Александр ИЛИЧЕВСКИЙ романом "Матисс" (№ 2) погружает читателя, вслед за Горловой, в "драму, во всяком случае, во что-то чрезвычайное, настолько "не из жизни", что напоминало оперу, перечёркивало кипучий морок города". Надя и Вадя – влюблённые бомжи, да Леонид Королёв – предпочитающий неживое живому, оттого что оно "приличнее человеческого" ("в устройстве крохотного кристалла больше смысла, красоты, чего-то значимого, что объяснило бы ему, ради чего он живёт"). Вокруг этих трёх персонажей и вращается весь полудетективный сюжет (вся жизнь наша – сплошной детектив). Сила этого вращения и объединяет, стягивает их, таких разных: "Королёв понимал, что в своих просвещённых рассуждениях он продвигается не намного дальше, чем Вадя в своих варварских". И ещё – попытка преодолеть страх и пустоту – тоже объединяет; пустоту – впереди, пустоту – под ногами ("страна никому, кроме Бога, не нужна"). Человеку, "отъятому от пуповины родины", страждущей и больной, страшно, тяжко и пусто… А в центре всего этого, в сердцевине – "Кремль расползается пустотой, разъедая жизнь". Но выход – найден: однажды "вера пронзила его" – "новое зрение промыло глаза и гигант в цилиндре, с тростью, с лицом, покрытым густой волчьей шерстью, возник в конце аллеи". Что это – эпатаж Иличевского или такая вера, как более приемлемая для его героя, уже заразившегося "горячечным дыханием мира"? Роман подводит к ответу и на этот вопрос.

А вот Сержант Захара ПРИЛЕПИНА из одноимённого рассказа (№ 2) вырастает к финалу в фигуру, пожалуй что покрепче и мощнее вышеозначенного господина "в цилиндре и с тростью". Филигранно выписанный, корневой классической основой скреплённый и порождённый, этот рассказ психологически точен и достоверен своим раскрытием на читателя, дающим простор чувству его, уму и фантазии. Надо отметить, что Захар Прилепин двумя романами своими и десятком рассказов высвечивается уже в явление русской литературы. Фрагментарно раскиданные миры и мирки своих литератур- ных собратьев поколения 30-40-летних, пожалуй, пока лишь ему одному удаётся подвести к истинным – вере и гармонии. (Да ещё – Василию Дворцову.)

Славная СЛАВНИКОВА в "ЗНАМЕНИ" замахнулась на ангелические лавры "Пирамиды" Леонида Леонова (великого романа с несчастной судьбой) своим, правда, гораздо менее масштабным и более приземлённым произведением – рассказом "Базилевс" (№ 1). Действующие лица и исполнители (как в театральной афише) – "неказистый провинциал" Эртель, получивший неожиданный "доступ к общению с сильными мира сего"; Елизавета Николаевна – "дивная и удивительная женщина без возраста"; и кот Базилевс, не выносивший, когда "хозяйка и гость смотрели на него одновременно". Заманчивая статичность героини – "точно и тщательно устроенной игрушки" – создаёт, как ни странно, достаточно плотную вкруг себя динамику притяжения и коловращения. И Ольга Славникова блистательно, точно и тонко это показывает, высветив этим ещё одну грань своего неординарного таланта.

Кошачья же тема увлекла и неунывающего Дмитрия (+Александровича) ПРИГОВА в "Двух рассказах" сразу (№ 2). Вместо чеховской "Дамы с собачкой" пародийный "господин с кошкой", отдыхающий, конечно же, на Канарах ("Три Юлии"). Какой уж там Крым для наших новых русских… Всё в рассказе через якобы – якобы семья, якобы духовность, якобы смерть, якобы попытка возрождения. И финал (устами героини): "Вот, вся жизнь впустую прошла…" Но пожалуй что не пародийным, а вовсе даже кощунственным получился "Мой милый, милый Моцарт", второй рассказ. То ли Дмитрий Александрович ошибочно не те акценты расставил в пародии, то ли как раз самые-пресамые те…

И не могу удержаться, чтобы – в общем-то, говоря в этом обзоре лишь о прозе, – ни отметить публикацию новых стихов Бахыта КЕНЖЕЕВА (№ 1). Колдовская, чарующая музыка стиха, для которой "родина – то ли музыка, то ли петля", а "твердь – в неухоженных звёздах". И всё это – щедрый дар "голоса на ветру", дар обречённого "листать расписание ветра" и "пить углекислое время"...

Григорий БОНДАРЕНКО. Повседневная жизнь древних кельтов. – М.: Молодая гвардия, 2007

Кем же на самом деле были эти загадочные кельты, чьи легенды и мифы давно уже поражают воображение любителей истории. Кто такие друиды, магической силе которых посвящено немало книг известных писателей и историков? И как сегодня, спустя тысячелетие, отделить мифы от достоверности, где граница между фэнтези на кельтскую тему, между эзотерическими книгами о поисках Святого Грааля, бережно хранимого друидами и их потомками, и историческими исследованиями о кельтской цивилизации. Что таится за столь необычной формой кельтского креста, признаваемого и православными священниками (ибо он появился ещё до раскола восточной и западной церквей), и воинственными язычниками, и последователями самых разных политических и мистических течений?

В любом западном книжном магазине о кельтской цивилизации книг никак не меньше, чем о римской, греческой или византийской цивилизациях, в России широкий читатель о кельтах знал лишь понаслышке, что-то о колдунах-друидах, что-то о воинственных галлах, когда-то завоевавших почти всю Европу, основавших многие нынешние европейские столицы, а затем также стремительно уступивших Римской империи почти все свои территории.

Волны кельтомании накатывались на Европу, находя чуть ли не сотни тысяч поклонников, и лишь по касательной задевали Россию. Ещё бы, в советские времена даже крупные специалисты по кельтской цивилизации ни разу не бывали в Ирландии, одной из самых закрытых для наших граждан стран. Всё изучалось со стороны, считывалось с западных первоисточников, где царили крупнейшие кельтологи, зубры наподобие Саймона Джеймса, Барри Канлиффа и Уильяма Фергюсона.

И вот наконец-то в одном из наиболее известных крупных издательств "Молодая гвардия" уже не для узких специалистов, а для массового, но просвещённого читателя в популярной серии "Повседневная жизнь…" вышла книга молодого, но уже известного кельтолога Григория Бондаренко "Повседневная жизнь древних кельтов".

Читатели литературных газет знают его как автора романтических рассказов, как почитателя творчества Толкиена и его хоббитов. Для серьезных учёных он, несмотря на сравнительно молодой возраст, переводчик классической книги бретонских кельтологов Кристиан-Ж. Гюйонварха и Франсуазы Леру "Кельтская цивилизация", автор солидной монографии "Мифология пространства Древней Ирландии", о которой спорили на радио "Свобода" Кирилл Кобрин с ирландским историком Патриком Лайонсом, о которой писали наши известные философы Евгений Головин и Александр Пятигорский. По сути, это было первое в нашей стране исследование средневекового ирландского мира, первое знакомство со священными ирландскими дорогами и священными ирландскими деревьями.

К тому же знакомство не шапочное, основательное, ибо и дороги эти священные Григорий Бондаренко исходил, учась сначала в знаменитом ирландском университете Тринити Колледж в Дублине, а затем проходя аспирантуру в не менее знаменитом Оксфорде. Эта книга о кельтской мифологии и была русским переводом его оксфордской диссертации.

Может быть, когда-нибудь член Союза писателей России и лирический рассказчик Григорий Бондаренко и напишет путеводитель по загадочной Ирландии, давшей миру загадочно много великих якобы английских, а на самом деле ирландских классиков, от Бернарда Шоу и Джеймса Джойса до нынешнего нобелевского лауреата Шеймуса Хини, беседу с которым Григорий Бондаренко опубликовал в "Дне литературы". Но пока молодой кельтолог закрепляет свои научные победы, и, думается, его новая книга "Повседневная жизнь древних кельтов" – тому яркое подтверждение. Выпущенная в популярном издательстве, к тому же в популярной серии она, несомненно, с одной стороны, заинтересует и всех читателей, хоть сколько-нибудь увлечённых дошедшей и до России модой на Ирландию, а с другой стороны, заинтересует и специалистов по европейскому Средневековью.