Например, когда я говорил с «Discharge», их цели, деятельность и идеи показались мне весьма отличными от того, что я слышал от Пола Уэллера, или «Sex Pistols» или «Vermilion», или Джина Октобера или Билли Айдола и прочих, или, в теоретическом плане — Йена Пенмана или Джули Берчилл. Когда в «Rough Trade» вы поговорите с Гэри Бушеллом, или Смолл Уандер, Питом Стеннетом или Джеффом Трэвисом, вам выскажут множество совершенно разных идей относительно того, что же такое «панк». Хотя все они в то или иное время в большей или меньшей степени считались влиятельными в сфере «панка». На самом деле, они просто играли или писали в то время, когда от молодых людей ожидали, что они будут играть или писать. Эра Панка сделала модным играть и писать и делать это определенным образом. Дух дилетантизма, антагонизма и общедоступности сделал немало для изобретения заново оригинальных оскорблений в адрес рок-н-ролла. Играть может кто угодно. Несмотря на работу прекрасных художников, таких как Брайан Кларк, или коммерческих художников, таких, как Джейми Рейд, визуальные искусства никогда такого не испытывали.

От художников до сих пор ждут, что они будут посещать колледж и выставлять свои работы в галереях, полных клонированных студентов художественных колледжей и состоятельных культурных хищников. Вот что они должны делать.

Дитя Интуиции, обнаружившее ангелов и демонов внутри себя. Хладнокровный, проницательный, понимающий. Подойдите ближе, мои droogies. Теперь, когда перед нами простираются 90-е, с их ретро- и репродукцией, артистическая богема оглядывается в поисках в прошлое и выдает постмодернистское заключение о смерти десятилетию, о котором они еще недавно говорили с ненавистью — 70-м. Артистическая Богема в основном состоит из небольшого числа мужчин (и отчасти женщин) из среднего класса, считающих себя интеллигентными, творческими и слегка эксцентричными арбитрами вкуса и исторической реальности. Звездные старые vecks все сейчас обратились к Панку и неверно поняли его. Многие академики, которые останутся безымянными, с наслаждением спорят о «корнях» «феномена Панка», но практически все они либо слишком молоды, либо слишком стары, либо слишком далеки от него во времени, чтобы понимать, о чем они говорят. Они владеют терминологией, но не пониманием.

Как я уже говорил, Панк на деле означает разные вещи для разных людей. Интерпретации зависят от их корней. Моя версия проста. Рядовой состав Панка главным образом сформировался благодаря как научно-фантастическим книгам в мягкой обложке, Новой Английской Библиотеки, футбольным трибунам, средней школе, приемной суда по делам несовершеннолетних и барам-бильярдным с околачивающимися в них малолетними пьяницами, так и средой художественных школ.

«Slade», «T-Rex» и, возвышающийся над всеми, Дэвид Боуи, эти главные поп-звезды повлияли на Панк куда больше, чем все написанное французскими интеллектуалами. Неудивительно, среди пижонистых, волосатых, татуированных студентов конца 80-х прошлая работа с Бингом (Кросби) («Маленький барабанщик»), Марлен Дитрих («Просто жиголо») и международная я-живу-в-Мустиге-мегазвездность («Let's Dance»), раннее влияние Боуи, как асексуального мегакультового манипулятора были высмеяны и забыты. Но в 1972 году, мой маленький malchik, бывшие бритоголовые забыли о своем статусе замшеголовых рабочих парней и отращивали прическу под Боуи. Кроваво-красные волосы в сочетании с кроваво-красными астронавтскими «мартенсами».

В 1973 году каждый крутой фанат, заслуживающий такого прозвища собирал все творения «Velvet Underground» и «Stooges», потому что Боуи работал с Ридом и Игги. Под влиянием Боуи и по его указкам они также подверглись воздействию Уорхола, Гая Пиларта, Берроуза и Гайсина, Керуака, Жана Жене, Сальвадора Дали, Дж Г. Балларда, Кроули и Голден Даун, Фридриха Ницше, Бунюэля, Брехта, Мэнсона, Дзен-буддизма, Мэн Рэя, Гинзберга, трансвестизма и бесчисленных химических и сексуальных экспериментов, никогда прежде не представленных столь явно в мэйнстримовой поп-культуре.

Боуи-мальчики стали первыми прочитавшими главную из когда-либо написанных книгу о английской молодежной культуре— блистательный «Заводной апельсин» Энтони Берджесса, не только потому, что Боуи играл главную тему в качестве вступления во время «Зигги-тура» 1973 года, но и потому, что он и его старый товарищ по художествам Марк Болан сказали, что как-то раз они сидели ночью и шесть раз просмотрели фильм Стэнли Кубрика (позже он написал строчки, которыми заканчивается «Drive-In Saturday»). Не тычь Ситуационистским Интернационалом, ты, старый yarble. Боуи, как и Берджесс с Кубриком, перепахали английскую молодежь, как и позже появившийся Панк.

Иллюстрации: «Заводной апельсин»

фото: Дэвид Боуи, ок. 1976 года

Когда, незадолго до преждевременной смерти Зигги в Хаммерсмит-Одеон, менеджер Боуи Тони ДеФриз предпринял беспрецедентный шаг, заказав для серии выступлений своего главного артиста в Лондоне Эрл-Корт Арену на 18 000 мест, было ясно, что билеты не только распродадутся и шоу станет самым посещаемым в истории британской поп-культуры, но, было не менее реально, что они станут ареной массовых хулиганских выходок. После первого вечера шоу было отменено, потому что во время выступления шайки клонов Боуи мочились в проходах, ломали сидения и устроили массовые драки. Но когда Боуи пел «Changes», осуждающе глядя на собравшихся в партере журналистов и показывая пальцем на своих фанов, когда он пел «и эти дети/на которых вам наплевать/ потому что они пытались изменить свой мир/глухие к вашим консультациям/ОНИ ЗНАЮТ, ЧЕРЕЗ ЧТО ОНИ ПРОШЛИ!». Он заронил семена панка. Это было признание. Здесь, ярость и печаль, разочарование и жестокость бытия английского подростка были доказаны собравшимся новостным СМИ псевдо-молодежного истеблишмента, давшим нам «Битлз», «Yes» и Клиффа Ричарда, и им был показан средний палец. Молодой парень по имени Стив Харли, пока Боуи играл, отправился в туалет, и написал «Cockney Rebel», он позаимствовал котелок Алекса и грим Боуи и создал группу с тем же названием.

Следующая инкарнация Боуи в 1976 году сочетала в себе Ника Рега и «Человека, упавшего на Землю» с Берлином 30-х годов. В то время его называли фашистом (нонсенс), говорили о появлениях НЛО и приходили в возбуждение от оккультных ритуалов, на которых, по общему мнению, вызывался Дьявол (этот период впоследствии приписывался непомерному употреблению кокаина). В том же году появился Контингент Бромли.

Мальчики из рабочего класса, учащиеся в средней школе, читали в Новой Английской Библиотеке книжки в мягких обложках — Ричард Аллен, Мик Норман и Тони Парсонс, восторгались авангардным искусством (особенно нью-йоркским), принимали амфетамины и убеждали себя, и больше никого, что они — бисексуальны. Боуи манипулировал прессой, он стал первой открытой бисексуальной рок-звездой, объявив об этом в интервью «Мелоди Мейкер» в 1971 году, и позже опровержения журналистов не сыграли особой роли. (Второй менеджер Боуи, Кен Питт, как-то показал мне первое опубликованное интервью Боуи — в малотиражном гей-журнале под названием «Джереми» в 1968 году). Мальчики дрались (или чаще жестикулировали под песнопения Гарри Глиттера «Wanna Be In My Gang») на трибунах, пытались делать разрезки из текстов «Roxy Music», и, как всегда, пытались снимать девочек на вечеринках с банками «Watney's Party Seven».

Хотя некоторые закончили Художественный Колледж, в основном рядовой состав Панка (которые, как правило, достигли возраста 16 лет в 1976 году и бросили школу) был скорее ближе к «Саундс» (прыщавые suedehead), чем к NME (прыщавые студенты), скорее к «Mott the Hoople», чем к «King Mob», по крайней мере, пока за дело не взялись Пол Морли, Джули Берчилл и «опытный стрелок» Тони Парсонс.