Энди не соглашалась и не возражала.

– Думаю, теперь надо настаивать на одновременном обмене, – добавил Джек. – И если понадобится, я найду деньги, чтобы выманить его из норы.

Энди обедала за рабочим столом. Миска с разогретым в микроволновке бульоном, рядом – распечатки с психологическим профилем похитителя. Агент стерла с полей капельку супа и вновь пробежала глазами первую страницу.

Какая же это оказалась подстава!.. Группа агентов целую неделю убила, впустую выискивая в коробочных городках банкрота, руководителя прогоревшего крупного бизнеса.

Энди отложила старый профиль и сделала глоток из бутылочки с соком нони. На вкус – гадость: в ее представлении это было чем-то вроде рыбьего жира. В былые времена она активно каталась на лыжах, что сказалось на правом колене, а сок нони, экзотического фрукта с островов Кука, вроде бы снижал вероятность того, что в один из дождливых дней снова заноет поврежденная нога. Доктор предупреждал, что в суставе может развиться артрит, хотя в случае с Энди трудно делать прогнозы на будущее. Она приемный ребенок и имела лишь приблизительное представление об историях болезни своих настоящих родителей. Впрочем, «потенциально деформирующий артрит» стал очередной версией, которой друзья и коллеги пытались объяснить ее скоропалительный отъезд из Сиэтла с его промозглыми зимами. Разумеется, они в очередной раз ошиблись: здоровье тут было ни при чем.

Во всяком случае, телесное.

Зазвонил телефон внутренней связи, и секретарь сообщила, что в приемной ее ждет Кассандра Нуньес.

– Спускаюсь, – ответила агент.

После поездки в Атланту Энди перезванивалась с сестрой Мии, а потому знала о том, что Кассандра приехала в Майами. В свете последней видеозаписи возникла необходимость переговорить лично. Энди поприветствовала гостью и проводила в свой кабинет.

– Спасибо, что приехали, – начала Энди, усаживаясь за рабочий стол. – Я подумала, что, раз вы в городе, мы могли бы переговорить лично.

– Естественно, я специально не уезжала, чтобы повидаться с вами. Может, от меня и не будет особого толку, но мне легче, когда я здесь, неподалеку. Мы с сестрой жили душа в душу.

– Я вас понимаю.

– У вас есть сестра?

– М-м… там сложная ситуация.

– Ну уж, – фыркнула Кассандра, – не сложнее, чем у нас с Терезой. Я семь лет прожила в уверенности, что сестры больше нет.

– Да, у меня тоже все запутанно. Я раньше не задумывалась, а сейчас вижу – у меня как раз противоположная ситуация: лет до двенадцати я вообще не подозревала о существовании сестры.

– Как это так?

Энди замялась, словно размышляя, стоит ли откровенничать. Впрочем, ей хотелось узнать кое-какие факты о Кассандре и ее сестре, и теперь надо было попытаться вызвать ее на откровенность.

– Я росла в сиротском приюте, в девять лет меня удочерили, – начала Энди. – Лишь в старших классах школы я заинтересовалась своими родными отцом с матерью, и мы с приемными родителями собрали кое-какую информацию. Тогда-то я и узнала, что у меня есть сестра-близняшка.

– Ух ты! Вы поладили?

– Не сразу, конечно. Прошло какое-то время. Мы стали очень близки.

Кассандра примолкла, погрузившись в мысли о собственной ситуации. Это было добрым знаком для Энди, которая собиралась направить разговор именно в это русло.

– Расскажите немного о своей сестре.

– А что вам интересно?

– Какой она была, когда вы были младше?

– Не знаю, с чего лучше начать. Она была красивая, спортивного сложения, пользовалась успехом. Всем хотелось быть такими же, как она, – и мне в том числе.

– Она была правдолюбкой? Или могла пойти на обман?

– Тереза терпеть не могла ложь.

– А вспыльчивость? – поинтересовалась Энди. – Она была из тех, кто затаивает обиду, или все выкладывала начистоту?

– Временами, конечно, злилась, но не была вспыльчивой, не ныла. Помню, ее серьезно могло задеть, если кто-то плохо обошелся со мной или с друзьями. Такой уж у нее был характер.

Энди кивнула, принимая ответ. Она повернулась к компьютеру.

– Я бы не осмелилась навязывать подобное, но если вы готовы, то можете увидеть последние записи своей сестры. Хотите?

– Я уже посмотрела, – ответила Кассандра.

– Да что вы?

– Джек Свайтек прислал мне видео по электронной почте. Сегодня утром я просмотрела. – Лицо ее напряглось, а голос ослабел. – Нет необходимости снова это видеть.

– Конечно, конечно. Если б я знала, то и не предложила бы. – Энди отвернулась от компьютера и прильнула к столу, став чуть ближе к Кассандре. – Единственно, я хотела обсудить с вами одну вещь из этого видео. Наш психиатр-криминалист поднял один вопрос.

– Конечно, я рада помочь.

– Похоже, мы имеем дело с насильником, который убедил себя в том, что свершенное им насилие – вина вашей сестры. Может быть, он психически не вполне адекватен либо имеет место что-то еще.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Я хочу, чтобы вы вспомнили тот вечер, когда вы с сестрой пошли в клуб «Вертиго». Было ли что-то такое, что дало бы основания предполагать, будто между вашей сестрой и Жераром Монтальво существовали некие отношения в прошлом?

– В смысле были ли они знакомы?

– Были знакомы, встречались – что угодно.

– Ну уж нет. Ей еще пришлось объяснять, кто такой Жерар Монтальво. Ей плевать было на приглашение. Это я настояла на том, чтобы она поднялась в номер и посмотрела, что там к чему.

– Вы уверены?

– Конечно, – решительно ответила Кассандра. – Да что вы все привязались? Мою сестру изнасиловали. Неужели это так трудно понять?

– Я понимаю. Поверьте, всех этих вопросов не возникло бы, если бы ваша сестра не провалила испытание на детекторе лжи.

– Ее изнасиловали. Я точно знаю.

– Откуда вам знать?

– Оттуда… Я же ее сестра, она все мне рассказала.

– Она рассказала вам через три дня после случившегося. Зачем было столько ждать?

– Три дня – значит, три дня. Другим на это требуются недели, а то и месяцы – не каждая решится о таком рассказать. Она – решилась, и мне она лгать бы не стала. Я точно знаю.

– Поймите меня правильно, но почему вы так уверены, что вам бы она не солгала?

Кассандра нахмурилась, словно найдя вопрос нелепым.

– У нее не было повода мне лгать. Я же сказала: мы сестры.

– Ладно, – проговорила Энди, – будем понимать буквально: она бы вам не солгала, и вы в этом уверены.

– Вот именно.

– Это меня и беспокоит, – заметила Энди. – Давайте вспомним наш первый разговор. Вы уверяли меня в том, что ваша сестра мертва. Потому что, по вашим словам, сестра не смогла бы выкинуть вас из своей жизни, даже если бы оказалась на другом конце света. Как-нибудь да исхитрилась подать о себе весточку.

– Да. Думаю, так и есть.

– И вот вы семь лет считали, что ваша сестра мертва.

– Верно.

– И даже больше: вы думали, что ее убил Жерар Монтальво.

– Именно.

– Тогда позвольте задать такой вопрос: а почему же тогда вы не обратились в прокуратуру и не попросили выдвинуть против него обвинения в убийстве?

– Ну… я не знаю. Может, и просила.

– Нет, я пообщалась на эту тему с прокурором. Вы ни о чем не просили.

– Значит, не просила. Но ведь сначала надо его поймать, а потом уже выдвигать обвинения, так?

– Вовсе нет. Каждый день людям заочно предъявляются обвинения.

– Наверно, если бы я это знала, то пошла бы в прокуратуру.

– Таков ваш ответ? Вы были убеждены, что Жерар Монтальво зверски изнасиловал, а затем убил вашу сестру. И в те долгие семь лет, прошедшие с момента ее исчезновения, вы ни разу не обратились в прокуратуру с тем, чтобы вменить ему убийство, потому что считали, что сначала его должна поймать полиция.