— У меня больше нет компании. Нет дома. Остались лишь деньги, которые вы мне задолжали. И возможность отомстить всем тем, кто считал меня конченым человеком. Я желаю даровать кампании Шаретти мою мудрость и опыт, дабы вернуть свой капитал. А затем показать всему этому сброду, что такое успешный негоциант.

С самоуверенной усмешкой он смотрел на нее в упор. Марианна де Шаретти чувствовала, как колотится сердце.

— Прошу прощения, но вы ошибаетесь. Мы ничего вам не должны. Все задолженности были с вашей стороны. И я уже получила деньги в банке Медичи.

Он моргнул.

— А, вероятно, от вашего супруга, юного Клайкине. Он забрал у меня долговые расписки в Женеве. После того как едва не убил, а затем похитил вашего сына. Возможно, он не счел нужным сообщить, что эта сумма составляла лишь половину того, что задолжала мне компания Шаретти?

Марианна сделала шаг вперед. Опираясь о высокую спинку стула, куда обычно усаживались посетители, она медленно обошла его и опустилась на сиденье. Затем скрестила руки на груди.

— Вам лучше объяснить подробнее. Я уже знаю от своего супруга, что они с моим сыном были в Женеве. С тех пор я успела получить бумаги, подписанные самим Феликсом в Милане. Поэтому я не склонна верить вам.

— О, в то, что я разорен, вы можете поверить, — возразил Жаак де Флёри. — Новости достигнут Брюгге через день-другой. Вы также можете поверить, что ваш сын явился ко мне в дом. И ваш муж с оружием в руке оглушил его, лишь бы не позволить вернуться в Брюгге. Мои люди все до единого подтвердят это. Даже те, кто бросили меня и сбежали. Даже друзья этого мошенника, за которого вы вышли замуж.

— А подпись на миланских бумагах?

— Наверняка, его принудили к этому силой. Теперь ваш муж отправил Феликса в Италию. Но пока его усилия избавиться от соперника остаются втуне. Как мне сказали, мальчишка уцелел при Сарно. Впрочем, возможно, он не уцелеет в Абруцци, рядом с месье Николасом. Вы распорядитесь на кухне насчет горячей воды и еды для меня? Я проделал очень долгий путь.

Марианна де Шаретти поднялась на ноги.

— Я знаю одну таверну, которая прекрасно вам подойдет. Там вы получите и пишу, и горячую воду. Мне жаль, что ваша компания разорилась. Но боюсь, вам не удастся убедить меня предложить вам помощь. У вас остался брат в Бургундии. Лучше отправляйтесь к нему.

Но, по-прежнему улыбаясь, он не двинулся с места.

— У Тибо, дражайшая сударыня, тоже нет денег. И к тому же, он должен заботиться о своей безумной дочери. Нет, если уж я и намерен заработать себе на жизнь, то только в Брюгге. Если вы мне не поможете, я обращусь к кому-нибудь еще. Скорее всего, в гильдию красильщиков. Я слышал, они поддержали вас после пожара. Полагаю, дадут ссуду и мне. Хотя могут и засомневаться, когда узнают, как их золото утекло из страны в карманах слуги, которого вы взяли себе в мужья. Пока ваш бедный сынок не увидел доказательства своими глазами, то никак не мог в это поверить. Он вел себя самым отважным образом и сопротивлялся, покуда не пал под ударами. Красильщики Брюгге могут гордиться им. Хотя, разумеется, ваши заказчики будут встревожены. — Жаак де Флёри печально потряс головой. — После такого пожара и растраты, доверие к компании Шаретти едва ли укрепится. Так что лучше сделайте меня своим партнером. Вы разбогатеете, и никакие неприятные слухи не омрачат ваше существование. Марианна, молча, взирала на него.

— По-прежнему не решаетесь мне поверить? Я даю вам один час. Спросите моих людей. Я буду здесь, когда вы вернетесь. Возможно, по пути вы все же решитесь послать кого-нибудь на кухню за едой и горячей водой для меня? И лучше поторопитесь. Как и вся ваша крохотная компания, здешние слуги не внушают мне доверия.

— Я не только расспрошу челядинцев, — отозвалась она, — но также поговорю со своим стряпчим. Когда я вернусь, то приведу с собой лакеев. Так что вы можете провести здесь один час. Я попрошу кого-нибудь, чтобы вам принесли выпить. Если не возражаете, я заберу с собой все бумаги. И, кроме того, хочу вам напомнить: чем бы вы ни угрожали мне сегодня, все эти угрозы обратятся в ничто, как только Феликс и мой супруг войдут в эту дверь.

— Дорогая моя, — возразил он. — Они не вернутся. Один воюет, а другой тратит деньги. Ваш Николас не посмеет и носа показать сюда, так он боится встречи со мной. Может, мои учетные книги и сгорели, но кто же поверит его слову против моего? Решайтесь. У вас не осталось ни сына, ни мужа, и за вами нужен присмотр. Но если уж природа больше не сможет одарить вас наследником, то, по крайней мере, вы еще можете рассчитывать на достойный брак.

Лишь теперь она осознала его замысел во всем безумии, и до боли в пальцах вцепилась в спинку стула.

— А ваша жена, Эзота.

— О, они убили ее. Думаю, ваш Николас к тому времени уже уехал, так что кровь не на его руках. В любом случае, едва ли она пережила бы это путешествие. У бедняжки Эзоты всегда было так много поклажи…

Он по-прежнему улыбался, когда она вышла за дверь. Сойдя вниз, Марианна де Шаретти отыскала Грегорио, и вместе они взялись опрашивать людей, прибывших с Жааком де Флёри из Женевы. Как она и ожидала, все подтвердили его слова. Правда, вдова не ожидала, что они будут говорить об этом с такой мрачной искренностью. Наконец она прошла со стряпчим в гостиную, тщетно силясь унять дрожь.

— Выставьте его вон, — предложил Грегорио.

— Я ведь уже сказала, о чем он будет болтать. А все эти люди видели Феликса. И клянутся, что Николас ударил его. Думаешь, они лгут?

— Нет, — Грегорио покачал головой. — Но могли быть самые разные причины, чтобы заставить Феликса замолчать.

И впервые за все это время, Марианна де Шаретти сумела одолеть свой страх. Она долго смотрела на Грегорио и наконец, промолвила:

— Я не хочу, чтобы у тебя оставались хоть какие-то сомнения. Никто на свете, и меньше всего Жаак де Флери, не способен поколебать мою веру в Николаса и в его преданность. Мы лишь говорим о том, как защитить Николаса и нашу компанию. Никто не знает его так хорошо, как я.

— Значит, вы позволите этому человеку поселиться в вашем доме, лишь бы он не распускал слухов?

— Да. — Она думала, что стряпчий вновь примется возражать, но, не дождавшись, заметила: — Так, стало быть, ты согласен.

Грегорио порывисто вздохнул.

— Ни один человек в здравом уме на такое бы не согласился. И все же я полагаю, что вы правы. Николас вернется, как только сможет. А вместе с ним и jonkheere. Но есть и еще одна сложность. Вы говорите, что месье де Флёри видел наши учетные книги?

— Они все были перед ним, — ответила Марианна. — Он ведь не новичок в делах. Наверняка, сразу разобрался, что к чему.

— Тогда, если он видел записи о доходах, то знает, что вы процветаете. Как бы старательно он ни утверждал обратное. Он жаждет заполучить нашу компанию. Он уже описал, каким образом намерен этого достичь. Но у него есть и другая возможность, которую он, вероятно, пока еще не осознает. Я хочу сказать, что он мог видеть размеры платежа, полученного нами от Бембо.

Марианна де Шаретти притихла. Эта запись была единственным намеком на завершение долгих кропотливых переговоров по квасцовым рудникам. Чтобы сохранить тайну, она готова была согласиться на что угодно. Иначе рисковала все потерять.

Грегорио знал это.

— Выставьте его вон, — повторил он, но лишь для того, чтобы еще раз убедиться, насколько сильно она доверяет молодому человеку, за которого вышла замуж.

— Пусть остается до возвращения Николаса, — объявила Марианна де Шаретти. — Но что нам делать с записью о деньгах Бембо?

— Предоставьте это мне. Думаю, на какое-то время я смогу скрыть истину.

— Он очень неприятный человек.

— Но это ведь ненадолго, — утешил ее стряпчий. — Ничего не предпринимайте. Все работники настроены к вам доброжелательно… и хорошо понимают намеки. Мы с Хеннинком проследим, чтобы все они проявили терпение. Возможно, вам следовало бы на время отослать дочерей из Брюгге? Тогда бремя ляжет лишь на ваши плечи.