Кайл скользнул взглядом по снимку, отрицательно мотнул головой. Нет. Мужчину лет тридцати, белого, одетого, если судить по верхней половине тела, во фрак, он видел впервые.

– Гейвин Мид, четыре года в фирме, в секции судебных разбирательств. Один из тридцати сотрудников, подключенных к работе над тяжбой «Трайлон–Бартин». По идее ты познакомился бы с ним через пару недель, однако мистеру Миду вот-вот укажут на дверь.

Всматриваясь в симпатичное лицо, Макэвой размышлял о том, чем мог провиниться этот человек.

– За этим весьма способным молодым сотрудником тоже водятся маленькие грешки. – Казалось, Райт смаковал каждое слово. – Он, как и ты, очень любит маленьких девочек. Хотя и не насилует их.

– Я никого не насиловал. Вы знаете это.

– Может, и нет.

– Вы нашли еще одну видеозапись, Бенни? Покопались, так сказать, в простыне?

– Никаких видео. Всего лишь данные под присягой показания. Мистер Мид не насилует девочек, он их просто избивает. Лет десять назад, еще в колледже, у него была подружка, тщательно скрывавшая от однокурсников синяки и царапины. Однажды Миду пришлось даже положить ее в больницу. Встревоженные медики вызвали полицию. И выяснились ужасные факты. Мид был арестован, помещен в камеру, ждал решения суда. Адвокаты сумели закончить дело примирением сторон. Деньги перешли из рук в руки, девушка отказалась от обвинений, все было забыто. Гейвин вышел на свободу, но бумаги-то остались. В принципе ничего страшного, вот только он солгал. Поступая в Мичигане в юридическую школу, он скрыл правду в первый раз. Придя на работу в «Скалли энд Першинг», солгал вторично. Сам понимаешь, финал может быть один: расторжение контракта.

– Искренне рад за вас, Бенни. Я знаю, как много такие грязные истории для вас значат. Ну же, вперед! Идите, уничтожьте его!

– У каждого есть секреты, Кайл. Мне по силам уничтожить любого.

– Не сомневаюсь.

Хлопнув дверью, Кайл направился к лифтам.

В полдень субботы три огромных автобуса, своим сплошным остеклением более напоминавшие аквариумы, выехали с автостоянки фирмы «Скалли энд Першинг» и двинулись за город. В их салонах удобно разместились все сто три сотрудника нового набора. Вместительные бары трех машин были забиты фруктами, сандвичами и выпивкой – как прохладительными напитками, так и теми, что предназначались для настоящих мужчин. Пару часов спустя автобусы прибыли к яхт-клубу на побережье. На пляже Монток под широким полотняным тентом состоялся небольшой пикник. Двумя часами позже молодых людей ждал обильный обед на территории гостиничного комплекса. Когда небо начало темнеть, компания переместилась в особняк удалившегося на покой партнера фирмы. От аромата жарившегося на углях мяса кружилась голова, рекой текло спиртное; по воздуху плыли ритмичные звуки ямайского рэгги.

Выезд «на природу» должен был помочь новичкам освоиться в дружном коллективе и в полной мере ощутить счастье, подаренное судьбой. Некоторые партнеры, решившие проведать своего отошедшего от дел коллегу, хлестали виски из горлышка, ничуть не уступая в этом молодежи. Ночь упрямо не хотела переходить в утро. Пробуждение почти для каждого оказалось тяжелым. После завтрака, за которым было поглощено бессчетное количество чашек кофе, прибывшие устроились в бильярдной, чтобы послушать рассказы умудренных жизнью ветеранов: «зубрам» не терпелось поделиться с новичками секретами построения успешной карьеры. Небожители вспоминали боевые эпизоды, веселили аудиторию древними анекдотами и не скупились на советы. Почтительность была забыта, представители старшего поколения с обезоруживающей откровенностью отвечали на любые вопросы.

Затем на помощь выдохшимся ветеранам пришла смена: подтянутые, энергичные мужчины и женщины – чернокожий, британец, кореянка и испанка. Все четверо лишь недавно стали партнерами; они в один голос пели осанну традициям фирмы, духу преданности ее интересам, равенству прав сотрудников и прочему, что выгодно отличало «Скалли энд Першинг» от конкурентов.

Позже дружная семья юристов отправилась на частный пляж лакомиться омарами и устрицами. Зазвучали выстрелы пробок из бутылок с шампанским.

На Манхэттен автобусы возвратились, когда уже стемнело. Все явственнее давала о себе знать усталость, необходимо было успеть за короткую ночь подготовиться к новому трудовому дню.

Молодые люди заново оценивали свои силы.

Надежды заняться сколь-нибудь осмысленной работой рухнули в понедельник, в половине восьмого утра, когда всех двенадцать новых сотрудников секции судебных разбирательств сослали в топь ревизии старых дел. Еще на первом курсе юридической школы Кайл слышал леденящие душу истории о том, как новичков загоняют в темный подвал и приковывают цепями к письменным столам, на которых высятся кипы пожелтевших документов. Хорошо зная, что подобная участь ожидает и его, Кайл просто не был готов к такому наказанию. Вместе с Дейл (сегодня она казалась более человечной) они получили задание еще раз проверить бумаги клиента, чье имя на все лады склонялось солидными финансовыми изданиями.

Сегодняшний босс – Кэрлин, старший сотрудник, миниатюрная дама средних лет – пригласила обоих в свой кабинет и объяснила задачу. Примерно неделю они будут вчитываться в высшей степени серьезные документы, покрывая счетами не менее восьми часов в день, по триста долларов за час. Эта ставка сохранится за ними до ноября, когда станут известны результаты экзамена в адвокатуру. При успешной сдаче экзамена ставка возрастет до четырехсот долларов.

О том, что произойдет, если они провалят экзамен, не было произнесено ни слова. Годом ранее девяносто два процента вновь принятых сотрудников «Скалли энд Першинг» с блеском прошли испытание, ничего другого руководство фирмы не ожидало и от очередного набора.

Восемь часов считались минимумом. С перерывом на обед и походами в коридор за чашкой кофе рабочий день должен длиться никак не меньше десяти. Усаживаясь за стол не позже восьми утра, никто из сотрудников не помышлял уйти домой раньше семи вечера.

Между делом Кэрлин сообщила, что в прошлом году сама она покрыла счетами две тысячи четыреста часов. В фирме она работала шестой год и держалась так, будто провела тут всю жизнь. Такая, подумал Кайл, просто обречена стать партнером. Украдкой окинув взглядом кабинет, он заметил на стене рамку с дипломом юридической школы Колумбийского университета и рядом снимок юной Кэрлин – верхом на гнедой кобыле. И никаких следов мужа или детей.

Хозяйка кабинета напомнила: существует вероятность, что либо Кайл, либо Дейл понадобятся кому-то из партнеров, к этому необходимо быть готовым. Работа со старыми бумагами, конечно, не бог весть что, но для новичка это тихая гавань.

– В ней можно плавать годами, и счета при этом будут расти, – сказала Кэрлин. – Минимум – восемь часов, вам это известно, а максимума не существует.

Здорово, решил Кайл. Когда десяти часов в день мало, идешь в архив, открываешь древнюю папку и – барахтайся.

Первое дело, которым они занялись, касалось корпоративного клиента, числившегося под кодовым названием «Безмятежный залог». Комичным, по мнению Кайла, однако он остерегся высказывать его вслух, поскольку Кэрлин невозмутимо излагала наиболее рельефные моменты проблемы. Начиная с 2001 года, когда правительство чуть ослабило туго натянутые вожжи контроля, «Безмятежный залог» и представители других компаний, посредничавших в торговле недвижимостью, рьяно кинулись на поиски новых источников дохода. Размещая агрессивную рекламу в газетах и Интернете, торговцы жильем убеждали простых американцев в том, что те запросто могут стать владельцами домов, которые на самом деле им не по карману. Приманка крылась в старой системе залога, обновленной дельцами вроде тех, что трудились в «Безмятежном», так, что разобраться в ней человеку с улицы было невозможно. «Безмятежный» соблазнял клиента, топил его в море бумаг, получал неплохие гонорары, а потом «раскручивал» покупателя на какую-то рухлядь. Компания оказалась в весьма затруднительной ситуации, когда перегретый рынок недвижимости рухнул, семейные ценности пошли ко дну, и невыкупленные залоговые обязательства повисли в воздухе.