И тут – то ли лобстер с одуванчиками подействовал и папин организм резко омолодился, то ли Жанна Аполлоновна тоже за свой рабочий день здорово замоталась, то ли она просто была без очков – она увидела, что папа в дверь заглядывает, и усталым таким голосом ему говорит:

– Мальчик, ну что ты тут ходишь? Что тебе надо? Сколько раз повторять – олимпиада по географии в следующий четверг!

Папа ничего не ответил, просто ушел и поскорее позвонил на работу – предупредить, что берет недельный отпуск и уезжает в оздоровительный центр для людей, переживших сильные нервные потрясения.

А нам с мамой папа вечером сказал:

– Ноги моей больше там не будет! Сами ходите в свой сумасшедший обезьянник номер тридцать – семьдесят шесть.

Ну и зря, между прочим. Мы с мамой любим нашу школу. Смешная она у нас.

Тим, первокурсница, 18 лет.

Соня, 13 лет.

Егор, 16—17 лет.

Егор Владимирович, папа Егора, 40 лет.

Мама Егора, 36 лет.

Нора.

Хали} Друзья Егора

Потомок.

Красивый.

...Это большой город с широкой рекой, по реке ходят теплоходы и грузовые баржи, в городе много важных заводов, город растет, строится, теснит деревни и предместья, на окраинах – одичавшие яблони от сметенных садов, двадцатиэтажки и много железа, оставшегося от строек. Много ржавого железа. А еще – городской парк с лодочной станцией, маленькая речка, ивы, тарзанка с лохматой веревкой... Дело происходит весной. Между первой и второй частями проходит год.

Всякий раз – весна, май.

Разговор. Где-то. Еще не видно где. Может, темно? Или светло, но никого не видно? Просто слышно, что два человека разговаривают.

– Тимофеева? Что вы здесь?.. Занятия давно кончились.

– Жду. Вас.

– Зачем?

Тишина.

– Я вас внимательно слушаю.

Тишина.

– Вам что-нибудь непонятно на лекциях?

– Мне все понятно... То есть ничего не понятно... То есть...

– Сумка у вас смешная...

– Сама сшила.

– Ну, всего доброго. Идите домой, Тимофеева.

– Егор Владимирович...

– Что?

– Я вас так давно ждала. У меня даже волосы замерзли.

– Послушайте, Тимофеева... Оля...

– Я Аня.

– Извините, Аня... Вы способный человек. Сессия на носу. Соберитесь как-то. Возьмите себя в руки. И перестаньте писать мне письма. Поверьте, мне нелегко говорить вам об этом. Перестаньте, пожалуйста. Ни к чему все это... Очень вас прошу... Ну, всего доброго.

И шаги. Ушел человек.

Окраина, маленькая речка, низкие ивы и старое могучее дерево на берегу. Тарзанка. По бегу в задумчивости бродит девушка. Это Тимофеева по кличке Тим. На плече у нее смешная холщовая сумка с множеством разноцветных пуговиц. Тим качается на тарзанке, потом разувается, достает из сумки большой моток веревки, привязывает к дереву, долго примеривается, деловито сооружает петлю, всовывает в петлю голову... Тим не замечает, что на дереве, высоко на ветке, в листве прячется рыжая девочка Соня.

Соня. Эй! Вы что делаете?

Тим (озирается, видит Соню и говорит честно). Вешаюсь.

Соня. Зачем?

Тим. Чтобы не жить.

Соня. А дерево тут при чем? Думаете, ему очень приятно, когда на нем мертвец болтается?

Тим молчит.

Думает, что дереву, конечно, неприятно.

Лучше уж под дождем постойте, он вредный, от него тоже умереть можно.

Тим. Так ведь не сразу.

Соня. Скажите, пожалуйста, вы случайно не видели мою собаку?

Тим. А она какая?

Соня. Рыжая. Мы с ней вместе рыжие, вдвоем. Отличная собака. Настоящий друг человека. Такая большая, меховая, с ушами и с бородой.

Тим. А как ее зовут?

Соня. Селедка.

Тим. Хорошее имя.

Соня. Это потому, что она довольно длинная в длину и с хвостом. Куда же она девалась? Я везде хожу и зову: Селедка, Селедка! Селедка! Все, наверное, думают, что я – того.

Тим смотрит на Соню.

Но вы-то, надеюсь, так не думаете?

Тим. Ну что ты!

Соня. Это хорошо. Пожалуй, я разрешу вам потрогать уши моей собаки. У нее очень теплые уши. Главное, чтобы она нашлась.

Тим. Найдется. Просто ушла по своим собачьим делам. С собаками это бывает. Не грусти.

Соня. Какая у вас сумка смешная!

Тим. Сама сшила.

Соня. Надо же! А мы по труду компот проходим.

Тим. Ну и как?

Соня. Компот? Легкотня! Вот алгебра с физикой – это да...

Тим. А что?

Соня. Я когда эти цифры с буквами вижу, даже пугаюсь, такие они непонятные. Но зато я хорошо себя веду – тихо сижу на задней парте, стихи сочиняю.

Тим. Стихи?

Соня. Про небо. Про траву и деревья. Вы любите деревья?

Тим. Не знаю.

Соня. А вы подумайте.

Тим (подумав, говорит убежденно и серьезно). Да. Люблю. Да.

Соня. Деревья живут очень долго. Они все видят и помнят. Только не всем рассказывают. По-моему, человек должен жить на дереве. Ну, хотя бы сидеть на дереве один час в день. Хотите, залезайте сюда? Деревья любят, когда на них сидят хорошие люди.

Тим. Слушай, я знаю! Тебе надо дать объявление.

Соня. Про собаку? Я уже давала.

Тим. Нет, другое. Вот... Симпатичной девушке... Симпатичной рыжей девушке срочно требуется стройный юноша, волокущий в алгебре, геометрии и физике.

Соня. Вот это да! Как вы это классно придумали! Пожалуй, я даже разрешу вам поцеловать свою собаку, когда она найдется... Я непременно дам объявление... Но вдруг придет слишком много симпатичных юношей, волокущих в алгебре и физике?

Тим. А зачем им приходить? Пусть сначала фотографии пришлют. И дневники с отметками.

Соня. А если наоборот, никто не отзовется? Ведь может же такое быть?

Тим. Запросто. Мало ли, что у них на уме, у этих юношей. Потому что юноши, даже симпатичные, это тоже муж-чины.

Соня. Мужчины?

Тим. Да.

Соня. А. Ага.

Тим. А мужчины – ты знаешь, какие?

Соня. Какие?

Тим. Они такие. Они умеют молчать. Они могут долго терпеть. Они могут не плакать, когда очень больно. Они могут сильно-сильно скучать и никогда-никогда не звонить... Иногда у них бывают очень горячие руки.

Соня. Правда?

Тим. Сто пудов.

Соня. Но я все равно дам объявление. (Ловко слезает с дерева. На ней стильные рыжие ботинки на грубой подошве.) Мне надо идти дальше. Собаку искать. Селедка! Селедка! Селедка! Вы пока можете посидеть там, на моей ветке.

Тим. Спасибо.

Соня. Только больше не вешайтесь.

Тим. Не буду.

Соня. А то деревья не любят, когда на них вешаются.

Тим. Я поняла.

Соня (отворачивается, проникает к стволу и шепчет скороговоркой). Дерево, милое дерево! Просмотри за ней, пожалуйста, сделай так, чтобы она не повесилась. Она добрая, и у нее смешная сумка. (Целует старый, широкий ствол и уходит, машет рукой, не оборачиваясь.)

Тим (смотрит ей вслед и вдруг кричит отчаянно). Девочка!!!

Соня оборачивается.

Тим и Соня смотрят друг на друга.

Нет, ничего... Иди.

Дома у Егора. На полу в позе «лотос» сидит мама Егора. Медитирует. Мама Егора – красивая, статная женщина кустодиевского плана. Входит Егор, тащит гладильную доску. Устанавливает.