Императрица устала дожидаться громких побед и решила отозвать Голицына, заменив его П.А. Румянцевым, а командовать оборонительным корпусом назначила Петра Панина. Решение это было объявлено 13 августа, но, прежде чем покинуть армию, Голицын успел поправить свою репутацию. 8 конце месяца он дал крупное сражение турецкому корпусу, возглавляемому самим визирем, и обратил противника в бегство. Вслед за бегущим визирем оставил свои позиции и гарнизон Хотина. Крепость была занята без единого выстрела.
Петр Иванович Панин принял командование над 2-й, оборонительной армией в середине сентября. Под его началом оказалось 49 тысяч человек, включая 20 тысяч нерегулярного войска, при 197 орудиях. Его главная задача заключалась в овладении Бендерами - крепостью, имевшей важное стратегическое значение.
Первая попытка взятия Бендер, предпринятая осенью 1769 года, показала, что без серьезной продолжительной осады крепость захватить не удастся. В Бендерах находились многочисленный гарнизон и 400 орудии. Ввиду наступления холодов 2-я армия отошла на зимние квартиры. Но, несмотря на вынужденную приостановку военных действий, генерал Панин не терял времени даром. Он затеял переговоры с крымцами, убеждая их, что если они отпадут от Турции и станут независимыми, то военные действия против них будут прекращены. Если же они этого не сделают, то русские войска войдут в Крым и учинят там немалые разорения. Такого рода военная дипломатия оказалась очень полезной. Она посеяла в головах крымцев серьезные сомнения, что в конечном итоге и привело к отпадению Крыма от Порты.
Военная кампания 1770 года началась в мае. К этому времени в Добрудже сосредоточилось 200-тысячное турецкое войско во главе с великим визирем. На этот раз турки захватили главное свое оружие - знамя пророка. Считалось, что при его приближении гяуры обязательно обращаются в бегство, ибо, увидев знамя, они должны сразу ослепнуть. 25 мая корпус Румянцева выступил из Хотина и переправился через реку Прут. Те события, которые произошли в последующие месяцы, во многом определили ход войны и вписали в историю русского оружия одну из славнейших страниц.
4 июля 23-тысячный русский отряд под командованием Румянцева подошел к реке Ларге и обнаружил лагерь крымцев. На стороне неприятеля было явное численное превосходство. Как позднее выяснилось, крымцев было около 80 тысяч. Несмотря на это, Румянцев решил атаковать. Сражение было недолгим, но жарким. Исход дела решило умелое распределение сил. В самый острый момент Румянцев ввел в бой резервную колонну, которая и заставила противника бежать. Спустя три недели - новая победа, да такая, что после нее Румянцева можно было, не колеблясь, называть одним из лучших полководцев своего времени.
20 июля отряд из 17 тысяч русских подошел к основному лагерю противника возле реки Кагул. Здесь находилось около 150 тысяч, но уже не крымцев, а регулярного турецкого войска. Великий визирь, третий с начала войны, представить не мог, что горстка русских осмелится напасть на его армию. Румянцев думал иначе. Тактика, которую он избрал, была неожиданной и совершенно не укладывалась в каноны военной науки. На рассвете 21 июля русские, разделившись на пять небольших отрядов, двинулись к турецкому лагерю. Завидев наступающих, турки бросились в бой. Началась яростная схватка. Конница неприятеля окружила русские отряды. Дым от пушечного и ружейного огня был столь густым, что сражающиеся с трудом различали противника. Русские упорно шли вперед, но каждый новый шаг требовал все больших усилий. Многократное численное превосходство неприятеля давало о себе знать. И в ту минуту, когда строй русских, казалось, дрогнул, перед ними выросла фигура генерала Румянцева. "Ребята, стой!" - крикнул он и с обнаженной шпагой пошел на врага. Увидев впереди своего командира, гренадеры двинулись вслед за ним. Этого натиска неприятель не выдержал. В турецком лагере началась паника. Янычары, бросая оружие, обратились в бегство. Когда отряды Румянцева вошли в лагерь, то обнаружили там 140 орудий и все богатства визиря.
После Ларги и Кагула воинская удача окончательно отвернулась от турок. 26 июля Репнин взял Измаил и затем Киликию. Русской армии сдались Аккерман и Браилов. В начале осени пришли известия о новых победах.
Еще в 1769 году по инициативе Алексея Орлова в Средиземное море были отправлены три русские эскадры. Одновременно сам Орлов, якобы для поправки здоровья, приехал в Италию, где начал готовить антитурецкое восстание среди жителей Балканского полуострова и Мореи. Орлову сопутствовала удача. Как только адмирал Г.А. Спиридов высадил десант в Морее, местное греческое население поднялось против турок. 26 июня произошло знаменитое Чесменское сражение. Турецкий флот был полностью уничтожен. Екатерина была очень довольна успехами своих полководцев и щедро их одаривала. Единственным военачальником, на которого милости распространялись скупо, оказался Петр Иванович Панин.
2-я армия, находившаяся под его командованием, должна была в кампанию 1770 года овладеть Бендерами. В отличие от Румянцева, генерал Панин был лишен дара принимать смелые и оригинальные решения, ошеломлять противника дерзкой и стремительной атакой. Однако он был знающим и опытным полководцем, действовавшим хотя и неторопливо, но основательно. Из Петербурга от него требовали скорейшего взятия крепости, Панин же медлил, не желая рисковать. Бендеры были хорошо укреплены, их гарнизон многочислен, в то время как у Панина едва хватало войск, чтобы держать правильную осаду. Только в середине сентября, все подготовив и обдумав, Панин решился на штурм.
15 сентября под стены города была подведена огромная мина, заряженная 400 пудами пороха. В 10 часов вечера прогремел взрыв. Стена рухнула, и войска двинулись на штурм. Бой был тяжелым и долгим. Турки защищались отчаянно. Видя, что русских не остановить, они начали поджигать дома. Весь город был охвачен пожаром. Лишь утром 16 сентября остатки гарнизона сдались победителю. Бендеры были взяты.
С точки зрения военной науки генерал Панин действовал правильно и добился очень многого. К началу осады в городе было под ружьем 30 тысяч человек, осаждавших же - только 25 тысяч. Но, даже несмотря на численное превосходство противника, Панин одержал победу, взяв одну из сильнейших турецких крепостей. Однако Екатерина, когда узнала об этом успехе, отреагировала очень сдержанно, послав Петру Панину только орден св. Георгия первой степени и весьма сухой поздравительный рескрипт. С одной стороны, она была недовольна медлительностью командующего 2-й армией. С другой стороны, императрице хотелось особо выделить воинскую доблесть Алексея Орлова, и поэтому она старалась сделать так, чтобы никто, за исключением разве что Румянцева, не мог с ним в этом отношении соперничать.
Генерал Панин обиделся. Его заслуги и старания не были оценены. Лично ему эта военная кампания стоила огромных сил. Панин уже несколько лет страдал сильными "подагрическими припадками", в то время как командование армией вынуждало его по двенадцать часов в сутки проводить в седле. В довершение ко всему императрица оставила без внимания просьбу Панина о награждении его подчиненных. Тут генерал обиделся уже не только за себя, но и за своих соратников. Он попросил отставки и был отпущен.
Оказавшись не у дел, Петр Панин поселился в Москве. Первопрестольная всегда находилась в оппозиции Петербургу, а в лице Панина эта оппозиция приобрела влиятельного сторонника. Генерал и прежде предпочитал говорить то, что думал, теперь же его прямота, помноженная на обиду, привела к печальным последствиям. О том, что происходило в стране, Панин высказывался весьма критически. В Москве его уважали, в армии любили, поэтому его мнения быстро получали огласку. Доходили они и до Екатерины, разумеется, в искаженном виде. Вскоре на Панина стали поступать и доносы. Утверждали, например, что организатором народного бунта в Москве во время чумы якобы был не кто иной, как Петр Панин. Кончилось все тем, что Екатерина назвала его "дерзким болтуном", "себе персональным оскорбителем" и приказала московскому главнокомандующему учредить за ним тайный надзор. Естественно, вся эта история не могла не отразиться и на положении Никиты Панина. Так в отношении между императрицей и ее "министром иностранных дел" появилась трещина, которая со временем лишь углублялась.
