Понятно, что в мире порнографии есть неприятные моменты. Как и в полицейских сериалах по ТВ, или на страницах Библии, подчас неприятная склонность к доминированию над женщинами и насилие над ними (хотя я должен сказать, что в порнографии, которую я смотрел, насилие, как правило, совершается женщинами по желанию мужчин).
Тем не менее, некоторых мужчин возмущает женская сексуальная власть над ними. Они ненавидят их за красоту, за их способность — по мнению некоторых мужчин — развращать. Вина почитается на христианском алтаре, и женщины, будь это Огола или Оголива или Джейн Мэнсфилд, за это расплачиваются. Бог, разумеется, был мужчиной, поэтому Сатана должен быть женщиной. И только женщины истекают кровью. Однако в этих фильмах женщины доминируют над мужчинами, жестокость проявляется по отношению к мужчинам, хотя этот феномен игнорируется в публичных дебатах по вопросу порнографии. Также, как мне кажется, непорядочно использовать животных, поскольку животное вряд ли может быть добровольным партнером. (Хотя, честно говоря, я предпочел бы быть свиньей, которую трахает человек, чем коровой, которую забивают на скотобойне). Но хуже всего детская порнография. Цензурное лобби против порнографии, создавшее порочный альянс правых и левых экстремистов, зачастую выдвигает надругательство над детьми в качестве довода в пользу запрещения порнографии. Однако они забывают, что эксплуатация детей в порнографии является противозаконной во всех странах мира, и большинством порнографов считает это отвратительным, равно как и большинство людей, приобретающих порнографию, и почти все остальные. Уравнивать порнографию с надругательством над детьми и нарушением закона, все равно, что обвинять всех мужчин геев в изнасиловании хора мальчиков.
И чем больше запретов накладывают на развлекательную секс-индустрию, тем больше правонарушений совершается на этой почве. В Голландии, где практически все происходящее между взрослыми людьми по обоюдному согласию, мир порока урегулирован и практически безопасен. В Тайланде, где проституция и порнография находятся под запретом, когда идешь по улицам Патпонга, то видишь, что секс с детьми, гангстерское насилие, коррумпированная полиция, оскорбления женщин и распространение СПИДа вокруг тебя цветет буйным цветом, безо всякого контроля. Как с наркотиками и алкоголем, если ты загоняешь что-то в подполье, то индустрия оказывается в руках преступников. С людьми, вовлеченными в эту индустрию, и ее аудиторией обращаются плохо и, — что более вредно, чем что-либо другое в общественном смысле — они тоже начинают считать себя преступниками. Мне кажется, что главная причина существования порнографии и дебатов вокруг нее, связана с разочарованием. Многие мужчины, по-видимому, разочарованы в женщинах, с которыми они проводят жизнь, отчасти потому, что они видят нереальных, недоступных женщин в рекламе и развлекательных СМИ, и поэтому они ищут безопасного, бесконтактного секса с другими. Женщины, которые осуждают всю порнографию разом, должно быть разочарованы в своих мужчинах, которые смотрят ее. Некоторые женщины — меньшинство — кажется не понимают, что же такое быть мужчиной и вечно недовольны тем, что мужчины с удовольствием смотрят на других женщин и хотят их, и получают удовольствие от секса с совершенно незнакомыми людьми, без какого-либо эмоционального подтекста. (Разумеется, на это способно и большинство женщин, хотя многие, из-за общественного давления, не этого афишируют). Но полностью отрицать существование таких потребностей, в надежде, что человеческий род можно приучить иначе думать о сексе и сексуальности — по меньшей мере нереалистично. Стол же менее нереалистично, как решение Королевы Виктории в знаменитой апокрифической истории, когда она якобы отказалась запретить гомосексуальные отношения между женщинами, поскольку пребывала в уверенности, что такого просто не существует (сама же она, на деле, была бисексуальна). За последний век мужчины и женщины изменились в социальном отношении, но отрицать похоть, все равно, что отрицать гравитацию. И как бы там ни было, и мужчинам и женщинам иногда нравится быть сексуальными объектами, и они могут становиться сексуальными объектами без унижения и оскорбления кем бы то ни было.
Атмосфера этих секс-шопов вообщем-то довольно печальна. Секс должен быть стремлением к контакту, но здесь, в этих маленьких вонючих кабинках, нет контакта, нет человеческого общения, нет любви. Теперь люди не только умирают в одиночестве, они и трахаются в одиночестве.
Таким образом, одинокие и униженные, мужчины испытывают чувство вины, перед своим Богом и перед общественной моралью. Здесь нет удовлетворения своего эго, нет завоевания, нет контакта, нет проявлений любви и, безусловно, в этом не так уж много забавного. Лишь отвращение к себе и пустота и то, что считается расплатой за «грехи» — смерть.
В 1984 году я подкупил бутылкой кларета Колина Уилсона, автора всемирно известного бестселлера «Аутсайдер», чтобы он написал статью в мой журнал о «Сексе, Преступлениях и Оккультизме». В своей работе он приравнивает сексуальное удовольствие взрослого мужчине к затянувшейся шаловливости школьника. Вообщем-то он прав. Из-за навязываемого обществом чувства вины, мы все еще считаем наши сексуальные отношения чем-то «беззаконным». Эти магазины лишь укрепляют это чувство, и более всего это заметно здесь, в секс-кабинках, где поспешно самоудовлетворяются маленькие мальчики, точно их запустили в магазин сладостей, и они выходят, объевшиеся, с красными лицами. В секс-шопе имеется даже большой пластиковый мусорный ящик и маленький столик, на котором стоит рулон бумажных салфеток и баллончик дезинфекционного спрея. Выбегая наружу, мужчины брызгают его на свои маленькие липкие ручки и вытираются бумагой, которую бросают в мусорный ящик, чтобы добавить к мерзкой куче промокших платочков, миллионы копошащихся, умирающих умирают сперматозоидов.
По крайней мере здесь, в Нью-Йорке, они относятся к этому прозаично, как и в большинстве других больших городов мира. В патетической, псевдо-викторианской Британии, по-видимому, никто никогда не спал с проституткой, не покупал порнографический журнал или роман, и не мастурбировал. Даже несмотря на то, что информированные источники считают, что свыше двенадцати миллионов британских мужчин имели секс с проститутками, когда о таких вещах говоришь с мужчинами в Англии, остается удивляться, каким же образом секс-индустрия умудряется здесь процветать: человек не может представить себе, что многие члены парламента от консерваторов занимаются этим.
Видео-кабинка, в которой я нахожусь, залита белыми отблесками от экрана телевизора, поэтому твое зрение становится ограниченным, если ты отрываешь взгляд от видеофильма. Но вскоре мои глаза привыкают к недостатку света, и я могу разглядеть, что стены кабинки покрыты надписями — телефонными номерами — и дырками. В Англии такие норы между стенами называются «сияющими дырками», потому что безрассудные геи частенько просовывают свои члены в такие дырки, в надежде, что безликий незнакомец с другой стороны захочет сделать им минет. Здесь, в Нью-Йорке, дырки, которые в Англии и большинстве других мест проделывались годами самими клиентами, представляют собой аккуратные, размером под член, кружки, вырезанные в стенах любезным руководством.
В дверь начинают стучать, кто-то хочет войти. Я встаю, дожидаюсь, пока закончится видео, затем выхожу, надеясь, что следующий парень не подумает, что я дрочил. Какой же я все-таки британец.
Когда я последний раз был здесь, в Нью-Йорке существовали живые секс-шоу, которые сейчас, кажется, практически исчезли. Одно из них я посетил, в здании четырехэтажного секс-супермаркета, зрелище было бесполым, странным, но, вместе с тем, поразительным. Вы входите в театр, входная плата очень низкая, около 3 долларов, усаживаетесь в полумраке и тишине, и ждете, что что-то произойдет. На телеэкранах над головой беззвучно кинокадры мелькают, ты обводишь глазами комнату. Три ряда сидений, как в старых кинотеатрах, расставлены вокруг маленькой, немного приподнятой над залом, сцены, покрытой ковриками. Расположение сидений таково, что ты, сидя в ожидании, в полумраке, можешь смотреть через сцену прямо на человека, сидящего напротив тебя в почти пустой комнате. Он смотрит на тебя. Ты смотришь на него. Он кашляет и отводит взгляд. Ты закуриваешь и отводишь взгляд. Атмосфера становится душной. Он шаркает ногами, ты почесываешь голову. Черт, это глупо, тебе хочется помахать рукой этому парню напротив, но ты не уверен, что он осознает абсурдность всего этого. Люди зевают, откуда-то доносится звук, точно кто-то скребет свою задницу через потертые брюки. Ты чувствуешь себя идиотом. Что ты тут делаешь? Ты готов уже слинять, но тут вдруг на сцену выходит обнаженная пара. Скрытые колонки оживают с легким попердыванием, и усыпляющая музыка проникает в тишину.
