Приверженцы культа авиакатастроф захватят гигантский аэробус и врежутся на нем в Белый дом, доказав тем самым рабскую преданность своему таинственному вождю-отшельнику, известному под именем "Дядя Боб". Президент и первая леди чудом уцелеют, отделавшись, по словам близких друзей супружеской четы, легкими ранениями.

В небе над Лас-Вегасом непостижимым образом появится покойный мультимиллиардер Говард Хьюз.

В фармацевтической лаборатории на борту НЛО, в условиях космической невесомости будет налажено массовое производство чудесных снадобий, в результате чего у нас появятся средства от страха, ожирения и приступов дурного настроения.

Покойная живая легенда Джон Уэйн с того света наладит телепатическую связь с президентом Рейганом, чтобы помочь в разработке внешнеполитического курса США. Дюжий актер, после смерти ставший добрее, будет выступать в защиту обнадеживающей политики мира и любви.

Прославившийся в шестидесятые годы убийца Чарльз Мэнсон сбежит из тюрьмы и несколько месяцев будет терроризировать калифорнийских сельских жителей, после чего в прямой телепередаче из здания агентства "Интернешнл криэйтив менеджмент" сообщит, что готов на определенных условиях отдать себя в руки правосудия.

Дождливой июльской ночью взорвется Луна, единственный спутник Земли, в результате чего почти всю нашу планету опустошат приливы, грязевые потоки и падающие обломки пород. Однако бригады уборщиков с НЛО помогут предотвратить мировую катастрофу, возвестив о наступлении мира и согласия».

Я наблюдал за слушателями. Скрещенные на груди руки, слегка откинутые назад головы. Эти пророчества не казались им безответственными. Они с удовольствием обменивались краткими, не относящимися к делу замечаниями, словно во время телевизионной рекламной паузы. Газетное будущее с его механизмом обнадеживающего поворота к апокалиптическим событиям имело, возможно, не такое уж отдаленное отношение к тому, что довелось испытать нам самим. Полюбуйтесь-ка на нас, подумал я. Поневоле покинули дома, преследуемые ядовитым облаком, устремились в зловещую ночную тьму, всем скопом набились во временное пристанище, выслушали двусмысленный смертный приговор. Мы влились в толпу статистов, помогающих средствам массовой информации раздувать масштабы катастрофы. Немногочисленные слушатели, старые и слепые, расценили события, предсказанные ясновидцами, как дело столь недалекого будущего, что события эти нужно было заранее привести в соответствие с нашими желаниями и потребностями. Нас не покидало смутное предчувствие большой беды, и потому мы продолжали тешить себя надеждой на лучшее.

Бабетта читала рекламу солнцезащитных очков для похудания. Старики внимательно слушали. Я вернулся на наше место. Хотелось побыть рядом с детьми, посмотреть, как они спят. Наблюдая за спящими детьми, я чувствую себя человеком набожным, частью духовной системы. В такие моменты я ближе всего к тому, чтобы приблизиться к Богу. Если и существует мирской эквивалент посещения огромного собора со шпилем, мраморными колоннами и лучами таинственного света, косо падающими внутрь сквозь двухъярусные готические окна – так это, наверное, присмотр за детьми, крепко спящими в своих маленьких спальнях. Особенно за девочками.

Почти всюду уже погасили свет. Шум в бараке смолк. Люди устраивались на ночлег. Генрих еще не спал – сидел на полу, прислонясь к стене, полностью одетый, и читал руководство Красного Креста по оказанию первой помощи при потере сознания. Впрочем, он не из тех детей, чей сладкий сон приносит мне успокоение. Обычно он спит тревожно, скрежеща зубами, то и дело просыпается, а порою падает с кровати и, свернувшись калачиком, до самого рассвета дрожит на холодном дощатом полу.

– Похоже, у них все под контролем, – сказал я.

– У кого?

– У тех, кто там руководит.

– А кто руководит?

– Какая разница?

– Нас словно отправили в далекое прошлое, – сказал он. – Мы очутились в каменном веке со всем запасом знаний, накопленных за долгие столетия прогресса, но что мы можем сделать, чтобы облегчить людям каменного века жизнь? Мы сможем изготовить холодильник? Сможем хотя бы объяснить, как он работает? Что такое электричество? Что такое источник света? Всю свою жизнь мы ежедневно сталкиваемся с подобными вещами, но что в этом толку, если, оказавшись вдруг в прошлом, мы не сможем объяснить людям основные принципы, а уж тем более – сделать что-нибудь реальное для улучшения условий. Назови хоть одну вещь, которую ты сумел бы сделать. Смог бы ты изготовить обыкновенную спичку, а потом добыть огонь, чиркнув ею о камень? Мы считаем себя такими великими, такими современными. Полеты на Луну, искусственное сердце. А что если произойдет искривление времени и ты столкнешься лицом к лицу с древними греками? Греки придумали тригонометрию. Они производили вскрытия и препарировали трупы. Что бы ты смог рассказать древнему греку, не услышав от него в ответ «эка невидаль»? Смог бы ты объяснить ему, что такое атом? Атом – греческое слово. Греки знали, что самые значительные явления, происходящие во вселенной, скрыты от взора. Что взору человека не доступны ни волны материи, ни излучение, ни бесконечно малые частицы.

– Но мы ведь хорошо устроились.

– Мы сидим в огромном допотопном сарае. Нас словно отправили в прошлое.

– Здесь тепло, светло.

– Как в каменном веке. У них тоже было тепло и светло. У них был огонь. С помощью трения они высекали искры из кремня. Увидев кремень среди обыкновенных камней, ты смог бы его распознать? Если бы человек каменного века спросил тебя, что такое нуклеотид, смог бы ты ему это растолковать? Как делается копирка? Что такое стекло? Если бы завтра ты проснулся в средних веках, а там бы свирепствовала эпидемия, каким образом ты сумел бы ее прекратить, зная то, что знаешь о прогрессе в фармакологии и о течении болезней? Вот-вот наступит двадцать первый век, ты прочел сотни книг и журналов, посмотрел не меньше сотни телепередач о естественных науках и медицине. Смог бы ты дать тем людям один ключевой совет, который, возможно, спас бы полтора миллиона жизней?

– Я посоветовал бы им кипятить воду.

– Так я и знал! А почему не мыть за ушами? От этого примерно столько же проку.

– И все-таки, по-моему, мы устроились неплохо. Все случилось внезапно. А у нас есть продукты, есть радиоприемники.

– А что такое радио? Каков принцип действия приемника? Ну-ка, объясни. Вот ты сидишь в центре, а вокруг – эти люди. Они пользуются каменными орудиями. Питаются подножным кормом. Объясни, что такое радио.

– Тут нет ничего таинственного. Мощные передатчики испускают сигналы. Те перемешаются по воздуху, и их ловят при помощи приемников.

– Перемещаются по воздуху. Как птицы, что ли? Скажи еще, что они волшебные. Перемещаются по воздуху на волшебных волнах. Что же такое нуклеотид? Не знаешь, да? А ведь нуклеотиды – это кирпичики, строительный материал жизни. Что пользы в знаниях, если они без толку носятся в воздухе? Переходят из компьютера в компьютер. Ежедневно, ежесекундно меняются и накапливаются. Но в сущности никто ничего не знает.

– Ну, ты-то кое-что знаешь. Знаешь что-то про ниодин «Д». Я видел тебя с теми людьми.

– Это был просто заскок. Такого больше не повторится, – сказал Генрих.

Он снова принялся за чтение. Я решил подышать воздухом. Снаружи, вокруг костров, разведенных в пятидесятипятигаллоновых металлических бочках, стояли группки людей. В открытом с одного боку автофургоне продавались безалкогольные напитки и бутерброды. Неподалеку стояли школьные автобусы, мотоциклы, небольшие санитарные фургончики. Я немного прогулялся. Одни спали в машинах, другие ставили палатки. Лес медленно обшаривали лучи света, а в ответ слышались звуки, тихие голоса. Я прошел мимо машины, битком набитой проститутками из Айрон-Сити. Внутри горел свет, в окошках виднелись лица женщин. Безразличные крашеные блондинки с двойными подбородками, похожие на кассирш из супермаркета. Со стороны водительского места к двери прислонился человек – он что-то говорил в приоткрытое окошко, выдыхая пар, белевший в темноте. По радио сказали: «Соответственно упал спрос на свинину, что вызвало понижение цен на данном рынке».