– Нужно вернуть общак. Алан, сука, его захапал, – сказал Литвинов. – Надеюсь на вашу помощь, Сергей Григорьевич. Конечно, вы получите свой обычный процент, а Тарас – наследство. Введите Ларису Тарасовну в курс дела. Думаю, она посодействует в разработке плана. Я, естественно, предоставлю вам в помощь своих людей – в любом количестве.

– Вы хотите выкрасть Великого князя, молодой человек? – уточнил Сергей Григорьевич. – И обосновать законность этой затеи?

– Вообще-то я думал прищучить его торговлей наркотиками, с которой он получает дивиденды… Они ведь приняли кое-какие новые законы.

Рогозин закивал: по личной просьбе Родиона Хитрюковича, Бориса Ясеневского и Зелимхана Магомадова (все просили по отдельности и платили тоже по отдельности за одну и ту же работу) он очень внимательно ознакомился с новыми законами, ограничивающими права князя и ужесточающими борьбу с торговцами наркотиками и оружием. Сергей Григорьевич быстро сообразил, как их умело обходить, но Алан-то – фортунец, и рядом с ним нет ни одного ушлого адвоката из России.

– Я думаю, что для избежания международного скандала – ведь князь имеет свой процент не с чего-нибудь, а именно с наркотиков – его семейка заплатит нам отступные, – заявил Литвинов. – В двойном размере украденного со счетов. Мы можем взять и подлинными великокняжескими драгоценностями. Я даже знаю, в сейфах каких банков их хранит княгиня-мать.

Сергей Григорьевич хлопнул в ладоши.

– Так тогда мы можем взять и то, и другое – если вы точно знаете, где что лежит. Один мой племянник уже давно разработал схему очищения банковских ячеек зарубежных банков от их содержимого. Вы же понимаете, юноша, что они не рассчитаны на наших умных людей? Вот что нужно сделать…

Когда Великому князю Фортунскому Алану и княгине-матери сообщили, что аудиенции просит некий Сергей Григорьевич Рогозин, княгиня Анастасия громко выругалась на чистом русском – никакие слова других языков не могли выразить ее чувства с такой точностью, как русский мат. Князь Алан глубоко задумался.

– Мы должны его принять, мама, – сказал он. – По крайней мере, выяснить, что ему нужно на этот раз.

Княгиня-мать нехотя согласилась.

Сергей Григорьевич объяснил, что требуется от Великого князя и его матушки, если желают получить назад оригиналы великокняжеских драгоценностей и не сделать достоянием общественности участие Великого князя в наркоторговле.

– Я подам в суд на эти банки! – завопила княгиня-мать, у которой опять дергалось веко. – Я…

– И еще я могу вам посоветовать, в каком банке в будущем хранить ценности, – тут же встрял Рогозин. – Но если хотите, чтобы я давал вам консультации относительно хранения, то мне причитается половина вашей доли в наркоторговле. И я обеспечу еще и ее бесперебойность.

– Мы подумаем над вашим предложением, – сказал Алан нейтральным тоном.

– И вы пропустили несколько выплат алиментов на Тараса, – невозмутимо продолжал Сергей Григорьевич.

– Нет! – заорала княгиня-мать, у которой теперь дергалось не только веко, но и щека. – Больше никаких алиментов на сына этого ворюги! Чтобы Великий князь Фортунский платил алименты на сына русского вора в законе?!

– Не будете платить – мы будем с вами встречаться регулярно.

– Я заплачу, – тут же сказал Алан и посмотрел на мать. – Или ты, мама, хочешь регулярно видеть Сергея Григорьевича и Ларису Тарасовну?

Княгиня-мать выбрала меньшее зло.

Из великокняжеской резиденции Сергей Григорьевич отправился в резиденцию российского олигарха Родиона Хитрюковича договариваться о династическом браке – дочери Родиона и Тараса Заблудайко. В кармане у Сергея Григорьевича лежал список других невест для Тараса – на тот случай, если олигарх вдруг окажется недальновидным.

Но, лишь войдя в дивный сад, окружавший дворец Родиона Хитрюковича, старый адвокат увидел девушку, о которой собирался говорить, прогуливающейся вместе с Александром Афанасьевым. Девушка показывала юноше какие-то экзотические растения и что-то объясняла. Сергей Григорьевич открыл рот и еще не успел его закрыть, как из-под ближайшего куста вынырнул мужчина лет сорока (или тридцати пяти, или сорока пяти – определить было сложно), белобрысый, с легкими залысинами на висках, сероглазый, в общем, в фас ничего особенного, только профиль классический.

– Родион по моему совету пригласил мальчика отдохнуть во время осенних школьных каникул, – невозмутимо сообщил мужчина. – А его мама, опять же по моему совету, его отпустила.

Сергей Григорьевич молчал.

– Я думаю, нам с вами тоже стоит немного прогуляться, – сказал мужчина. – Поговорить о том о сем. Тем более Родион сейчас занят и освободится только минут через сорок. Этого времени нам как раз хватит.

– Для чего? – Сергей Григорьевич быстро приходил в себя. – Вы кто, вообще, такой?

– Меня зовут Николай.

– Вы представляете интересы Хитрюковича?

– Я представляю свои интересы.

– И в чем они заключаются?

Николаю потребовалось минут пятнадцать, чтобы изложить свое предложение. Остальные двадцать пять были потрачены на совместное обсуждение.

Сергей Григорьевич понял, что начинается третий этап «Дела князя Фортунского».