– Она итальянка? – уточнил Литвинов.

София кивнула.

– А ваша мама была против брака из-за национальности? – поинтересовалась Лариса Тарасовна.

– Наверное, из-за отсутствия голубых кровей, – заметил Рогозин.

– Нет, из-за характера, – мило улыбнулась София. – Кровь подходящая. Графиня из древнего рода, да еще и родственница какого-то папы римского, кажется, предыдущего.

А прибывшая тем временем еще стала топать ногами и махать руками – с чисто итальянской эмоциональностью и экспрессивностью. Ребенок заревел как сирена гражданской обороны. Тут уже все смолкли. Княгиня-мать очнулась и ледяным тоном сказала:

– Вон из моего дома.

Однако итальянка уходить не собиралась. Она явно проконсультировалась у юриста, и, хотя не претендовала на трон для своей дочери, имела в виду наследство, оставшееся от князя.

– Она хочет лишить наших мальчиков наследства?! – воскликнула Лариса Тарасовна, выпрыгнула из-за стола, вперила руки в боки и грудью пошла на итальянку. Орала Лариса Тарасовна так, что дрожала люстра. У нее, в отличие от итальянки, имелся опыт работы в советском продуктовом магазине, который очень помогает в выяснении отношений с незакаленными советской торговлей иностранцами.

Но итальянка не собиралась сдаваться.

К Ларисе Тарасовне подскочил Сергей Григорьевич и начал разъяснять итальянке какие-то вопросы законодательства, прыгая вокруг ее пышного тела, словно маленький зайчик. По словам Сергея Григорьевича выходило, что ей ничего не достанется, мальчикам и так мало.

Подключился и Литвинов, объединивший усилия с Сергеем Григорьевичем. За Литвиновым стеной стояли телохранители.

ФСБ взяла сторону соотечественников.

Вскоре из-за стола выпрыгнули все, за исключением членов великокняжеской семьи и, забыв о предыдущих разногласиях, пошли на итальянку единым фронтом. Представители двух враждующих кланов объединились против общего врага. Итальянка стала отступать. Она явно не ожидала такого сопротивления. Объединившиеся конкуренты еще надавили. Итальянка ретировалась.

Народ заново расселся за столом и вздохнул с облегчением. Конечно, еще выпили.

– Нужно сделать так, чтобы она и не вздумала возвращаться, – объявила Лариса Тарасовна. – А между собой мы уж как-нибудь разберемся.

– Согласен, – кивнул Литвинов.

– Только, пожалуйста, без кардинальных мер, – вставил генерал Сидоров.

– У меня есть одна мысль… – задумчиво сказал Сергей Григорьевич.

– Ты знаешь, кого нашел этот генерал? – спрашивал верный человек из дворца. – Ты даже не можешь себе представить, как мы влипли! И где он только его взял?!

– Я так понял, что этого человека убили чеченцы и…

– Нет! Он раньше лежал в морге. Уже лежал, до чеченцев! Если бы он оказался одним из схваченных наугад чеченцами, мне бы не хотелось рвать на себе волосы. Но так, как есть…

– Ты можешь узнать, как он попал в морг? Ведь должны быть документы… Алла хотя бы помнит, из какой ячейки его доставали? Они ведь взяли наугад, я правильно понял? Поменяли со своим, с этим бандитом?

– Алла не помнит. И это не суть важно. Е г о фамилии на бирках не значилось. Он прибыл в княжество с чужими документами.

– Постарайся узнать, где его нашли. У нас же все-таки не Россия. Все же фиксируется…

– Узнаю, если смогу.

– Ты помнишь, что поставлено на кон?

– Но раз о н прибыл с чужими документами и нигде не зафиксировано, что о н умер… Кому вообще придет в голову, что о н лежит в великокняжеском склепе?!

– Может, он оставил указания на случай своего исчезновения? Кто-то наверняка знал, что он направляется сюда? Его жена, например.

– Сомневаюсь. О н всегда предпочитал действовать один. И очень не любил ни с кем делиться. Но даже если теперь что-то и всплывет… Я же мертв, не правда ли?

– А не ты ли организовал это убийство?

– Бог с тобой! Зачем?

– Чтобы не платить. Чтобы не объяснять происхождение копий великокняжеских драгоценностей.

– Ты ошибаешься. Кстати, наш последний моряк умер. Остались мы с Витольдом. Тебе точно придется сюда за нами приехать.

– Сейчас в любом случае еще рано.

– И думай, как организовать мое воскрешение. Кто меня выкрадывал? Русская мафия? ФСБ? Чеченцы?

– Может, британская разведка?

– Никто не поверит. Они не действуют такими методами. Ты думай…

– Сейчас я думаю, кто нас больше устроит на троне – Александр или Тарас.

– Александр – мой сын, а этот Тарас…

– Кто твой сын, сейчас не имеет значения. Имеет значение, кто нам более выгоден. И я склоняюсь к мысли, что Тарас и сопровождающие его лица. Кстати, его поддерживают Родион Хитрюкович и Борис Ясеневский. Ты представляешь, какие это деньги?

– Ну…

– И чеченская диаспора. А на стороне Александра – только этот Литвинов с ФСБ. Может, вообще отослать Александра с Аллой домой в Россию? По-моему, Алла не возражает.

– А это мысль. И ФСБ нам совершенно ни к чему.

Литвинов встретился с дядей Проспером в резиденции последнего. Говорили они долго, за закрытыми дверьми, без свидетелей. На часть вопросов дядя Проспер ответил, на другие отвечать отказался – Славик не понял, почему. То ли на самом деле не знал ответов, то ли не отел что-то сообщать. Во всех бедах великокняжеской семьи дядя Проспер винил княгиню-мать. И такая она, и сякая, и брату его жизнь испортила, и сына с пути истинного сбила.

– Знаете, Слава, – сказал дядя Проспер в конце разговора, – если мальчик (так он называл Алана) перед вами в чем-то провинился – а вы явно считаете, что провинился, – то все это придумала Анастасия. Я не спрашиваю, что это за дело. Меньше знаешь – лучше спишь. Меньше знаешь – дольше жить будешь, так у вас говорят?

– Еще: меньше знаешь – меньше дадут. Хотя иногда бывает и больше.

Дядя Проспер усмехнулся.

– Послушайте старого человека, Слава. Если вы на самом деле хотите добиться истины, прижмите Анастасию к стенке. Я уверен: узнаете много интересного.

На следующий день после похорон Великого князя во дворец прибыли представители английской, французской и немецкой лабораторий, проводившие генетический анализ. Представители двух кланов собрались в тронном зале, выстроившись по обе стороны от центрального прохода. На троне восседала княгиня-мать, рядом стояли дядя Проспер, София и Луиза, явно только что опохмелившаяся.

Слово взял англичанин, который сообщил, что три лаборатории проводили анализ независимо друг от друга, но пришли к одинаковым выводам, поэтому нет оснований в них сомневаться. Ошибка исключается.

– Сейчас объявит, что нам пора отсюда выметаться, – буркнула себе под нос Лариса Тарасовна.

– Всем, – подчеркнул Сергей Григорьевич. – Значит, повоюем.

– Проведенный нами генетический анализ подтвердил, что Великий князь Алан является биологически отцом Тараса Заблудайко, но не является отцом Александра Афанасьева, – объявил англичанин.

В зале повисла мертвая тишина, потом вскрикнула женщина, и раздался грохот падающего тела.

Сознание потеряла Оксана, мать Тараса.

Лариса Тарасовна с Сергеем Григорьевичем лишились дара речи, и на памяти обоих это был первый случай – их никогда ничто так не удивляло.

– Так, – медленно произнес Литвинов, первым пришедший в себя, и повернулся к представителям лабораторий. – А у кого вы брали пробу?

– Мы взяли кровь у Тараса Заблудайко и Александра Афанасьева, а также куски кожи и образцы волос с предоставленного нам тела…

– Чьего тела? – перебил Литвинов.

– Великого князя Фортунского Алана.

– Так, быстро все в морг, – приказал Литвинов.

Его подчиненные, не церемонясь, подхватили под белы рученьки представителей лабораторий и потащили из зала. Алла рванула за ними. Оксана, которую мать только что привела в чувство, понеслась следом. Сергей Григорьевич с Ларисой Тарасовной решили, что им также следует взглянуть на труп, если он, конечно, еще не похоронен.