И оставлено ли завещание? Кто там есть из родственников у Истомина?

И в курсе ли Костик?! И его отец? Нашего начальника склада смерть директора должна волновать больше всего. Они ведь давно вместе работают, вместе производство организовывали. Но потом как-то так получилось, что большая часть акций начальника склада перекочевала к Истомину. Я не знала всех деталей, надо бы выяснить у Костика.

Я набрала номер его мобильного и спросила, где он сейчас находится. Костик ответил, что неподалеку и как раз собирался ко мне – рассказать про Диму и Лену. Я вначале не поняла, о ком идет речь, – столько всего произошло за последние часы! – потом вспомнила про Деда Мороза. Я сказала, что у меня тоже есть новости, и попросила поторопиться.

На этот раз Костик был один, его девушка Катя в эти минуты где-то изображала зайчика. Юлианка мгновенно вцепилась в гостя, потащила к компьютеру, Костик беспомощно на меня посмотрел, но с ребенком пошел, и они заговорили о совершенно непонятных мне вещах. Правда, вскоре оба появились в кухне и изъявили желание поесть.

За столом Костик поведал, что и Лена, и Дима в природе существуют, а с Леной он даже пообщался лично. Девушка все правильно сказала мне по телефону. Она – диспетчер фирмы «Все для вас», а Дима там трудится Дедом Морозом в сезон новогодних праздников. В другое время иногда работает медведем, иногда волком – в общем, кем придется. Они оба студенты и таким образом зарабатывают на жизнь. Лена живет с мамой, Дима – с родителями, сестрой и племянником, все, за исключением племянника, – пьющие.

– Дело в том, что этого Диму до сих пор никто не видел, – сообщил Костик. – Он ночевал у тебя, а потом пропал. На работу он больше не вышел, ему уже штраф выписали. Дома не появлялся, Лена туда ездила. Там все пьяные, конечно, но очень ругались, что сын и брат даже семье бутылку не поставил. Мобильный отключен.

Я задумалась. Мобильного при пьяном Деде Морозе не было. Я же его раздевала, заметила бы. Наверное, где-то потерял. И ведь Лена же в новогоднюю ночь звонила мне в квартиру по домашнему… Значит, уже давно потерял.

Но куда же он отправился от меня? Хотя мне-то какое дело? Меня беспокоило, не аферисты ли они с Леной. А с этим вопросом мы вроде бы разобрались.

Потом мы с Костиком на пару отправили Юлианку к компьютеру (Костик нашел, чем ее занять) и вернулись в кухню.

– Что-то случилось? – спросил он, когда мы остались вдвоем.

Я рассказала о смерти Истомина.

– Мертв? – поразился Костик. – Его взорвали на вашей помойке?! Тоня, ты его… видела?

– Если ты спрашиваешь, опознала ли я его или нет – то нет. Там… Костя, это ужасное зрелище. Я и смотрела-то всего какую-то секунду. И там… не опознать.

Костик глубоко задумался, потом произнес поразившую меня фразу:

– Значит, его все-таки убили. С третьего раза получилось.

– Что?! – воскликнула я. – С какого третьего раза? Его что, уже пытались взорвать?

– А ты разве не знаешь? – удивленно поднял на меня глаза Костик.

– Что я должна знать?!

– Тоня, ты живешь в своем хорошем мире, – улыбнулся мой юный друг.

– Не такой уж он и хороший, – вздохнула я. – Так на Истомина в самом деле покушались?

Оказалось, что об этом знает вся наша фабрика, только я как-то осталась в стороне. Вероятно, покушения происходили не в мою смену, и так получилось, что при мне их никто не обсуждал. Я ведь на работе от кастрюли к кастрюле бегаю, некогда мне разговоры разговаривать. И Костик это со мной не обсуждал. Вообще-то мы все время при Юлианке общаемся, а он явно не хотел говорить о таких вещах при ребенке.

Первое покушение произошло в ноябре. Истомин приехал на работу раньше обычного, секретарши в приемной не было. Он отпер дверь своего кабинета и уже собирался войти, как на столе у секретарши зазвонил телефон. Истомин вернулся от двери в кабинет к секретарскому столу и снял трубку. Это его и спасло.

Взрыв прогремел примерно через тридцать секунд после того, как он распахнул дверь в кабинет. При других обстоятельствах он должен был бы быть уже внутри и от него бы ничего не осталось.

– Но если бы вошла секретарша? Уборщица? – в ужасе воскликнула я.

– Истомин всегда сам открывал дверь. Он не терпел посторонних у себя в кабинете. Уборщица убирала только при нем. Секретарша тоже заходила только при нем.

– Но как же тогда установили бомбу?

– Это так и осталось тайной. Но теперь ведь такие специалисты есть – закачаешься. И вообще не удалось определить, что это было за устройство. То есть реагировало ли оно на открывающуюся дверь или им управляли дистанционно, через окно, например. Из соседнего дома можно было увидеть, что Истомин преодолел приемную и открыл дверь в кабинет. Нажали на пульт дистанционного управления – а Истомин раз и повернул назад. И устройство сработало зря. Оно могло быть прикреплено к столу, к стулу… А могло и как-то на открывающуюся дверь отреагировать. Неизвестно. В кабинете все разнесло в клочья. Только сейф остался целехонек. Странно, что ты об этом слышишь впервые.

– До кухни не дошло, – задумчиво произнесла я. – А выяснили, кто в предыдущий день заходил к Истомину в кабинет? Ведь кто-то же заходил, даже если он и не любил лишних людей?

– Да полно народу там было! И наши с фабрики, и партнеры… Но вроде ни у кого не было повода с ним разделываться. Он сам даже подумывал, не предупреждение ли это.

– Если предупреждение, то должен быть повод, – заметила я.

– Фабрику хотели купить немцы, но они такими методами не действуют.

Я кивнула. Про немцев я слышала. И они вроде бы по весне появлялись, а потом это дело заглохло. Больше на фабрику никто не претендовал.

– Истомин сам не понимал, почему на него покушались, – продолжал Костик. – Терялся в догадках, с моим отцом это долго обсуждал. Даже частных детективов нанимал. Они ничего не смогли выяснить.

– И никаких звонков, писем?..

– Ничего, – покачал головой Костик. – Совсем ничего.

– Костя… Ты меня прости, пожалуйста, но у нас случайно…

– Не изготовляются наркотики? – закончил за меня фразу гость и улыбнулся. – Нет, Тоня. Этого у нас нет. Я сам у отца в свое время спрашивал. Он ответил: нет смысла рисковать, лекарства сами по себе дают очень хорошую прибыль. Пусть меньше, но спокойней и надежнее. И мой отец, и Истомин придерживались этого мнения. Им, знаешь ли, обоим одной ходки хватило на всю оставшуюся жизнь.

О том, как познакомились Истомин и отец Костика, я хорошо знала. Петр Петрович, начальник склада, в свое время оказался на зоне за хищение государственной собственности в особо крупных размерах. Но отец Костика был предусмотрительным человеком, и основная часть имущества была у него записана на собственную мать и мать Костика, поэтому оно не было конфисковано. Законная жена с ним развелась, пока он находился в местах не столь отдаленных, и с двумя законными детьми видеться ему больше не позволяла. На зону на свидания ездила мать Костика. Правда, регистрироваться он с ней так и не стал. Теперь имущество было записано частично на мать Костика, а частично на самого Костика.

Истомин же попал на ту же зону за хулиганку. Он был химиком по призванию, на спор изготовил бомбу и вместе с другими молодыми парнями взорвал на школьном стадионе. Рядом со стадионом находился жилой дом, в котором вылетели почти все стекла.

Несмотря на приличную разницу в возрасте – пятнадцать лет, Истомин с Петром Петровичем сдружились, или правильнее будет сказать, нашли общий язык. Они оба были начитанными людьми и интересовались историей. В тюрьмах и колониях такие люди очень ценятся, в особенности если умеют интересно рассказывать. Они и просвещали народ по вопросам истории, и еще друг с другом спорили до хрипоты о Юлии Цезаре, Александре Македонском и Кушанском царстве.

Потом они уже встретились на свободе, на пару прикупили фабрику, организовали производство, расширили – и работали до сегодняшнего дня.

– Но может, кто-то хотел заставить Истомина производить наркотики? – спросила я.