Ее Величество помрачнела, отстраняясь, отказавшись от мысли завести Его Величество ласками. Значит, Зов с той стороны начал работать… Йод… Был, много раз, когда лежал без сознания, а она… Впрочем, это не важно. Но почему не вторая часть? Йод предназначался проклятой… Если йод, то не Зов, а Проклятие… Или Зов, но та, которая была предназначена на ее место, не затронула его? Значит, они не встречались… Или его собственной клятвы недостает?

— Повеситься мне что ли? — сказала она горько, ни к кому не обращаясь.

— С ума сошла?! — одурел Его Величество. Такой жену он никогда не видел. — Я устал, просто устал! — в отчаянии выкрикнул он. — Я пять часов пролежал без сознания, пока вы все рассказывали, какой я бесполезный, и плевали в глаза! Завтра все будет нормально! — заверил он.

— Я не понимаю, что происходит, и не исключаю ни один из возможных вариантов… — продолжая вглядываться в лицо мужа, произнесла Ее Величество с некоторой холодностью. — Но, сдается мне, что мы столкнулись с достойным противником… Это немыслимо! — она поправила подушку под его головой, прижала к лицу ладонь. — Думаю, мы справимся. Но это полбеды.

— В смысле?

— Есть проблемы посерьезнее… Спи, — почти приказала она. — Завтра я покажу тебе кое-что еще… Думаю, Бог изменил мнение о нас… Или испытывает…

Она поцеловала мужа и вышла в расстроенных чувствах.

Наутро Ее Величество проснулась раньше обычного — слуги не ожидали и подзывать их пришлось колокольчиком. Пока Его Величество отсыпался после вчерашнего, она успела оседлать Горыныча, отдав приказ, чтобы в карету положили еды на неделю. Его Величество проснулся к десяти часам. На столе его уже ждал завтрак: прожаренные тосты, рыба, запеченная в яйце с сыром и зеленью и стакан с теплой кровью, вместо обычной кружки горячего шоколада — так распорядилась Ее Величество. Кровь он проглотил через силу — так и не смог привыкнуть, но остальное съел с удовольствием. На десерт лакей принес поднос с заморскими деликатесами, украшенными пучками зелени и свежими фруктами. Он отказался, кусок не лез в горло…

Нет, иллюзий он не питал, душой его и в самом деле была чудовище. Несколько раз в последнее время он ловил себя, как против его воли приходят мысли, не свойственные его мышлению. Но принимать их отказывался, сразу же противопоставляя им свои. Он и подумать не мог, что кто-то мог использовать чудовище против него. Только сейчас он начинал понимать, насколько проклятый человек опасен, и все, о чем говорили вампиры — основывалось на знании о природе связанных между собою двух информационных полей. Только теперь до него начинал доходить смысл борьбы, которую вели вампиры против проклятых — это была борьба на выживание. Естественно, он не подумает уступить чудовищу — хуже, оторвет ей голову, если она посмеет еще хоть раз высказать свои поганые мысли!

Ревность больше не терзала его. У вампиров было принято искать опыт, открываясь каждый раз по новому своему избраннику. Его жена имела право любить, выбирать, забывать, а он имел право любить ее, надеяться и верить. Он ни на минуту не усомнился в своей любви, любил осознанно, как мать свое дитя, как брат сестру, как душу, которой у него уже не было, пробуя новое свое чувство на вкус и цвет. Может быть, об этом говорили вампиры, когда предупреждали его, что все изменится и он сам, и в полной мере осознает, как велика сила Святого Духа — которым человек крестил себя, пройдя через огонь? Огнем это можно назвать условно, но огонь — он как будто поднялся с колен, избавлен от сомнения и тризны.

Внезапный крик раздосадованной жены оглушил его, отрывая от размышлений. Вылетел в коридор, как ужаленный, проскочил гостиную и просунул голову через дверь ее спальни. В спальне уже собрались несколько слуг и служанок. И сразу же прикрыл ее, в надежде, что успеет. Ночью, перед сном, когда Ее Величество уже ушла, он лично заказал цветы лакею. Корзина была чудесной, цветы он приказал расположить в комнате так, чтобы жена сразу, как войдет, увидела их.

— Кто посмел мне поставить этот веник?! — грозно допрашивала она прислугу, несколько раз чихнув.

Его Величество на цыпочках вернулся к себе, сообразив, что его идея была не самой удачной. Как он мог забыть о ее аллергии на некоторые цветы с резким запахом, который с ее острым обонянием казался ей отвратительным?!

— Стоять! — застал его ее окрик у самых дверей. — Так это ты! Сколько лет живем, а ты не смог запомнить, что я не выношу полевых цветов?! Положил бы сразу осину!

— Прости, дорогая! Затмение нашло! Сам не пойму, как могло в голову прийти… Честное слово! — виновато оправдываясь, он переступал с ноги на ногу, не отпуская ручку двери. — Я не подумал… там же розы… и…

— Подснежники! — подсказала Ее Величество. — Подснежники! Достался же мне муженек, — гневно произнесла она, чуть смягчившись, вспомнив о наложении Призыва. Возможно, цветы были лишними — но если он так чувствовал Призыв… Перспектива открывалась широкая… Ах, если бы Проклятие так же работало! Но если Призыв сработал здесь, то и чудовище, стало быть, уже бегом мчит искать милых вампирчиков.

Она улыбнулась, приказав слуге вынести цветы из ее спальни, заменив другими, и принести в покои Его Величества карту государства. Карту разложили на столе. Ее Величество ткнула пальцем в место за белым пятном, которыми были обозначены горы.

— Здесь я видела нечто! — сказала она, уставившись на место почти с ненавистью. — Мы полетим туда. На драконе. Я уже все приготовила, пока ты, Ваше Величество, спал.

— Кстати, — сказал Его Величество, уставившись на обширный пробел. — Сдается мне, пора бы нам и в горы заглянуть… Нехорошо как-то, государство, а тут как бы и не государство…

— Как? Еще пока никто оттуда не возвращался! — удивилась Ее Величество. — Даже оборотней туда калачом не заманишь. Были некоторые сведения от них, но будто память им отшибает, ничего толком рассказать не умеют. Места опасные. Дракон как-то раз пробовал поднять меня над горой, но за горой еще гора, а там еще одна… Дальше не полетел, воздух разряжен, кое-как выбрались оттуда. Со спутника один белый фон, аппаратура сразу ломается…

— И что там за горами? Обычное место, — в раздумье сказал Его Величество, измеряя обширную территорию под горами. В обход их вела дорога, немного опасная, но вполне сносная, соединяя две части государства. С одной стороны по краю гор, куда не было дороги, карта, можно сказать, заканчивалась. — У нас горами занята одна треть государства, а мы никак их не используем. Упущение. Сама знаешь, в горах всякого добра навалом. Надо бы туда нормальные экспедиции отправить! А тут вообще неизвестно что… — Его Величество обвел еще одно белое пятно с севера. — И тут, на востоке, видишь, океан-море… Кто там бывал? Дикие места!

— То-то и оно, что дикие! — согласилась Ее Величество. — Нам добра и без гор хватает. Не хватало еще экспедицию потерять. День деньской тружусь, а этим, — она положила обе ладони на часть карты за горами, — все неймется. То они черта лысого увидят, то леших с водяными, то… — и плетьми их учили, и вешали за проказу на них… Нет ума, хоть тресни. Да ты матушку вспомни-ка, кто ей мешал с нами жить? Охота ей было полем да лесом полетать в ступе. "А тут народ, каждый пальцем тыкал бы" — говорила. Ну да ладно, может, и права была, зачем она нам? Сама себе на уме, сделала и откуда знать, добро или зло. Я вот как посмотрела, все во вред оказалось. Сглупили бы, забрав ее из леса. Там она всегда полезная была, всю свору престолонаследничью держала под присмотром, а тут что?

— Это ты правильно думаешь, — поддержал ее Его Величество, припоминая тещу, которая его ни разу на блины не пригласила. Зазвала лишь один единственный раз к своему мужу, отцу Ее Величества. Про избы он узнал много позже, когда они уже во дворце жили, и отец Ее Величества приказал долго жить. Матушка ее тогда надолго укрылась в темном лесу, и он, как порядочный зять вознамерился найти тещу, но Ее Величество лишь обозлилась, отрезав, что в лесу она как в доме, который имеет куриные мозги и такие же ноги. Он покачал головой: — С тещами всегда так: на шею села, не пойми как…