Отрывок из поэмы Осыпается сложного леса пустая прозрачная схема. Шелестит по краям и приходит в негодность листва. Вдоль дороги пустой провисает неслышная лемма телеграфных прямых, от которых болит голова. Разрушается воздух. Нарушаются длинные связи между контуром и неудавшимся смыслом цветка. И сама под себя наугад заползает река и потом шелестит, и они совпадают по фазе. Электрический ветер завязан пустыми узлами, и на красной земле, если срезать поверхностный слой, корабельные сосны привинчены снизу болтами с покосившейся шляпкой и забившейся глиной резьбой. И как только в окне два ряда отштампованных елок пролетят, я увижу: у речки на правом боку в непролазной грязи шевелится рабочий поселок и кирпичный заводик с малюсенькой дыркой в боку. Что с того, что я не был там только одиннадцать лет? За дорогой осенний лесок так же чист и подробен. В нем осталась дыра на том месте, где Колька Жадобин у ночного костра мне отлил из свинца пистолет. Там жена моя вяжет на длинном и скучном диване. Там невеста моя на пустом табурете сидит. Там бредет моя мать то по грудь, то по пояс в тумане, и в окошко мой внук сквозь разрушенный воздух глядит. Я там умер вчера. И до ужаса слышно мне было, как по твердой дороге рабочая лошадь прошла, и я слышал, как в ней, когда в гору она заходила, лошадиная сила вращалась, как бензопила. Фрагмент Когда директор спать ушел и заморозились плафоны, взбесившись, со стола на стол перелетают телефоны. А за окошком, где торчат деревьев черных камертоны, и лопаются электроны, и ветки тонкие горчат, сухие черные вороны кричат, качаются, кричат… «Неопознанный летающий объект…» Неопознанный летающий объект, ты зачем летаешь, неопознан, над народом, без того нервозным по причине скверных сигарет? Уважай строительный объект. Не виси над нашим огородом. Или хочешь к бомбам водородным прицениться? Так у нас их нет… Может, проникаешь в интеллект? Только не проникни в нашу тайну. Вот жена моя заходит в спальню — Неопознанный Летающий Объект. Песенка альпиниста
Карабкайся и пой. Барахтайся и веруй. И прижимай рукой разрезанную вену. Карабкайся и пой. Барахтайся и веруй, что сам ты не такой, как все на карусели. Барахтайся, ломай, карабкайся — и — вену. И пальцем прижимай разрезанную веру. Разрезанную пой. Удачно раскромсали, затем, чтоб не такой, как все на карусели. Печальный прогноз другу Нас разыграют, как по нотам. Одних — по тем, других — по этим, ты станешь ярым патриотом, я — замечательным поэтом. И зашагаем по пустотам, как по начищенным паркетам, и кто-то спросит нас: а кто там всегда скрывается за этим? Но мы как будто не заметим и, наклоняясь по субботам уже над высохшим заветом, не будем сдерживать зевоты. И нам не выбиться из круга, где мы с газетных разворотов будем подмигивать друг другу, уже совсем как идиоты. «Человек похож на термопару…» Человек похож на термопару: если слева чуточку нагреть, развернется справа для удара… Дальше не положено смотреть. Даже если все переиначить — то нагнется к твоему плечу в позе, приспособленной для плача… Дальше тоже видеть не хочу. «Природа антисоциальна…» Природа антисоциальна. В природе все наоборот. Она пуста и идеальна, и застывает идиот у разведенного моста, когда он крикнет разведенно, и звук летит до горизонта и сохраняет форму рта. |
