Затушив окурок в пепельнице, которую Прислужник сразу же схватил своим псевдоподием и заменил новой, сержант налил себе ещё рюмку. Интересная штука, всё-таки, человеческая психика! Сколько бьются, а до конца сами себя понять не могут — что уж там говорить о психике альтеров?

Вот он сам — как ему хотелось в своё время сорваться из казавшегося таким тихим и размеренным мира спокойной Ольвизы, убежать в дали космоса от этих полей, засеянных злаками и от пастбищ со стадами. Убежал, провёл почти шестьдесят лет вне дома — и вот, тянет именно к тому, от чего в юности воротило!

Впрочем, вся эта философия совершенно не вовремя, через неделю ему предстоит такое, чего пока и понять до конца невозможно, и надо быть в форме, прежде всего, в психической форме, а не предаваться сантиментам и копаниям в мусоре собственной памяти. Вот закончится всё успешно — тогда можно будет и ферму завести, и…

"Стоп! Ни о каких фермах ни слова, ни мысли больше!" — подумал Ноу. — "Мне надо спокойно довести последние штрихи подготовки парней, с которыми высаживаться на этой, чёрт бы её побрал, Клахнок-та".

Ну а с ушастиком-то что делать? Ноу намеревался его не брать ни в коем случае — что, теперь после его соплей и хлопанья глазками передумает, что ли? Да ведь для его же блага нельзя брать парня на эту вылазку — ещё ухлопают такого размазню.

Впрочем, впрочем, впрочем… Если быть объективным, не так уж ушастик плох на общем фоне. Надо признать, что по сравнению с тем рохлей и неумехой, каким сержант увидел его четыре месяца тому назад, парень добился большого прогресса. В принципе, он тянул на достаточно твёрдую четвёрку, объективности ради. Может, пусть отправляется? Ведь если всё будет хорошо, то этот землянин Миронов получит серьёзный шанс для военной карьеры в Содружестве, а так, получается, что Ноу ему кислород перекрывает загодя. Даже не понятно, что делать…

Но, поди ж ты — сынок выискался!

Сержант налил ещё и выпил. К девкам отправлять было уже поздно, поэтому Ноу просто принял душ и лёг спать, с усмешкой подумав, что ещё каких-нибудь лет пять тому назад он бы точно ночевал не дома. Действительно стареете, сержант Транас Ноу, а?

На планету их сбрасывали на челноках новейшей конструкции с новейших штурмовиков.

На занятиях, конечно, разобралось устройство и действие всех вооружений, которые придавались для выполнения данной операции, но совсем иное дело — увидеть действие техники в реальных боевых условиях.

Штурмовики выходили из гипера прямо в атмосфере на высоте каких-нибудь десяти километров — от такой точности аж мороз подирал по коже, если представить, что произойдёт в случае отказа системы контроля локальных пространственных метрик. Насколько доносила разведка, камалы подобных систем пока не имели, как не имели они и технологии ТКП — "точечного коллапса пространства", так что атака должна была стать полной неожиданностью. Правда, противник продвинулся значительно дальше СИ в ментальном программировании и в том же скоростном клонировании, а иначе бы и этой спецоперации не потребовалось.

Штурмовики сбросили челноки десанта, и сразу же нырнули в гипер. Челноки имели собственные модуляторы пространства, могли, как минимум, однократно выпрыгнуть из обычной метрики в гипер, где их должны были подобрать после завершения операции.

Одновременно на орбитальную станцию, прикрывавшую Клахнок-та, была проведена мгновенная массированная атака с применением трёх рейдеров, оборудованных генераторами ТКП — они замкнули станцию в непроницаемый кокон, чтобы экипаж не успел послать сигнал тревоги. К счастью, на орбите крутилась всего одна станция, замаскированная под исследовательский и ремонтно-спасательный комплекс. Камалы старались соблюдать конспирацию: наличие заметной группировки вокруг планеты сразу привлекло бы к Клахнок-та внимание соответствующих служб Содружества, а так люди долгое время даже не догадывались о происходившем здесь.

На планете по данным разведки самих камалов почти не было — буквально несколько специалистов-инструкторов по клонированию и ментальному программированию, все основные работы выполнялись ратлами. Ясно, как божий день, что специалистов-камалов при первых же признаках угрозы, конечно же, предполагалось спрятать или эвакуировать, а лаборатории либо тоже эвакуировать, либо просто уничтожить. Наша главнейшая задача состояла в том, чтобы не дать сделать это.

Командовал высадкой лично генерал Ленток, и данный факт придавал Ноу дополнительный стимул. Кроме того, сержант не сомневался, что там, где генерал Ленток — всегда победа.

Ноу просто преклоняюсь перед этим командиром! Никогда не подумаешь, что в этом невысоком сухощавом человеке кроется такая сила — и сержант бы не подумал, если бы не оказался когда-то вместе с генералом в заварушке на Алсбере.

Челнок затормозил подушками силового поля у самой поверхности, выпустил опоры и весь взвод сержанта Ноу как горошины посыпался из его чрева, разворачиваясь цепью и занимая позицию для броска по каменистой равнине. Этот приём отрабатывался на занятиях много раз, и Ноу только порадовался, что все бойцы, даже ушастик, действовали сейчас слаженно, на «отлично». Кроме его парней с ними бежал десяток киборгов — они нужны на самых опасных участках, этакие смертники, пробивающие дорогу грудью.

Генерал Ленток оставался на единственном штурмовике, не ушедшем в гипер. Там же вместе с генералом находился сейчас и доктор Лю Чуань, готовый придти на помощь любому раненому.

Штурмовик пока завис над нами километрах в ста, скрытый режимом невидимости и, вдобавок, морозной хмарью, конденсировавшейся здесь в тропопаузе. Эта плотная дымка не позволяла видеть даже звёзды, не то что треугольник боевого корабля. Однако она неплохо рассеивала свет двух естественных спутников планеты, так что на поверхности полного мрака не было, хотя до восхода местного светила на данной долготе и широте оставалось ещё где-то около двух часов.

— Сержант Ноу! — зазвучал в ауре связи или по-простому, в аэске, голос генерала Лентока, — быстрее выдвигайтесь вперёд и подрывайте ворота с вашей стороны!

Накануне всему командирскому составу учебной базы объявили о предстоящем повышении званий — сразу через несколько! Но пока под защитным костюмом последней модели на нём всё ещё красовалась рубашка с сержантскими погонами — не успели приготовить обновку.

Ноу проорал "Есть!" и начал подгонять бойцов.

Впереди, метрах в двухстах маячили скалы, где под навесом мощного карниза, расположены ворота основной базы-лаборатории, пока не просматривалось никакого движения. Ничего удивительного — вряд ли на планете хоть кто-то чего-то пока понял.

После нашего разговора с Сергеем Ноу не возвращался к теме, будет включён парень в отряд высадки или нет, но когда дело дошло до зачтения фамилий, сержант огласил весь список, даже не сделав паузы на словах "курсант Миронов".

Сейчас ушастик бежал третьим справа от него.

Странное дело: как ни совершенствуются средства уничтожения, всё равно в большинстве случаев последнее слово всегда остаётся за личным составом, за солдатом. Когда речь идёт просто о том, чтобы "стереть с лица земли" или даже с "лица космоса" — ну, скажем, планету уничтожить и тому подобное, то, вопросов нет, всё ужасающе просто. Вывалилась из гипера экседра, шарахнула коллапс-бомбами — и нет планеты. Если надо поверхность выжечь, тут набор «инструментария» вообще огромен. А вот если эту планету требуется просто от врагов очистить или чего-то тонкое организовать, например, живьём кого-то взять, разрушая как можно меньше и так далее — тут без солдатиков, не обойтись. Только их грубыми ручонками можно достичь тех «деликатных» целей, которые, зачастую, ставит командование. Только жизнями конкретных ребят заплатив.

Когда требуется сжечь планету, как-то не принято разбираться в отдельных именах среди десятка миллионов сожжённых. А вот когда бежишь с двадцатью конкретными человеками, в обучение коих душу, можно сказать, вкладывал, то гибель каждого из них становится для тебя подобием личной смерти, пусть не окончательной — но смерти. Если ты сам, разумеется, не зачерствевшее бревно. Когда ощущаешь свою сопричастность с парнями, которых пестовал и учил всему, что знаешь сам, не можешь бросить ни одного из них.