Однако Джемма коварно улыбнулась:

– Вообразите себя обольстительницей. Сумеете?

Роберта мельком глянула на хорошенькую пастушку в зеркале.

– Не уверена, – вздохнула она.

– Но хотели бы узнать точно?

– Не думаю, что Вильерса заинтересует девическая скромность, – призналась Роберта. – Он не из тех, кто ухаживает за молоденькими девушками, так ведь?

– Разумеется, – рассмеялась Джемма.

– Поэтому какой же смысл носить такую одежду? На него это не произведет впечатления! – с отчаянием выпалила Роберта. – А на остальное мне плевать!

– Но прежде чем приметесь за Вильерса, вам необходимо одурачить общество, – пояснила Джемма. – Все они подобны овцам, и если что-то вобьют себе в голову, пиши пропало. Переубедить их невозможно. Если сегодня вы будете вести себя скромно и застенчиво, таковой вас и посчитают. И все сплетни о компаньонках вашего отца быстро стихнут. Тогда, и только тогда, вы начнете получать приглашения на балы и приемы, где встретите Вильерса. Кстати, он сейчас внизу.

– Правда? – прошептала Роберта, борясь с головокружением и слабостью, медленно распространявшимися от пальцев ног до самых корней волос.

– Добейтесь успеха сегодня вечером, а завтра утром на вас посыплется дождь приглашений. И Вильерс будет присутствовать почти везде, куда бы вы ни поехали.

– Я готова! – объявила Роберта, хватая перчатки.

– Изобразите покорность. Роберта жеманно поджала губы.

– Прекрасно. А невинность?

Роберта склонила голову набок и одарила Джемму бессмысленной улыбкой.

– Невинна, но не настолько же! Вы, очевидно, вполне овладели искусством притворяться, хотя не могу понять, как вам это удалось, при такой уединенной жизни.

– О, когда живешь с поэтом, появляется много возможностей кривить душой, – пояснила Роберта и в одиночку направилась к лестнице: ширина юбок Джеммы просто не позволяла идти с ней рядом.

– Например, далеко не всегда рекомендуется сообщать отцу мое истинное мнение об очередном его произведении.

– Умелое вранье – чрезвычайно полезный вид спорта, – изрекла Джемма. И, словно чтобы доказать свои слова, она остановилась, едва переступив порог бального зала, и представила Роберту компании матрон как свою близкую родственницу, с которой была давно знакома. Потом она что-то прошептала, и Роберта уловила слово «наследница».

Одна из мамаш, как по волшебству, извлекла буквально из воздуха и немедленно предъявила обществу своего неуклюжего юнца сына и познакомила его с Робертой. Та жеманно похлопала ресницами и позволила лорду Роллинзу увести себя к танцующим.

Час спустя она уже была твердо уверена, что весь Лондон считает ее невинным, хотя и богатым ангелочком из провинции.

– Но так оно и есть, – подтвердила проходившая мимо Джемма. – Вспомните одиннадцать персиковых деревьев!

– Не нужны мне персиковые деревья, – буркнула Роберта. – Уверена, что у Вильерса есть собственный плодовый сад!

– Но у женщины всегда должна быть дополнительная мишень. Мужчина про запас, – наставляла Джемма.

Однако у Роберты не было мужчины про запас. И она не хотела иного мужа, кроме Вильерса.

Она уже успела мельком увидеть герцога на другом конце комнаты, и ее ощущение правильности задуманного почти лишило ее сознания. Герцог был поистине неотразим в камзоле, вышитом маками. Подобная ткань на любом другом человеке казалась бы женственной, но на нем лишь подчеркивала черные волосы и резковатые черты лица.

Роберта вовсе не была глупа. Вильерса не завлечешь жеманством и пудреными локонами! Если она хочет выйти за него замуж, придется вести очень сложную игру.

Джемма должна была признать, что в отличие от ее мужа герцог Вильерс красотой не отличался: слишком длинное лицо со впалыми щеками и черными бровями. Зато вид у него был самый беспутный, как у пирата времен королевы Елизаветы. На щеке тоже красовалась мушка, а губы были такими же алыми, как маки на его камзоле. Неужели он пользуется губной помадой?

Однако волосы были небрежно связаны на затылке: ни пудры, ни парика.

Бомонт и Вильерс были такими же разными, как ночь и день.

Джемма долго рассматривала Вильерса, не торопясь к нему приблизиться. Он не танцевал: он рыскал, словно в поисках добычи. А вот Элайджа танцевал. Честно исполнял свой долг хозяина, приглашая всех одиноких женщин в этом зале.

Единственной дамой, к которой Вильерс проявлял интерес, была леди Невилл. Джемма не знала ее лично, зато репутация леди Невилл была известна всем. Нужно признать, особое очарование ей придавали глаза с поволокой и призывная улыбка.

Но Джемма продолжала выжидать. Планы отомстить за гибель Бенджамина постепенно увлекли ее. В душе разрасталось приятное возбуждение. Что предпринять? Соблазнить его или просто обыграть в шахматы? Или и то и другое сразу?

Она танцевала неподалеку от Вильерса, однако тот ни разу на нее не посмотрел.

Но тут тяжелые полуприкрытые веки неожиданно поднялись, и по спине Джеммы прошел озноб. Блеск этих глаз был обычным для шахматиста. Этот свет она не раз видела в глазах Филидора. Но только когда он наблюдал, как ее королева берет одну его пешку за другой.

Она продолжала кружиться в такт музыке, но обнаружила, что корсет почему-то сдавливает ребра сильнее обычного.

Когда Джемма в следующий раз взглянула на герцога, тот что-то шептал на ухо леди Невилл. Да, он не так красив, как Бомонт, но ее прямолинейный узколобый муж никогда не будет обладать таким неотразимо-порочным обаянием.

Роберта танцевала рядом, ангельски улыбаясь молодому эсквайру. Тот, очевидно, был наповал сражен ее чарами, но Роберта, дождавшись, пока он отвернется, цинично подняла брови.

И в этот момент Джемма поняла, что ее месть вовсе не осуществится параллельно с охотой Роберты за Вильерсом. Все произойдет одновременно. Она, Джемма, покорит человека, которого пытался укротить весь Лондон, и отдаст в руки Роберты, в возмещение за смерть Бенджамина.

Супружеская жизнь всегда была основанием для сотни… нет, тысячи мелких унижений того рода, которые Харриет жаждала обрушить на голову Вильерса.

Вот это настоящая месть!

И тут Вильерс вдруг оказался перед ней.

– Черный шахматный конь у ваших ног.

– Не король?

Он вынул манильскую сигару.

– Надеюсь, мне позволено курить? Давайте выйдем на свежий воздух.

Не дожидаясь ответа, он направился к балкону. Подтянул повыше широкие кружевные манжеты и зажег сигару от горящего на балконе факела. Его поразительно белую и чистую кожу резко оттеняли черные откинутые назад волосы. Нет, красивым его не назовешь!

И все же он не из тех, кто позволит вовлечь себя в дружеский кулачный поединок с парнями из соседнего паба. Он куда более умен и рафинирован. Неудивительно, что считается лучшим игроком в Англии.

Интуиция подсказывала Джемме, что он будет сильным партнером.

На какой-то момент ее едва не одолело желание поиграть с ним не только в шахматы, но и в постели. Ей брошен вызов – и какой вызов! Стремление Вильерса овладеть женщиной и тут же ее бросить было общеизвестным. Если Роберта хочет выйти за него, придется действовать хитро и взять инициативу на себя, потому что он никогда не полюбит женщину настолько, чтобы сделать предложение.

Говоря по правде, он уже был влюблен… в шахматы. Мужчина, привязанный к шахматной доске, мало думает об окружающем мире, как, к своей досаде, обнаружила бедняжка Харриет.

Вильерс стоял молча, куря сигару и наблюдая за Джеммой. Та не спешила начать разговор: ей вовсе не хотелось первой вступать в беседу, иначе она немедленно выдаст свои стратегические замыслы. Она считала, что обычно женщины очертя голову бросаются в глубокие воды флирта.

Вместо этого она повернулась и залюбовалась садом. На огромных вязах появились молодые листочки, выглядевшие почти голубыми из-за островков синих колокольчиков, высаженных под ними.

– Спертый мат черному королю, – услышала она его тягучий голос.