— Смотрела, — призналась Женевьева. — Мой отец был человеком жестоким, и рука у него была тяжелая. Конечно, в то время я возлагала надежды на другого, но он скоро должен был жениться, а я так хотела избавиться от отцовской власти.

— Ясно, — пробормотал Арман. — Теперь я понимаю твое поведение. Но и ты должна понять, почему я пришел в такой гнев, когда вернулся.

— Тебя не было девять лет, Арман.

— Это не моя вина! — взревел он с такой силой, что птицы поднялись в воздух и беспокойно закружились над лесом. — Я… я был… — Он замотал головой. — Я рисковал жизнью, пытаясь заработать столько денег, чтобы твой отец отдал мне твою руку.

— Я не вышла замуж.

— Потому что тот хлыщ отказался от тебя и от твоего сына. — Арман обернулся и ткнул в нее пальцем, потом остановил коня и преградил Женевьеве дорогу. — Ты легла с ним, надеясь, что он женится на тебе, а не на другой.

— Я была молода, думала, что, может быть…

Хлестким ударом по щеке он прервал ее объяснения.

Симона вскрикнула от ужаса. Арман бросил на нее злобный взгляд.

— Маленькая потаскуха! — Он развернул коня и снова поскакал вперед, потом оглянулся и глумливо спросил: — Любовь моя, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — вскинула голову Женевьева.

У Симоны выступил холодный пот. Этот человек явно был сумасшедшим. Он потерял всякий контроль над собой и в таком состоянии легко мог убить любую из них.

— Все сложилось очень удачно, — как ни в чем не бывало продолжал Арман. — Из-за твоего легкомыслия твой отец был рад от тебя избавиться. Никто, кроме меня, не хотел на тебе жениться. Я пошел даже на то, чтобы смыть пятно позора с твоего щенка.

— Его зовут Тристан! — гневно выкрикнула Женевьева. — Ты украл его у меня!

— А ты украла мои д-деньги!

— Это были мои деньги! — обвиняющим тоном проговорила "Женевьева. — Я думала, мой сын мертв. Я думала, что и ты мертв.

— Ну, на самом деле это были деньги короля. — Арман оглянулся. — Успокойся, женушка, а то ты подурнеешь. А ведь ты меня чуть не убила, а твоего сына тебе вернули. Я встречал его в Лондоне, хотя не знал, что это он. Настоящий бык.

Женевьева молчала. Симону потрясло, как хладнокровно говорит Арман о похищении Тристана.

— Когда король узнал… о моих неприятностях, в его сердце проснулось сострадание и он женил меня на Порции Сен-дю-Лак. Ее родители недавно умерли, и поместье должно было отойти короне, если бы она не вышла замуж. В обмен на сохранение поместья в семье король возложил на нее заботу обо мне. Я тогда не знал, что она была уже беременна от простого торговца Жана Рено. Похоже, такая уж моя судьба — жениться на беременных. Что касается ничтожных сумм, которые мне выделяла Порция, то я на эти деньги объехал всю Европу, разыскивая тебя, любовь моя. Однако напрасно. Но наконец, — Арман выразительно поднял вверх палец, — судьба улыбнулась мне. Как-то я проводил вечер в таверне, и один старый морской бродяга рассказал о самой красивой женщине, какую он когда-либо видел, — «волосы из золота, глаза как тропическое море». Я сразу понял, что это вы, любовь моя. И узнал, куда вы сбежали.

— Но откуда ты узнал, где меня искать, — настойчиво спросила Женевьева. — Как узнал о Николасе? После того как я вышла замуж за Ричарда, я почти не выезжала из Хартмура, не бывала в Лондоне.

— Уверяю тебя, просто удачное совпадение, — ухмыльнулся Арман. — Когда Симона вышла замуж за барона Крейна, я понятия не имел, что ты его мать. Выяснилось это уже после их отъезда из Лондона. Я бросился следом, чтобы убедиться, чтобы увидеть тебя, моя незабвенная любовь. — Он вдруг остановил лошадь. — Вот мы и приехали. Подходящее место.

Симона была так захвачена страшным рассказом Армана, что сквозь деревья не сразу разглядела суровые стены Уитингтонского монастыря. Она помнила, что сразу за цепью деревьев находится трактир, но до него далеко. Добежать туда не получится.

Арман спешился и помог спуститься Женевьеве.

— Здесь мы отдохнем, а ночью проедем через деревню и отправимся дальше.

Элдон бесцеремонно стащил Симону с лошади и прислонил ее к ближайшему дереву. Арман шутовски поклонился Женевьеве:

— Мы с Элдоном позаботимся о пропитании. — И он присоединился к Элдону, который уже собирал сучья для костра.

— Арман, — позвала Симона. — Нельзя ли мне сбегать в лес, мне нужно.

— Ну нет, маленькая змея. Когда мы разведем костер, то сопроводим тебя. Деревня слишком близко, нельзя подвергать молодую девушку опасности. — И Арман гаденько хихикнул.

Симона оглянулась на Женевьеву. Баронесса выглядела ужасно — на лице запекшаяся кровь, волосы взлохмачены. Женевьева и сама казалась сумасшедшей.

Хейт вошла в спальню Минервы с Изабеллой на руках. Минерва спала среди разбросанных подушек. Хейт поразило, какая она маленькая и хрупкая. Две толстые восковые свечи разгоняли вечерний сумрак. Краешком глаза Хейт заметила, как полупрозрачный серый призрак Дидье бросился к ней из-под потолка. Она инстинктивно подняла руку, чтобы защититься. Серебристое облачко снова отлетело в дальний угол. Хейт облегченно вздохнула, чувствуя, как колотится сердце.

Изабелла захныкала.

— Тише, малышка, тише, — рассеянно проворковала Хейт, подошла к кровати и тронула Минерву за плечо. — Минерва, — шепотом позвала она. Старуха зашевелилась и что-то забормотала по-гэльски. — Минерва!

Колдунья с трудом открыла глаза.

— Что такое, племяшка? Парень меня совсем вымотал.

— Я знаю, прости, — сказала Хейт, стараясь не терять самообладания. — Ты не видела леди Симону и леди Женевьеву? Я обыскала весь дом. Их нигде нет. Комната Женевьевы была заперта изнутри, но баронессы там нет.

— О боги! Ты же понимаешь, я спала и ничего не знаю, — проворчала старуха. — Я не видела их со вчерашнего дня. — Изабелла снова расплакалась. — Что это с нашей крошкой?

— Сама не знаю, никак не успокоится, — сказала Хейт, продолжая укачивать дочку, но Изабелла не замолкала, а кричала все настойчивее. Конечно, Хейт беспокоилась о свекрови и невестке, но ее снедала другая тревога. Наконец, не в силах сдержаться, она проговорила: — Минерва, мне нужна твоя помощь. — Хейт сглотнула, пытаясь унять боль в груди. — Я думаю, что-то случилось с Тристаном.

Они побеждали. Валлийцы бежали к границе. С каждым ударом меча Ник чувствовал, как крепнет в его сердце дух Хандаара. Нику казалось, что каждый фонтан валлийской крови искупает раны Хандаара. Каждое бездыханное тело, которое Николас оставлял на поле боя, заполняло пустоту в его сердце. Уничтожая врагов в меркнущем свете дня, он испытывал крепнущее чувство непобедимости. Вина за отнятую ногу Хандаара, за его смерть в Хартмурском замке больше не жгла сердце.

— А-а-ай-ее! — раздался сзади боевой клич валлийцев, и на спину Ника обрушился страшный удар, выбивший его из седла. Ник быстро перевернулся, зная, что вскоре последует второй удар.

Залитый кровью огромный валлиец летел к нему с тяжелой палицей в одной руке и с боевым топором в другой. Великан издал еще один вопль, его зубы сверкнули в кровожадной гримасе.

Ник успел поднять меч, рукоять которого уперлась в мерзлую землю. Топор просвистел в воздухе рядом с ухом и с глухим стуком врубился в грязь. Враг повалился с лошади точно на острие меча, который проткнул его насквозь. Мертвое тело скользнуло вниз и придавило Ника к земле. Тот сделал рывок и высвободил оружие. Перед глазами заплясали цветные пятна, Ник с трудом набрал в легкие воздуха.

— Да, чуть-чуть правее и… — пробормотал он и расхохотался, но тут же сморщился от боли в спине. Глаза мертвого валлийца смотрели на Ника в застывшем удивлении.

Звуки битвы стихали, Ник знал, что скоро все кончится. Он приподнялся на локте и, прежде чем встать, оглядел поле боя. Мертвое тело врага защищало его от нежданных ударов.