Телега ползла по размытой дороге, будто лодка по бурному морю. Клонилась то в одну, то в другую сторону, подскакивала на рытвинах, выплескивала из-под колес грязевые фонтаны. Шишки больно вдавливались в тело, лошаденка качалась — вот-вот упадет.

— Не боись, — возница будто подслушал опасения пассажира. — Манька двужильная, без устали потянет воз до самой Медвежьей Пади. Хотели её в прошлом году — на живодерню, дак я отвоевал. Енто с виду — доходяга, придуряется, подлюга… Но, треклятая! — похлестнул он «лентяйку» и снова обернулся к охотникам. — О чем это я баял?…

— Про мужиков, которые одарили тебя четвертными, — торопливо напомнил Тарасик. — Небось, ехали до самого поселка?

— Даешь, паря! — возмутился бородач. — Стал бы я брать по четвертной аж до Медвежьей Пади — меньше полтинника и разговора бы не было. Сошли не то в пяти, не то в десяти верстах от Голубого… Ничего не могу сказать — культурные парни, вежливые. До свиданья, сказали, батя, руку пожали… Одного знаю — помощником лесника трудится, встречались единожды на делянке…

Похоже, интуиция не обманула сыщика, второй «пассажир» наверняка лжеКоролев. Преступник допустил непростительный прокол — не убрал важного свидетеля! Впрочем, в его положении офлажкованного зверя оставлять ещё один труп — будто вручать преследующему его сыщику визитную карточку с указанием адреса.

Но переспрашивать старика опасно, тем более, что он сам не собирается сворачивать с найденной темы.

Прапорщик равнодушно зевал, тер ладонью закрывающиеся глаза.

— О чем это я талдычил? Засек меня вреднючий помлесника на порубке. Как водится, штрафанул… А куда мне деваться, ежели нижние венцы избы подгнили, требовают замену, а в кармане — два шиша, на которые ничего не купишь… Опосля видел вредину, хрен ему в задницу, у лесника на заимке. Дажеть не поздоровкался!

— А второй мужик? — не выдержал Добято. — Тоже служит у лесника?

— Служит — точно говорено. Токо не у Пашки-лесника — в погонах разгуливает… Врать не стану, после той встречи капитана не довелось встречать. Да и то сказать — я по земле ползаю, он поверху летает, где уж нам свидеться…

— Не темни, дед! — неожиданно возмутился, казалось, засыпающий Толкунов. — Вся тайга знает об исчезновении капитана.

— А ты, заяц-кролик, не больно шуми на меня! — тоже вз»ерепенился дедок. — Пропал офицерик, говоришь? А вдруг начальство его вызвало? Или в тайге по неумелости заблудился да нарвался на тигринные зубы? Болтун ты, чисто трепач! Все наши беды из-за таких, как ты, крапиву тебе под хвост! Посрамленный Серафим умолк. Обдумывая новую информацию, молчал и Добято. Один дед сердито что-то бурчал, то и дело подхлестывал уставшую лошадь.

Сыщик попросил остановиться не доезжая полукилометра до сваленной липы.

— Значится, на охоту собрались, браконьеры? — полувопросительно, полуутвердительно проворчал старик, все ещё не отошедший от недавней схватки с «болтуном». — Дело ваше. Напоритесь на лесных инспекторов — и ружьишки отберут и штраф наложат. Особо вредный Васька Чудак, любит, падла, ставить людишек на колени…

— Это — участок Чудакова? — затаив дыхание, спросил Добято.

— Чей же еще… Ежели хотите послухать старого охотника, сверните направо. Верст через десяток, аккурат под Бесовой сопкой — старая моя ухоронка. Так просто не заметишь — укрыта на совесть. Слева от сопки растет удивительное дерево — знаком вопроса. С другой стороны — три кедра. Между ними, в кустах лимонника и найдете вход… Не сумлевайтесь — самое добычливое место — что белки, что птица…

— А Чудаков знает о твоей захоронке?

— Единожды по зиме брал парня на промысел, там ночевали. Тады мы с ним в дружках ходили. Думаю, давно позабыл. Начальство дружбы не признает, оно — само по себе, — неожиданно расфилосовствовался дед.

Распрощавшись с возницей, Добято присел на пенек и задумался. Толкунов топтался рядом, опасливо оглядывал густой кустарник и настороженные на хмурое небо кедры.

Слишком легкий вариант — окружить спрятанную в зелени охотничью избушку, блокировать подходы и отходы, выждать и захватить её обитателей. Слишком легкий и поэтому — ненадежный. Мало того, что стариковская «захоронка», наверняка, окажется пустой — её захват немедленно насторожит Гранда, заставит его уйти подальше, прекратить на время связь с «клопом».

И все же придется рискнуть. Вдруг получится. «Макаров», два ружья — немалое вооружение. Особенно, если причислить к ним внезапность. Одна загвоздка — трусливый помощник. Впрочем, возможно он трус только в спокойной обстановке, а в деле покажет себя с другой стороны.

Добято обследовал сброшенную в кювет липу, убедился — упало дерево не от старости, его подпилили, при приближении грузовика легонько толкнули рогатиной. Невелика новость, и без неё сыщик знал о подготовленном нападении на грузовик. Более внимательно сыщик осмотрел место, где во время налета стояла Александра. Опустившись на колени, нашел сохранившиеся следы женских ножек. В полусотне метров отыскал следы мужских сапог.

Такая уж профессия — всех подозревать, на основе подозрений строить версии, потом просеивать подозреваемых через частое сито, ещё и ещё раз анализировать остающиеся на нем «камушки». Сейчас Добято ощущал какое-то неудобство, граничащее со стыдом. Ведь этот самый «камушек» — женщина, которую ночью он ласкал в постели!

Осторожно передвигаясь от «женщины» к «мужикам» и обратно, Тарасик попытался найти место, где они соединятся. Следы так и не соединились, мало того — разошлись. Женщина пошла к грузовику, налетчики побежали к Бесовой сопке. Именно, побежали, а не пошли: на мокрой земле ясно видны следы носков, отпечатки каблуков едва просматриваются. В олном месте остановились — раненный перевязывал плечо, на траве — несколько капель крови, кусок, тоже в крови, тряпицы.

Похоже, сговора между Александрой и бандитами не существовало. Точно так же, как и с ротным старшиной. Дурацкие подозрения — результат неразберихи, творящейся в голове сыщика после сумасшедших ночных часов, проведенных с красавицей. Ведь стреляла Александра не на испуг, не в воздух — на поражение, Козелков не обнимался с бандитами — по мужски схватился с коротконогим…

Дышать стало полегче, сердце вошло в норму — билось редко и сильно.

Одно только совершенно ясно: избушку под Бесовой сопкой необходимо захватить. Чем быстрей, тем лучше. Все равно Гранд знает: его активно ищут, захват захоронки ничего не прибавит и не убавит. «Утке», подброшенной через почтарку, он может и не поверить.

Но торопиться опасно, так же, как и медлить. Тем более, с учетом ненадежности помощника. Перед проведением операции по захвату дедовой захоронки не помешает посоветоваться с Михаилом и потолковать с Чудаковым…

— Ну, что ж, помощник, все ясно и понятно. Двигаем домой.

— Как домой? А охота? Увидят нас пустыми — засмеют. А ещё хуже — разгадают настоящую цель похода в тайгу. Ведь мы с вами ищем Королева? — спросил и в ожидании ответа пригнулся к поднявшемуся с пенька сыщику.

— Что касается отсутствия трофеев, придется признаться в неумении, — хмуро буркнул Добято. — Посмеются — перестанут, смех, как и брань, на вороту не виснет… Что до поисков пропащего капитана — забудь! Приснилось! Не было и нет ни герцогов, ни королей… Понятно? Все, совещание окончено, двигаем ходулями.

Легко сказать «двигаем»! Впереди добрый десяток километров по грязной дороге, когда приходится обходить топкие лужи, продираться через колючие кусты, спотыкаться о можные, выпирающие корни деревьев. Толкунов нерешительно переступил с ноги на ногу. В болтающихся броднях хлюпнула набравшаяся вода.

И снова «охотникам» повезло — из-за поворота, со стороны Медвежьей Пади медленно выползла леспромхозовская «Газель».

Прапорщик утвердился посредине дороги, на краю огромной лужи, раскинул руки на подобии распятого Исуса. Перспектива минимум двухчасового «шевеления ходулями» превратило его в живую надолбу, которую не об»ехать, не столкнуть в кювет.