Я ничего не понимала. По-моему, на утилизацию отходов нужно тратить деньги, а не получать с этого, конечно, если не утилизуешь сам.

– На утилизации отходов очень хорошо отмываются деньги, – вздохнул Артемий Вячеславович. – У нас же особые отходы, и требуется, опять же, соблюдение вполне определенных технологий.

– И у нас они не соблюдаются?

– Конечно, нет. Но деньги там крутятся большие. Я точно знаю, что, например, финны выделяют средства то ли на очистительные, то ли на заградительные сооружения, а скорее и на то, и на другое, чтобы наше дерьмо не шло к ним. Что-то, конечно, делается, но не в тех объемах и не с тем качеством, которое требуется. Но я лично к этому не имею никакого отношения. Я работаю только на производстве. А утилизацией занимается отдельная компания, которая принадлежит Петру Петровичу. Возможно, она оформлена на кого-то еще. Я просто не знаю. Но именно таким образом Истомин и Петр Петрович разделили дело.

Я покачала головой. По крайней мере, хоть выяснила, что у нас происходит на фабрике – пусть и в общих чертах.

– Значит, по вашему мнению, Истомина убили из-за каких-то технологий или лицензий? – еще раз уточнила я.

– Да, – кивнул Артемий Вячеславович. – Хотя я могу многого не знать. То есть точно не знаю. Я не лез в их дела с Петром Петровичем. Я просто выполнял порученную мне работу. Но, видишь, и меня достали…

Артемий Вячеславович еще раз вздохнул. Мне стало его жалко. Одинокий, немолодой уже человек. Я не знала, была ли у него когда-нибудь семья, спрашивать было неудобно. Жил он в двухкомнатной квартире, в обычном панельном доме. Особых богатств я там не заметила. И теперь ему еще эту квартиру приводить в порядок!

– Артемий Вячеславович, когда вас выписывать будут, вы мне скажите, я с вами домой поеду, помогу прибраться. Я бы одна все сделала, но квартира опечатана, а вы – хозяин. Без вас я заходить не могу.

– Спасибо, Тоня, – поблагодарил он.

Я обещала заезжать, но теперь мне было пора домой. Юлианку сегодня у моего отца заберет Валентина, но я же должна провести вечер с ребенком! И дома что-то нужно сготовить. Не все же на работе людей кормить.

В метро достала из сумки книжку Владимира Альбертова. Где еще читать-то? В метро. Других мест для чтения не знаю. Дома некогда. На работе тем более. Правда, теперь у меня два дня выходных… Если начало понравится, почитаю завтра.

Действие начиналось с приземления летающей тарелки в престижном загородном поселке под Петербургом.

Тарелка описывалась во всех деталях и почему-то напоминала гигантский мужской детородный орган. Конечно, все местные бабы сбежались посмотреть.

– Вам нравится Владимир Альбертов? – прозвучал над ухом приятный баритон.

– Нет, – сказала я. – Он мне не понравился, – автоматически ответила я и повернула голову вправо.

Рядом сидел мужчина лет сорока со шкиперской бородкой и волосами чуть выше плеч. Внешность была не то чтобы богемной, но я почему-то подумала, что он художник. Пальто на нем было длинное и широкое, темно-синее. Из-под пальто торчал темно-серый свитер с высоким воротом. В руках – перчатки.

– Вы с ним лично знакомы? – оживился мужчина.

Я кивнула.

– Ну и какой он в жизни?

Я перевернула книгу оборотом обложки и показала на фотографию.

– Значит, это все-таки пишет мужчина?

– Жена жаловалась, что он ворует ее идеи, – сказала я.

– А-а, тогда понятно. Я был уверен, что автор – женщина.

Я призналась, что впервые держу в руках книгу Владимира Альбертова и еще несколько дней назад даже не подозревала о его существовании. После личного знакомства захотелось ознакомиться с творчеством, тем более у соседей оказалось несколько произведений этого писателя.

– Да, на него многие подсаживаются, как на иглу.

– А вы врач-нарколог?

– Нет, я психолог, и меня просто интересует, что именно увлекает наших граждан, если люди вдруг начинают массово подсаживаться на какого-то писателя или исполнителя. Я стараюсь изучить его творчество и понять, почему это происходит.

– И почему люди подсаживаются на Владимира Альбертова?

– Книги очень подходят для одиноких женщин. Если вы не замужем, лучше не начинайте читать.

«Это он так выясняет мое семейное положение?»

– А чтобы не подсесть на Альбертова, нужен зарегистрированный брак? – уточнила я.

– Нет, нужна сексуальная удовлетворенность. По-моему, сексуально удовлетворенная женщина может прочитать не более одной книги этого автора, а неудовлетворенная станет его постоянной читательницей. Судя по тиражам его книг, у нас масса неудовлетворенных. Но я все равно считаю, что это пишет не мужчина, а женщина. Неудовлетворенная.

«А ты сам не маньяк, случайно?» – подумала я. Никогда раньше мне не приходилось разговаривать на такие темы с незнакомыми мужчинами. Правда, и в метро я никогда не знакомилась.

– А вы когда-нибудь бывали в стриптиз-клубе? – спросил психолог, или маньяк, или кто он там.

– В мужском?

– Ну вы же не лесбиянка!

– Откуда вы знаете?

– Я это сразу вижу.

– Как вы это определяете?!

– Давайте сходим вместе на мужской стриптиз и…

– Извините, мне выходить на следующей станции, – сказала я и встала. Мне, кстати, на самом деле нужно было входить.

– Я вас провожу, – объявил психолог-маньяк. – Сейчас одинокой женщине опасно ходить. Маньяки, знаете ли…

– Вижу, – сказала я.

– Это вы меня за маньяка приняли? Нет, я просто собираю материал для докторской диссертации.

– В стриптиз-клубе?!

– Да, – кивнул психолог-маньяк. – Где еще можно встретить столько неудовлетворенных женщин?

Пока мы стояли в очереди на маршрутку, психолог-маньяк рассказывал про обделенных мужским вниманием женщин, которые готовы платить за красивый обман. Они не ценят, не уважают и не любят себя, они разочарованы в жизни и мужчинах. Они несчастны и уходят в фантазии, предоставляемые Владимиром Альбертовым или танцорами из стриптиз-клуба. А психолог-маньяк по таким женщинам как раз пишет диссертацию.

– Вы меня рассматриваете как материал для диссертации? – уточнила я.

– Я пока не знаю. Вы же мне еще ничего не рассказали о себе. Давайте сходим в стриптиз-клуб? Вы когда-нибудь смотрели мужской стриптиз?

За подобными разговорами мы подошли к моему дому. К моей огромной радости, во дворе нам встретились Костик с Юлианкой, которую он, как оказалось, выгуливал по просьбе Валентины.

Дочь бросилась ко мне, внимательно осмотрела моего провожатого и спросила, будет ли этот дядя спать у нас в коридоре на полу. Я ответила, что нет. Костик вопросительно посмотрел на меня.

– Это мой юный друг, – сообщила я психологу-маньяку с самым невозмутимым видом. – Как видите, у меня нет необходимости ходить по мужским стриптизам. Больше спасибо вам за приглашение. Всего доброго.

У Костика во время моей речи округлялись глаза. Я одной рукой подхватила его под руку, предварительно вручив ему сумку с продуктами, другой рукой взяла Юлианку, и мы направились к подъезду. Маньяк провожал нас взглядом.

Я позвала Валентину к себе и рассказала им с Костиком о знакомстве с психологом-маньяком в метро.

– Это прекрасно! – воскликнула Валентина.

– Что именно? – не поняла я.

– С тобой на улице начинают знакомиться мужики.

– В метро.

– Не важно. Главное – сама суть. Это всегда так. Или никого, или всем скопом. Они как чувствуют, что баба востребована.

Я моргнула.

– Так что не кори себя за Новый год. Я знаю, что ты до сих пор мучаешься! Не возражай! Но все получилось только к лучшему. Один другому дорожку протопчет. Скоро кто-нибудь нормальный появится. Эта теория проверенная. Только никого сразу не отшивай!

– Ты хочешь сказать, что мне маньяка следовало домой пригласить?!

– Мне его лицо показалось знакомым, – сказал Костик. – Может, я его по телевизору видел? Ведь у нас показывают фотороботы маньяков.