— Коллеги, а вы не допускаете мысль, что это просто летние печи или мангалы? Я одного не пойму, столько украшений и драгоценностей… Может быть, эпидемия? Но почему город не разграбили?
— Да говорю вам, подстава! И что это за голограмма такая?! Это ж технологии не прошлого, а будущего! Сдается мне, где-то недалеко спрятано передающее устройство.
— Черт, — отозвался один из трех спорщиков, — ну откуда, откуда взялись эти города? С луны свалились? Не-ет, вы меня не переубедите, поверьте, прошла эпидемия, город закрыли, а теперь, когда заразы не осталось, открыли…
— Как он мог быть закрытым, если тысячи разных людей прошли по этому месту? Я думаю, мы имеем место с выдавливанием нижних слоев земли на поверхность и вымыванием талыми водами…
— А оптический обман? Фокус с зеркалами?
Манька и Борзеевич переглянулись, одновременно уставившись на Дьявола.
— Что? — сделал неумное лицо Дьявол, примеривая их взгляд на себе.
Оба не произнесли ни слова, продолжая сверлить его взглядом.
— Вы чего?! Устрашать нечисть?! Бог с вами! Я же Бог Нечисти! — отрезвил их Дьявол.
— Но ведь ты же устроил полтергейст! — возмутился Борзеевич.
— А-а-а! Так не вы меня об этом просили! — наотрез отказался Дьявол. — Их желание было… Мысль такая, что раз город древний, то должна быть какая-то фигня… Нечисть мечтала об этом… Нечисть!
— Э, эти не мечтают? — поинтересовалась Манька, бросив недовольный взгляд в сторону группы неопределенных лиц. — Ума не хватает?
— Тут уже все облазили, — сухо ответил Дьявол. — Это ученый народ, он полтергейсту не верит.
— Будем драться? — предложила Манька, замечая, что у стражи нет оружия страшнее, чем автомат.
— Поднимем шум, и они нам дадут мирно изъять свиток! — отрицательно покачал головой Борзеевич, удержав ее руку. — А в третий город можно не ходить — сразу во дворец! — он мучительно думал. — Тут необходима хитрость!
— Какая? Они тут надолго! — вздохнула Манька, понурившись, привалившись к стене.
— Вы город видели в натуре, они только развалины, может, припомните чего-нибудь? — подсказал Дьявол. — Жители вернулись, прошел день, каждый помнил, что нападут вампиры — что они делали, вместо того, чтобы выполнить условие? Это же Проклятый город с пятой горы! Отсутствовала лишь половина домов, но их можно не искать, а остальные вот они…
— Прятали сокровища? — Манька и Борзеевич переглянулись. — Вот почему кругом охрана!
— Дошло! — пренебрежительно рассмеялся Дьявол. — Все три города набиты сокровищами. Естественно они на виду не сложили их. Раскопки пока не велись, собирают, что сверху лежит и то, что в стенах было. Многое нашли, но сколько осталось?!
— Да, как просто-то! Кидаем монеты, а они за нами бегут! — рассмеялась Манька, вспомнив, что однажды уже предлагала Дьяволу такое решение.
— Кидать я могу, — согласно кивнул Дьявол. — Благодеяние это, а не убийство! Кто не мечтает, чтобы на него свалилось сокровище?
— Тогда идем искать клад! Самый богатый дом в городе был тот! — Манька указала в сторону противоположной стороны улицы.
— И правильно, Маня, вампиры, которые напали на город, ни за что бы не стали обыскивать его как следует! — усмехнулся Дьявол с сарказмом. — Они тоже думали: а на что нам обижать хороших людей? А вдруг не сработает проклятие, как богатый человек будет дальше жить? Или, а вдруг Мане с Борзеевичем придется свиток вытаскивать, а там страшные люди! Пусть они его обыщут и кинут сокровища во спасение, или себе возьмут…
Манька напрягла память, вспоминая первый город. Богатые и бедные дома стояли вперемешку, были тут и деревянные дома и каменные. На месте деревянных не осталось ничего, чтобы напоминало бы о них, но странное дело, многие деревянные дома как бы выходили во двор богатых каменных, и часть из них казалась нежилыми. Видимо, город строился, и люди просто оставляли их, забывая или размещая в них бедного человека, может, ту же душу, — все же это были не вампиры, а люди, которые провинились лишь тем, что не искали сочинений Дьявола, настраиваясь на сытую жизнь, подобную той, которую ведут современники. Или жила в деревянных домах прислуга.
— Манька, у меня фотографическая память! — сказал Борзеевич после некоторого раздумья. — Вот в том доме, на пороге лежал человек в богатой одежде, но сам дом был… так себе… Думаешь, он не прятался там со своим добром? Или вот там, целая семья лежала, а рядом богатый дом и ни одного трупа!
— Может, вампир был… Или трупы просто не на виду… Камень, поведай, о чем думала каменная голова, когда деньги прятала? — то ли в шутку, то ли всерьез спросила Манька у своего посоха.
— Манька у нас всех умнее, — усмехнулся Дьявол. — Знаешь, сколько тысяч лет прошло? Город сохранился лишь потому, что был вырван из Бытия. Не совсем из Бытия — из физического плана.
— Правда, Дьявол? А я думала только для меня время быстротечно, а для тебя, как бы не существует! Я думала, ты как бы над временем! — усмехнулась она в ответ, прислушиваясь к себе и своему состоянию, пытаясь нащупать каменные посылы.
Черные камни посоха исторгли немного света и начали мерцать, и Манька, как сомнамбула, провела рукой вокруг себя, замерев. Потом, дрожа одной своей стороной, прокопала глубокую яму в углу, тяжело поднимая нечто и заваливая набок. Утерла со лба пот, зарывая яму обратно, перетащила на то место несколько воображаемых тяжелых предметов, очевидно бочку с помоями. Потом что-то вылила, опять же из воображаемых ведер, на то место, высоко поднимая ведра. Прошла в другой угол, насыпала в подол рубахи еще чего-то, вернулась обратно и высыпала все это в воображаемое корыто, погладив рукой несуществующее животное. И с чувством облегчения на лице прошла в другой угол, сунула туда охапку сена и закрылась с другой стороны.
— Маня, Маня! — подергал ее за подол Борзеевич. — Ты чего творишь?
— Борзеевич, ну-ка вспомни, где-то тут стайка была в доме? — очнулась Манька. — Я видела, только изнутри, и еще площадь, вот как сейчас!
— Тут и была! — растерялся Борзеевич.
— Тут! — сказала Манька, примериваясь к стене. — Стайка, одна стена каменная, а тут, — она очертила круг, — стены деревянные, но ужас сколько навоза… Свинья тут жила, сейчас таких не найдешь! — Манька запыхалась, покрываясь потом. Она надула щеки и растопырила руки: — Вот такая! А навозу-то, навозу! Утонуть можно! Если вампиры полезли в такую жуть, честное слово, начну их уважать! — она села на колени и принялась выгребать землю. Она была еще черной и рыхлой.
Борзеевич уже помогал, сожалея, что не догадался сунуть ей в руки не воображаемую лопату или меч.
Сокровищница была что надо — лежала так, будто ее только что закопали. Здесь были и золотые, и серебряные монеты, кольца и браслеты, серьги и пояса, украшенные драгоценными камнями.
— Вот это да! — удивился Дьявол, рассматривая камни на посохе. — Может, себе что-нибудь возьмете?
— После того, как из-за них человек умер? — брезгливо отозвалась Манька, стараясь не думать о том, что на самом деле лезло в голову. Сказала, только лишь потому, что Дьявол спросил. Возьми у вампира чего-нибудь, век не простит, или простит, но станет ли показывать сокровищницы гор? — Отдай, пусть вампиры подавятся! — она стиснула зубы, стараясь не смотреть в сторону золота. — Их уже один раз унесли. Просто чуть дольше ждали своего часа. Только отведи их как можно дальше, хотя бы минут на двадцать.
Борзеевич хотел что-то сказать, но промолчал, тяжело вздохнув и шмыгнув носом.
— Будет сделано! — отрапортовал Дьявол, исчезая с сокровищами.
— Да не переживай ты так! — успокоила Манька Борзеевича, но больше, наверное, себя. — Опишут, приведут в порядок, изучат — и ты обо всем узнаешь первым.
Ждать пришлось недолго.
Налетел порывистый ветер и прикатил несколько монет, разбрасывая их по мостовой. Стража как один положила глаз и кинулась подбирать, рассовывая монеты по карманам. Несколько подзадержались трое ученых, но когда один попробовал монету на зуб, кинулись вслед за стражниками. Еще один порыв ветра — и площадь опустела. Манька и Борзеевич сразу же пересекли ее. Воспользовавшись веткой неугасимого полена, сдвинули костер в сторону. Утрамбованную землю доставали пластами, которые Манька срезала, укладывая рядом, чтобы быстро вернуть на место. Свиток оказался чуть глубже, чем в другом городе.
