соленую воду – потом перья легко снимались, и над костром ее зажарил…

– Секундочку! – перебила я. – А как он поймал птичку? Они тут, конечно, непуганые, но в руки не даются. Какое у него было оружие?

– Это не он, а браконьеры, – вздохнула Клавдия Степановна.

– Что?! – воскликнула Анька.

– Ричард утверждал, что на этот остров приезжают браконьеры на охоту? На птиц? – уточнила я. – И он приехал сюда ловить браконьеров? От какой инстанции?

– Что-то типа Общества защиты животных, только международного. У него с собой было два фотоаппарата. Он снимал, что эти гады тут вытворяют. Но они вообще-то не убивают, они на продажу животных ловят – обезьян и птиц каких-то. Ричард их названия на английском произносил, мне это ничего не говорит. Ловят браконьеры их варварскими способами. Некоторые птицы погибают в силках. Вот одну такую он для меня и зажарил. Все равно умерла, а я мяса поела.

– Сейчас завтракаем и идем осматривать оставшиеся от Ричарда вещи, – объявила я.

Улыбающийся китаец опять сварил кашу. Похоже, запасов крупы нам хватит на две недели. Но я бы тоже не отказалась от птички. Или от рыбки.

– Вася, ты рыбу когда-нибудь удил? – спросила я.

– А тебе зачем? Золотую рыбку захотелось? Три желания надумала?

– Золотую рыбку неводом поймали, а тут в чулане есть только обычные удочки, – вставила Клавдия Степановна.

– Вы уже и в чулан успели залезть? Хотя кто бы сомневался…

– Я в молодости любил порыбачить, – подал голос Кирилл.

Семен Семенович был не против составить ему компанию.

– А грядки мне кто поможет копать?! – закричала бабка-огородница. – Кто обещал помогать старому человеку? Я одна, что ли, должна горбатиться?

– Так, бабы, замолчали! – рявкнул Вася. – Распределяем обязанности. Я пойду с удочкой стоять. Правильно, надо хоть как-то меню разнообразить. Роман?

Разночинный сказал, что сегодня поработает на огороде. Ведь нас же снимают, а ему для имиджа нужно продемонстрировать работу на земле. Он же и про пахарей поет. Может, пленку потом в какой-нибудь клип вставят.

В результате рыбачить с Васей пошел Кирилл, а Семен Семенович с Романом объявили, что будут помогать Варваре Ивановне с грядками.

Она, как выяснилось, определилась с новым местом. Оно находилось с другой стороны дома, примерно метрах в ста от источника, где мы брали воду и умывались.