Но пока дела шли на удивление хорошо. Даже в Петербурге при дворе страсти несколько улеглись. Умиротворению во многом способствовало то, что враждебная Панину фракция потеряла главного своего заводилу: в апреле 1766 года после тяжелой и продолжительной болезни на 76-м году жизни скончался граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Григорий Орлов остался без наставника, но по привычке продолжал против Панина интриговать, стараясь очернить его в глазах Екатерины. Найти повод для сплетен и клеветы - дело нехитрое, тем более что у Панина тоже были свои хорошо известные слабости.

Из донесения сэра Джорджа Макартнея государственному секретарю его милости герцогу Графтону

[Секретно]. Упомянув в письме от 8-го текущего месяца н. с/. /о намерении моем подробнее описать вам положение Панина при здешнем дворе, берусь за перо, чтобы уведомить вашу милость, что хотя он еще облечен министерской властью и все дела по-прежнему зависят от него, однако я опасаюсь, что влияние его слабеет; несколько месяцев тому назад он страстно влюбился в графиню Строганову, дочь канцлера Воронцова, даму необычайной красоты и живого ума, развитого путешествиями и украшенного всеми совершенствами образования. Она рассталась с мужем с год тому назад... Я не предполагал, что эта страсть Панина повлечет за собой серьезные последствия, и думал, что по всем вероятиям она будет непродолжительна, а посему до сих пор и не считал нужным говорить о том вашей милости, но теперь страсть эти достигла таких размеров, что я не могу далее обходить ее молчанием, тем более что как сама дама эта, так и друзья ее употребляют самые хитрые уловки для того, чтобы не дать остыть этому чувству... Для Панина вредные последствия, возникающие от этих несчастных отношений, состоят в том, что по его небрежности и рассеянности все дела в застое или подвигаются с более чем русской медлительностью, сам же он начинает терять уважение общества, которому трудно простить человеку его лет, положения и опытности до того нескрываемую и юношескую страсть. Враги его не преминули воспользоваться этим случаем для того, чтобы выставить на вид неприличие и дурной пример такой слабости в министре Ее Величества и воспитателе наследника престола...

Вопреки опасениям Макартнея, императрица отнеслась к этому затяжному роману с пониманием. Более того, в сентябре 1767 года, в годовщину своей коронации, она удостоила Никиту Ивановича и его брата особой милости - пожаловала им графский титул. Вообще императрице было не до мелких сплетен и интриг: она с головой ушла в новое предприятие - Комиссию об уложении. Екатерина делала очередной приступ к законодательной деятельности, и депутаты комиссии, собранные со всей страны, должны были высказаться о существующих законах и средствах их исправления.

В 1769 году Панин нашел себе нового сотрудника. Это был молодой человек доброго нрава, образованный - обучался в Московском университете, исполнительный и к тому же сочинитель - написал комедию, приводившую в восторг весь Петербург.

Впервые они встретились при необычных обстоятельствах. Молодой литератор был приглашен в Петергоф прочесть свою комедию в присутствии императрицы. Чтение имело большой успех. Панину молодой человек понравился, и он пригласил его к малому двору - познакомить с "первой в наших нравах комедией" великого князя. При следующей встрече Панин имел возможность присмотреться к новой литературной знаменитости повнимательнее. Будущий дипломат вспоминал позднее, что в разговорах с ним граф "старался узнать не только то, какие я имею знания, но и какие мои моральные правила". Более близкое знакомство укрепило Панина в расположении к одаренному молодому человеку, и вскоре он предложил ему перейти на службу в Коллегию иностранных дел. Звали нового сотрудника Денис Иванович Фонвизин.

Со временем Фонвизин стал ближайшим помощником и доверенным лицом Панина, причем не только по должности. Денис Иванович вполне разделял политические взгляды своего начальника, близко к сердцу принимал ею удачи и огорчения и, когда фортуна изменила Панину, сохранял верность графу до самой его смерти. Много позднее Фонвизин написал краткий очерк жизни Панина, в котором посвятил Никите Ивановичу немало теплых строк: "Нрав графа Панина достоин был искреннего почтения и непритворной любви. Твердость его доказывала величие души его. В делах, касательных до блага государства, ни обещания, ни угрозы поколебать его были не в силах. Ничто в свете не могло его принудить предложить монархине свое мнение противу внутреннего своего чувства. Коли-ко благ сия твердость даровала отечеству! От коликих зол она его предохранила! Други обожали его, самые враги его ощущали во глубине сердец своих к нему почтение, и от всех соотечественников его дано было ему наименование устного человека..."

Своим новым сотрудником Никита Иванович был очень доволен не только из-за знаний и "моральных правил". Панин высоко ценил людей, умевших искусно излагать свои мысли на бумаге, и настойчиво поощрял подчиненных к развитию этой способности. Как-то в разговоре с генералом И. Г. Чернышевым он похвастался, что "штиль" бумаг, подготовленных в Коллегии иностранных дел, лучше, чем в любом другом учреждении. Со временем в коллегии сложился своего рода культ изящного слога, которым ее служащие гордились. В результате в дипломатическом ведомстве России никогда не переводились люди, известные не только своими дипломатическими заслугами, но и блестящими талантами в области литературы и искусства.

Одновременно с Фонвизиным в коллегии служил переводчиком И. Ф. Богданович, автор знаменитой в те времена "Душеньки". Общество любомудрия, оставившее заметный след в истории русской культуры, было создано в 1823 году, говоря современным языком, "на базе" Московского Главного архива Министерства иностранных дел. Выдающийся поэт допушкинской поры К. Н. Батюшков работал секретарем русской дипломатической миссии в Неаполе. А. С. Грибоедов был в равной степени талантлив и как поэт, и как политик. Ф. И. Тютчев проработал на разных дипломатических постах больше двадцати лет. К. Н. Леонтьев, также профессиональный дипломат, при жизни пользовался в основном известностью как писатель, а после смерти был причислен еще и к религиозным мыслителям. Вообще сильными сторонами русского дипломатического ведомства были высокая культура и профессионализм его сотрудников, причем не будет преувеличением сказать, что добрые эти начала в значительной мере закладывались во времена Панина и благодаря его личным усилиям.

Говорят, что испытание властью - самое трудное. Наверное, ни в чем так не проявляется действительный чувственный облик человека, как в его отношении к людям от него зависящим. Поэтому наиболее строгими, но и объективными судьями начальника обыкновенно бывают его подчиненные. Что думал о Панине его секретарь Фонвизин, уже говорилось. Для полноты картины можно привести мнение еще одного человека, работавшего с Никитой Ивановичем, - князя Федора Николаевича Голицына. Спустя много лет после смерти Панина князь написал о нем такие слова: "Он был с большими достоинствами, и что его более всего еще отличало - какая-то благородность во всех его поступках и в обращении ко всякому внимательность, так что его нельзя было не любить и не почитать: он как будто к себе притягивал. Я в жизни моей мало видал вельмож, столь по наружности приятных. Природа его одарила сановностью и всем, что составить может прекрасного мужчину. Все его подчиненные его боготворили".

Когда Панин вступил в должность старшего члена Коллегии иностранных дел, учреждение это было сравнительно небольшим. Числилось в ней около 260 служащих, из которых 25 находились в Москве при тамошних конторе и архиве. Нельзя сказать, чтобы коллегия была образцовым учреждением, но со своими задачами вполне справлялась, хотя собственно коллегию, то есть руководящий орган этого ведомства, частенько критиковали. Согласно регламенту члены коллегии обязаны были изучать текущие внешнеполитические дела, обсуждать их на заседаниях и сообщать свои выводы и рекомендации руководителю ведомства. На практике это происходило далеко не всегда. В свое время канцлер Бестужев пенял членам коллегии, что они "только и делали, что один за другим вкруговую читали, а никакого предложения или рассуждения не чинили". Поэтому Бестужев завел у себя дома особую канцелярию, в которой все дела и решались. Панин эту традицию сохранил и тоже старался по возможности все делать сам, и все же отношение его к подчиненным было иным.