Что-то тяжёлое и массивное с плеском шлепнуло по воде, нырнуло, от эпицентра разошлись круги. Это произошло так неожиданно, что Муха испуганно ойкнул, чуть не выронил весло.

— Не надо дрейфить, спокойно, — попросил я. — Если утопишь весло, будешь грести руками. А вода нынче холодная, так что не советую. Гарантированный ревматизм.

Всплеск раздался ещё ближе, в каких-то трёх-четырёх метрах от нас.

— Что это? — недоумённо вскинулась девушка.

— Понятия не имею и иметь не хочу.

— Я бы на твоём месте автомат приготовил, — посоветовал оклемавшийся Муха. — Чёта мне это не нравится.

— Думаешь, я в восторге?

— Ничего я не думаю, просто говорю, что мне всё это не по душе.

— Правильно говоришь, — согласился я. — У самого душа в пятки норовит забраться.

Повисла гнетущая тишина. Как и Мухе мне всё происходящее тоже с каждой секундой начинало нравиться всё меньше и меньше. Стало не по себе аж до жути. Я почти уверился в том, что неподалёку плещется какое-то грузное тело, не имеющее ничего общего с человеческим. Что-то липкое потекло у меня по лицу: может выступивший пот, а может сочившиеся с потолка капли воды.

Я последовал совету Мухи: взял автомат в руки, снял с предохранителя. Чтобы фонарь не мешал, прикрепил его к лодке. Бледный луч рассеивался во мраке. Темнота будто проглатывала его.

Лило вытащила пистолет. По сравнению с «калашом» он казался игрушечным, но девушку это отнюдь не смущало.

От нервного напряжения в ушах застучала кровь, я будто оглох, перестал нормально воспринимать звуки, слышал лишь внутреннюю дрожь.

Таинственное существо кружилось где-то рядом, в нескольких шагах от лодки, то ли играя с нами, то ли не понимая, кто мы и как с нами обращаться. Скоро оно разберётся, и тогда…

Додумать я не успел. Водная поверхность впереди вздыбилась, будто взорвалась глубинная бомба. Нас окатило брызгами, мигом вымочив до нитки. Я не успел сообразить, что это такое, нажал на спусковой крючок. Очередь пробороздила воду, вскипевшую мелкими фонтанчиками. Одновременно послышался страшный рёв, не уступавший по мощи гулу взлетающего самолёта.

— Что смотришь, ещё стреляй! — завизжал Муха так, будто его живьём режут.

Голос «лодочника» слился с глухими хлопками от пээма, от которых закладывало уши. Это Лило выпустила всю обойму в неуклонно приближающееся существо.

Тут меня окончательно пробрало. Я так испугался, что подштанники разве что чудом остались сухими.

Подстреленное существо среагировало на наши действия весьма жутким образом. Оно издало тонкий, переходящий в ультразвук писк, который сводил с ума. Я оцепенел. Ужас сковал моё тело, не позволял даже пошевелиться.

Тварь закружила вокруг лодки, она была ранена, но не собиралась оставлять добычу в покое. Я наблюдал за ней, беззвучно ругаясь.

Настырная попалась сволочь. Понятия не имею, каким ветром её занесло в туннель (может с плавуном, а может, от сырости завелась), но лучше бы тут никого не было. И нас в том числе. Тем более в данное мгновение, ибо дела наши запахли керосином.

Автомат выбросил последнюю гильзу и замолк. Патроны кончились, а плавающая вокруг нас амфибия оставалась живее всех живых. Верно говорят, нет справедливости в этом мире. Нормальная тварь давно бы сдохла и камнем на дно пошла, а эта как издевается. Тьфу на тебя! Сдохни, пожалуйста, сделай милость.

Осталось единственное средство. Я обнажил длинный и острый как бритва тесак. Славная вещица, я без него и в нужник любого типа не выхожу. Он мне сердце и всё остальное греет. Встал, широко раздвинув ноги, чтобы держать равновесие. Даже запел от нервических чувств:

«И когда на море качка, и бушует ураган…»

Да что же такое!

Ш-ш-ш! Что-то зашипело. Я содрогнулся, сообразив, откуда идёт звук проколотой шины.

Етитская сила! Лодка покачнулась, стала стремительно сдуваться. Кто-то из нас её продырявил. Вот непруха!

Конечно, в угаре чего только не натворишь, но уж больно обстоятельства складывались нехорошие.

Ещё немного и мы окажемся в воде. Я плаваю немногим лучше, чем топор, а в такой запредельной холодрыге мои шансы на спасение и в мелкоскоп не рассмотришь.

Вот тут-то мне и удалось разглядеть тварь поближе. Она отдалённо походила на тюленя: такая же гладкая и лоснящаяся.

Расстояние между нами было меньше метра. Практически зона досягаемости, только руку протяни. Намерения «тюленя» без проблем читались по недружелюбной морде лица. Терять всё равно было нечего, а пропадать лучше под аккомпанемент военного оркестра, так что я подпрыгнул как сжатая пружина, ещё в полёте обхватил левой рукой водоплавающую тварь за скользкую шею, а правой засадил ей тесак так глубоко, что будь он чуточку длиннее, лезвие вышло бы с другой стороны.

«Тюленю» мои манёвры ужасно не понравились. Сначала он попытался избавиться от меня, но я вцепился так крепко, что и краном не отдерёшь. Тогда раненая бестия забилась как в конвульсиях. Пока она металась из стороны в сторону, меня раза два крепко приложило об стену. Я понадеялся, что сейчас гадина склеит ласты, но не тут-то было. Подыхать она явно не собиралась, и вопрос, кто из нас раньше предстанет перед Всевышним, до сих пор оставался открытым.

Боль её не останавливала, скорее всего, наоборот — подстёгивала. Ах, как ей хотелось избавиться от меня, как она старалась!

Началась бешеная болтанка. Туда-сюда, вверх-вниз, вправо-влево. Хуже всего приходилось, когда мы уходили под воду: гадина могла задерживать дыхание на минуту, а то и больше, в этом я ей значительно уступал, лёгкие мои едва не разрывались от недостатка кислорода. Перед глазами давно плыли разноцветные пузыри. Я действовал на автопилоте.

Теперь понятно, что чувствуют ковбои, когда укрощают необъезженного мустанга. Ощущения прямо скажем на любителя. Хотя бравые техасские парни (надеюсь, не все из них пошли на удобрения в родную землю матушку) по сравнению со мной были в более комфортных условиях. Лошади в воду не ныряют, а мой «морской конёк» проделывал этот маневр с завидной регулярностью.

Я чудом не потерял сознание и не отцепился.

А потом всё закончилось. Чудовище обмякло и стремительно пошло ко дну, я с трудом оттолкнулся от враз потяжелевшей туши и в несколько гребков достиг неглубокого участка. Там меня дожидалась мокрая и продрогшая Лило. Я обвёл взором поле недавней битвы. Кроме нас двоих никого. Некомплект.

— А где Муха? — спросил я, приплясывая на одной ноге. Вода затекла в уши, сделав меня глухим как тетерев.

— Не знаю, он не выплыл. Боюсь, что утонул, — отозвалась девушка.

Холодная струйка вытекла из ушной раковины, я снова вернулся в мир звуков.

— Муха! — несколько раз прокричала Лило, и лишь эхо было ей в ответ.

Я тоже стал надрывать глотку, к несчастью, с аналогичным результатом. Муха как в воду канул, собственно так и произошло. То ли его оглушило, и он утоп, то ли тварь смогла зацепить проводника и уволокла за собой. Возможны любые варианты.

Я перекрестился:

— Да, нехорошо получилось. Упокой Господь твою душу. Прости Муха за то что так и не узнал твоего имени, прости за всё остальное. Покойся с миром.

— Главное, что мы выжили, — сказала девушка.

— Что верно то верно. Надо линять отсюда, вдруг эта тварь была не одна.

— Не беспокойся, Саша, других тут нет.

— Твоими бы устами да мёд пить. О! — я поднял указательный палец. — От мёда я бы, кстати, не отказался.

Согреться не помешает. Ещё немного и у меня зуб на зуб не попадёт. Плохо только, что мёда у нас нет. Предлагаю согреться альтернативным методом.

— Если ты на секс намекаешь, лучше сразу выкинь из башки, — предупредила девушка.

Я притворно возмутился:

— Мадемуазель, за кого вы меня принимаете?! Я имел в виду совершенно безобидный способ превращения кинетической энергии движения в тепловую: небольшой марафонский забег и ничего более. Видите, как всё целомудренно и невинно.

— Бег подходит, — резюмировала Лило.