Томас покачал головой. Даже после стольких лет Алтея все еще злилась.

– Что случилось после того, как ты все увидела? – спросил он.

– Я не пришла в бешенство! Ведь я была влюблена в другого мужчину, а хранила верность этому… этому идиоту, который преспокойно тащит в постель другую женщину! И что еще оскорбительнее, на ней был мой пеньюар, который я купила в Париже.

– Поэтому ты пошла к Хинтону?

– Пошла. Я сдерживалась из уважения к Чарлзу и жене Хинтона. Но после его предательства и ее подлой мести я потеряла уважение к тому и другому. Отправилась к Хинтону и заявила, что он не посмеет сказать мне «нет». Это был лучший день в моей жизни. Секс с любовью куда чудеснее, чем секс без любви!

– Это правда, – улыбнулся Томас. – Значит, пока ты была с Хинтоном, девушку убили.

– Да. Это случилось днем, когда мы с Хинтоном были в спальне, которую тот делил с женой. Знаю-знаю, это было глупостью с моей стороны, но в ту минуту никто из нас не мог думать связно. Это была чистая, слепая страсть. О, как мне этого не хватает!

– И в какой-то момент вы с Хинтоном оказались под кроватью.

– Мы услышали, что в доме поднялся шум. Однако понятия не имели, что происходит, поскольку занимались любовью добрых четыре часа. К тому времени мы немного остыли и стали прислушиваться. Случись все часом раньше, мы ничего бы не услышали. А когда за дверью раздались голоса, мы залезли под кровать.

– И тогда жена Хинтона вошла в комнату и спрятала что-то под полом?

– Да.

– Но она должна была видеть, что постель смята! – удивился Томас.

– Ну… – протянула Алтея, – до кровати мы не дошли. Пол, письменный стол…

Томас усмехнулся:

– Так она выдрала доску из пола?

– Не знаю. Там, видимо, был тайник. А может, просто доска отставала.

– Интересно. И ты не видела, что именно она положила?

– Нет. После ее ухода мы с Хинтоном поспешно оделись и покинули спальню.

– Но на месте убийства нашли какую-то его вещь?

– Орудие убийства. Нож. Сувенир с его последнего фильма. Вся страна могла подтвердить, что это нож Хинтона.

– Думаешь, если бы Чарлз был убийцей, он стал бы устраивать эти детективные уик-энды? Зачем ему искать убийцу? – спросил Томас, немного поразмыслив.

– А почему нет? Пусть даже они обнаружили бы правду, какая полиция поверит гостям, раскрывшим давнее убийство? Из всей компании в живых остались я и Чарлз, так что судить некого. Но его гости носят одежду того времени и возраст у них подходящий.

– И ты посылаешь туда Касси? Добрую, славную, невинную Касси?

– Не забывай, что с ней будет Джефф, – напомнила Алтея.

– Если только она не уедет в то же мгновение, как увидит его.

– Не уедет. Поверь мне. Томас снова глотнул чаю.

– Итак, Касси будет в костюме того времени играть… кого?

– Меня, разумеется.

– А мой сын будет…

– Хинтоном.

– Ах да, убийцей.

– Хинтон не мог никого убить. Он был со мной.

– Не помню, чтобы твое имя фигурировало в той истории, – заметил Томас.

– Хинтон не захотел портить мне карьеру. Зачем мне еще один скандал? Кроме того, у меня единственной было достаточно денег, чтобы заплатить адвокатам. Через несколько минут после ареста Хинтона его жена очистила все банковские счета и вернулась в Техас. Да и Чарлз отказался ему помочь, хоть уверял прессу, что Хинтон его лучший друг.

– Я понимаю Чарлза. Значит, ты оплатила его адвокатов. Должно быть, они тебя разорили. Сколько это стоило?

– Я отдала все, что у меня было, – пожала плечами Алтея. – Ведь Хинтон ничего не сказал про меня, так что самое малое, что я могла для него сделать, – отдать последние деньги. Бедняга! Он передал мне через адвоката, что считает, будто такого рода известность прибавит ему славы. Я всегда гадала, правду ли он сказал и действительно ли в это верил. Никто из посторонних об этом не знал, а студия ухитрилась скрыть наш роман от газетчиков. Однако Хинтона тогда просто уволили.

– Почему они это сделали?

– В прошлом Хинтона было какое-то темное пятно, о котором грозилась рассказать девушка из его родного города. Руководство студией поняло, что если история дойдет до прессы, его репутация кинозвезды будет погублена.

Томас покачал головой:

– Подумать только, а ведь говорили, что в наше время много скандалов! Насколько я понял, в тот уик-энд все переспали со всеми, а в результате пострадала невинная девушка – ее убили.

– Может, она была невинна с точки зрения закона, но не морали. Хотя да, ее зарезали.

– Ужасная смерть. Кажется, ей нанесли тридцать ран?

– Что-то около того. Не помню точно. Томас подался к Алтее:

– Скажи, ты знаешь, кто убийца?

– Честное слово, нет.

– Поразительно, что Хинтон выдержал весь бесконечно длинный процесс и не сказал, что ты можешь обеспечить ему алиби.

– Уж таким человеком он был. Добрым и благородным. Но я всегда считала, что он специально молчал, желая кого-то выгородить. Думаю, он знал, что его освободят, однако если арестуют другого человека, то его или ее непременно осудят.

– Может, он защищал свою жену?

– Полагаю, что так, но точно мне ничего не известно. Чарлз каждый раз предлагает гостям найти убийцу, и никто ни разу не обнаружил ничего нового, поэтому все остается как есть.

– Но ведь никто не догадался заглянуть в тайник под полом, верно?

– Именно, – с улыбкой кивнула Алтея.

– Так что ты затеваешь? Признавайся.

– Хочу их свести. Посылаю Касси к костюмеру в Форт-Лодердейл, предоставляю ей досье с фактами, которых никто, кроме меня, не знает. И твоему сыну тоже кое-что сообщу.

– Он будет Хинтоном! – тихо сказал Томас. – Человеком, которого ты любила. Человеком, которого судили за убийство.

– И оправдали, – добавила Алтея.

– Но который все равно умер не своей смертью. Почему ты не захотела возобновить отношения с Хинтоном, когда его выпустили? Но погоди! Разве ты к тому времени не вышла замуж? Кажется, за военного. И он…

– Был убит во время Второй мировой, – печально договорила Алтея. – Бедняга. Мой первый муж. Этот брак устроила студия.

– Но… – начал Томас и, ахнув, спросил:

– Твоя дочь?

– Да, моя дочь родилась ровно через девять месяцев после нашей ночи с Хинтоном. Его увезли в тюрьму, а я спустя несколько недель вышла за молодого человека, которого едва знала. Он считал, что ребенок от него.

– Подумать только, на что нам иногда приходится идти! – пробормотал Томас.

– Да, но на допросах и на суде Хинтон ни разу не упомянул мое имя.

– Истинный джентльмен.

– Последний, – подчеркнула Алтея, однако, взглянув на Томаса, смягчилась:

– Так я считала, пока не встретила тебя.

– Ты себе верна! – засмеялся Томас. – Еще не написала досье для Касси и Джеффа?

– Ты же знаешь, как я люблю писать, – поморщилась Алтея.

Томас вежливо улыбнулся:

– С моей стороны не будет большой дерзостью спросить, не могу ли я тебе помочь? Неплохо бы составить график с указанием времени, когда и где они должны находиться.

– Понимаю, – усмехнулась Алтея. – И точно определить, когда они должны отсиживаться под кроватью.

– Все, что угодно, лишь бы Касси и Джефф были вместе, – серьезно заявил Томас, поднимаясь, чтобы принести бумагу и ручку. – А вдруг я смогу убедить тебя сообщить Фолкнеру кое-какие факты, которых он не знал?

– С радостью, – согласилась Алтея. – Я многим обязана Касси, и в том числе примирением с дочерью и свиданием с внуками и правнуками.

– Твоя дочь знает, кто ее настоящий отец?

– Забавно, что ты спросил об этом. Пожалуй, скажу ей, как только Джефф и Касси докажут, что он не убийца.

– Прекрасная мысль! Они улыбнулись друг другу.

Касси оглядела свой багаж, который оставила на мраморном полу особняка Чарлза Фолкнера в предместье Палм-Бич, и покачала головой. Ее все еще шатало после треволнений последних дней. Она не могла поверить, что ввязалась в эту авантюру. Ведь она не сразу поняла, что уик-энд в Палм-Бич призван воссоздать картину реального преступления, случившегося в этом особняке несколько десятков лет назад. Кроме того, участники инсценировки должны были носить одежду соответствующего периода.