– А почему вы не хотите параллельно искать настоящий? – спросила Алла. – Да, мы сохраним в тайне случившееся. Но мне кажется, что нужно попытаться найти подлинный. Ведь ни вы, ни Алан и никто другой из ныне живущих и даже предыдущего поколения не виноват в исчезновении оригинала! Я думаю, вы, наоборот, можете действовать по официальным каналам – и вам помогут. Или по неофициальным. – И она посмотрела на Славика.

Ей вообще-то хотелось занять Литвинова делом. Может, увлечется поисками перстня и оставит их с сыном в покое? А там, глядишь, и еще что-нибудь нароет. Ведь в каждой королевской и княжеской семье есть свои скелеты в шкафу. А в этой, похоже, их немало – судя даже по тому, что они узнали за один вечер. Бриллианты из Африки, какой-то мушкетер (а про мушкетеров французского происхождения наслышаны все советские люди), отправленный в Америку негритенок… Да и Сашка с мальчиком Тарасом!

– Мы не сможем его выкупить, – объявила княгиня-мать. – Если он находится в частной коллекции и владельцы знают, что это, то запросят баснословных денег. Казна не в состоянии их выделить.

– Ну, наверное, перстень стоит не больше одного футболиста, – заметил Литвинов. – Обратитесь к Родиону Хитрюковичу. Дадите ему какие-то льготы. Или к другим нашим олигархам.

– Мне так нравится ваш страдалец Михей Обмороковский! – воскликнула София.

Все пораженно посмотрели на нее.

– Он же олигарх, деточка, – напомнил дядя Проспер. – Тебя же столько раз знакомили со всякими олигархами, и тебе никто не нравился!

– Но в Михея я влюбилась заочно. Как романтично – олигарх в тюрьме! Обычный олигарх мне не интересен. Но олигарх-страдалец, познавший жизнь простых людей… Я столько слышала про ваши тюрьмы! С ним бы я познакомилась. Может, мне съездить в Россию? Вы организуете мне с ним свидание? – обратилась София к Литвинову.

– Сделаем, – кивнул тот. Судя по выражению лица, у него очень напряженно работал мозг, просчитывая все варианты возможного развития событий.

– А где вы слышали про наши тюрьмы? – решил уточнить Сашка.

– Мне приходилось и раньше общаться с русскими. У меня сложилось впечатление, что почему-то все ваши мужчины сидели в тюрьме. По крайней мере, те, кто приезжает к нам в княжество.

Литвинов сообщил, что в России по статистике сидел каждый третий мужчина – или, по крайней мере, был задержан на какое-то время.

Княгиня-мать протянула руку к перстню, убрала его в обтянутую бархатом коробочку, потом надела колье и серьги. Руки у нее дрожали. Алле стало ее искренне жаль. Анастасия тем временем встала.

– Прошу всех покинуть покои Великого князя, – объявила она. – Завтра у нас у всех сложный день. Желаю всем доброй ночи.

Сергей Григорьевич очень внимательно прослушал пленку с записью разговора лиц, присутствовавших при оценке перстня, и мысленно похвалил одного из своих племянников, который сумел установить хитрую и практически незаметную аппаратуру почти во всех помещениях дворца. Этот племянник с детства увлекался электроникой и, по мнению Рогозина, оказался самым талантливым из его многочисленных родственников. Сергей Григорьевич подумывал сделать его своим главным наследником. Конечно, всем придется что-то оставить… Мысль о родных вызвала на лице гримасу. Многие из них давно желали смерти Сергея Григорьевича, чтобы начать делить его имущество. Но умирать старый адвокат пока не собирался. Он еще не выполнил своего жизненного предназначения.

Рогозину очень не нравилось, что представляемого им претендента и членов его семьи во дворце фактически игнорируют. Он, конечно, понимал, почему, но это, однако, придавало желания показать фортунцам, где раки зимуют. Чтоб знали наших! Вон уже у княгини-матери веко дергается, когда она его видит. Интересно, если он посадит Тараса на фортунский трон, о нем напишут в учебниках? Это дело войдет в историю юриспруденции? Сергей Григорьевич еще юношей усвоил, что в юридической практике главное не доказательства, а умение их представить под нужным углом…

С фамильными драгоценностями князей Фортунских что-то нечисто, хотя сами по себе они в их группе волновали только Оксану. Сергея Григорьевича больше интересовало, как можно повернуть эту информацию в свою пользу…

Но больше всего его заинтересовали телефонные разговоры княгини-матери. Жаль, он не мог слышать ее собеседника. Но, пожалуй, и ее слов достаточно…

Сергей Григорьевич уже придумал, что делать дальше – после результатов экспертизы. Он знал, как разговаривать с Анастасией.

– У нас серьезные проблемы, – сообщил верный человек из дворца и поведал о развитии событий.

– У нас тоже, – ответили на острове и рассказали о своих.

– Но, может, заставить их купить перстень? Они купят! Нужно заломить цену и…

– Кто будет его продавать? Как свести продавца с Литвиновым? Откуда продавец узнает, что Литвинов интересуется перстнем? Русский ведь, как я понял, – мужик нюхастый. Он явно проведет расследование, причем самое тщательное. Как представить ему продавца?!

– А эти англичане, которые выиграли в карты корабли? Можно как-нибудь подделать документы…

– Говоришь глупость. Может, просто скажем, что владелец перстня по своим каналам услышал про интерес и готов продать, если цена будет достаточно высока? Через посредника. Посредник и свяжется с Литвиновым – после того, как тот начнет проводить расследование. Через какое-то время.

– Кто сыграет роль посредника?

– Витольд. По нему же вообще не определить, какой он национальности. И акцент непонятный. Уж Литвинов-то точно не сообразит. Да Витольд и выглядит как международный аферист. Сколько человек ему это говорили? – главный в группе хихикнул. – Как раз достойный партнер для Литвинова. Ты только подумай, сколько денег можно заломить за перстень! И он вполне легально вернется во дворец. Ведь про появление второго перстня знаем лишь ты, я и Витольд.

– Хорошо, я сообщу, когда Литвинов начнет действовать. Я буду знать, что он раскопает…

– В крайнем случае ты сможешь приехать за нами? Двое моряков погибли. Последний, боюсь, не выживет… Ему нужно в больницу. Или по крайней мере необходимы лекарства, которых у нас нет. Так Витольд сказал. Он ведь с собой прихватил лишь небольшую аптечку. Мы же не могли предположить… Приедешь? Мы вдвоем с Витольдом не справимся с яхтой. Есть, правда, весельная шлюпка… – он хихикнул. – Но это несерьезно.

– Продуктов пока хватает?

– С этим – полный порядок.

– Значит, пока сидите тихо. В крайнем случае приеду. Или прилечу.

Вечером мистер Холливел решил немного погулять по княжеству, тем более в маленьком государстве царило такое оживление. Англичанин зашел в бар, чтобы выпить виски.

Каким-то образом рядом с ним оказались двое уже поддатых русских. Мистеру Холливелу предложили присоединиться, объяснив, что в России принято соображать на троих. Получилось так, что он не мог отказаться. Потом, плохо соображая, он со своими собутыльниками отправился в следующий бар, затем каким-то образом оказался на набережной, где русские возжелали девочек, а ему посоветовали обязательно взять русскую, раз он никогда их не пробовал, и даже нашли женщину, которой сдали с рук на руки.

– Покажи ему, подруга, на что способны русские женщины! – загоготали мужики и исчезли.

– Ну что ж, касатик, пошли, покажу, – сказала она.

И тут мистер Холливел почувствовал, как у него защемило сердце. Ему требовалось выпить лекарство, но грудь так сильно сжало, что он не мог сказать про свои проблемы. А она считала его просто пьяным и тащила к себе. Сильная оказалась женщина.

У нее в квартире он опять попытался сказать, что ему плохо, что нужно вызвать врача, но в тот момент, когда он смог говорить, она как раз вышла из комнаты.