Он улыбнулся им, и они, весело рассмеявшись, принялись громко протестовать. Однако у Кэтрин не возникло ни малейшего сомнения в том, что он действительно так поступит, если увидит, что они в том или ином виде общаются с этим господином.

И все это, естественно, только подстегнуло интерес Кэтрин. Она тайком и с любопытством разглядывала лорда Монфора при любой возможности.

Он был красивее, чем ей показалось при первой встрече в парке. Он был высоким, но не слишком, стройным, но не худым и обладал хорошо развитой мускулатурой. Густые темно-каштановые волосы были длиннее, чем требовала мода, и одна непослушная прядь все время падала ему на лоб. В темных глазах постоянно присутствовало сонное выражение. Его глаза очень часто были полуприкрыты, но Кэтрин догадалась, что взгляд у него острый. Один или два раза она даже натолкнулась на его взгляд и вынуждена была отвести глаза и притвориться, будто смотрела совсем не на него.

И каждый раз ее сердце начинало колотиться в груди, отчего она чувствовала себя весьма неуютно. Вряд ли ему понравилось бы, если бы его подловили в тот момент, когда он наблюдает за окружающими. В такие моменты ей на ум приходило слово «насмехается».

Он был красив, на его лице постоянно присутствовало надменное выражение, правая бровь была изогнута чуть выше, чем левая. Красиво очерченные губы были слегка искривлены, как будто он не одобряет все, что творится вокруг.

Он был бароном и, как утверждали, весьма богат. Однако представители знати не домогались его общества. Константин не преувеличивал, характеризуя его как необузданного дикаря. Он осуждал его за участие во всех диких и опасных пари, за разнузданный образ жизни и за склонность к дебошам и оргиям. Мамаши, мечтавшие выдать своих дочек замуж, в том числе и амбициозные до агрессивности, избегали его как чумного. Или, вероятно, они избегали его из опасения, что он обратит на них свой насмешливый взгляд, изогнет правую бровь, скривит губы и заставит их почувствовать себя так, будто они пигмеи, будто с их стороны было большой глупостью вообразить, что он может ухаживать за их дочками или хотя бы станцевать с ними один танец.

А он никогда не танцевал.

Многие дамы усиленно избегали лорда Монфора и еще по одной причине. Он обладал способностью раздевать их глазами, если они позволяли себе слишком смело взглянуть на него. Кэтрин знала, что это правда, – она видела, как он это делает, только, слава Богу, не с ней.

Если честно, он очень привлекал ее. Естественно, ей даже в голову не приходило предпринять какие-то действия, однако, стоило ей забыться, она тут же начинала представлять, что бы из этого вышло.

И вот сейчас ей предстояло провести целый вечер в непосредственной близости от лорда Монфора. Вдовствующая леди Лингейт будет в ужасе, когда узнает об этом, – ведь здесь, конечно, и Сесилия, а ей всего восемнадцать. И Константин придет в ярость – хорошо, что сейчас его нет в Лондоне. Он недавно купил недвижимость в Глостершире и поехал ее смотреть. Леди Битон тоже не очень-то радуется, если судить по ее напряженности и кислому выражению лица.

Впрочем, что леди Битон могла сделать, когда ее поставили перед свершившимся фактом? Только ответить неприкрытой грубостью. Мисс Рейчел Финли, еще одна участница вечеринки, была близкой подругой мисс Флаксли и хорошей знакомой Сесилии и Кэтрин, хотя и превосходила их по возрасту. Она была приглашена вместе со своим женихом, мистером Гудингом. Однако мистер Гудинг имел несчастье утром подвернуть ногу. Чтобы не менять планы на вечер, мисс Финли за короткий срок сделала практически невозможное. Она умоляла своего брата, лорда Монфора, сопровождать ее на вечеринку – и тот любезно согласился.

И вот он здесь, и всем только и остается, что делать вид, будто нет ничего необычного в том, что в их ложе в Воксхолле присутствует самый знаменитый в Лондоне повеса.

Кэтрин вдруг поймала себя на том, что ее мучает вопрос, а почему вдруг он согласился сопровождать свою сестру. Ведь он вроде бы не из тех мужчин, от кого можно ожидать глубоких братских чувств. Да и их компания – отнюдь не то общество, в котором он привык проводить время. Среди приглашенных нет его близких друзей, хотя джентльмены поглядывают на него с благоговейным трепетом, как на героя, что, возможно, лучше, чем проявление открытой враждебности. Или нет. С какой стати джентльмену преклоняться перед повесой? Как бы то ни было, он здесь, с сонным, как всегда, взглядом, и полуулыбкой, как будто смеется над каким-то своим анекдотом, но не собирается рассказывать его всем.

А анекдот получился что надо! Силы небесные! Когда он приехал, Сесилия принялась энергично обмахиваться веером. На ее лице отразился неподдельный испуг.

– Что нам делать? – прошептала она Кэтрин, увидев, как в ложу входят лорд Монфор и мисс Финли. – Кон сказал…

Естественно, ничего они поделать не могли.

– Нужно успокоиться и наслаждаться вечером, – тоже шепотом ответила ей Кэтрин. – Мы под покровительством леди Битон, поэтому нам ничего не грозит.

В конце концов, маловероятно, чтобы лорд Монфор утащил кого-нибудь из них в заросли и творил там свои грязные дела. Кэтрин живо представила себе эту сцену и развеселилась. Она решила последовать собственному совету и наслаждаться вечером, а также неожиданно выпавшей возможностью вблизи понаблюдать за этим джентльменом.

Лорд Монфор сел рядом с леди Битон и всячески пытался очаровать ее – что ему вполне удалось. Она вскоре успокоилась и стала смеяться. Она то и дело краснела от удовольствия и похлопывала его веером по руке. Остальные тоже успокоились, завязался оживленный разговор. Все принялись с интересом оглядываться по сторонам. В теплый летний вечер нет более волшебного места, чем Воксхолл, расположенный на южном берегу Темзы, один из лучших садов развлечений в Европе.

Лорд Монфор обладал приятным голосом. И тихим музыкальным смехом. Кэтрин пристально наблюдала за ним из другого угла ложи, пока он не поймал ее с поличным. Он вдруг посмотрел на нее в тот момент, когда она кусала клубничку. Его взгляд был прямым и твердым, как будто он мысленно обращался к ней, выделяя из всех, – хотя на одно мгновение он все же опустил глаза на ее рот и проследил, как она, откусив кусочек клубники, нервно слизнула сок с губ.

Затем лорд Монфор наблюдал, как она взяла салфетку, промокнула рот и еще раз облизнула губы, потому что они вдруг пересохли. Его внимание заставило Кэтрин нервничать.

О Господи, зря она вообще на него смотрела, думала девушка, опуская глаза, больше это не повторится! А то он решит, что она влюбилась в него или флиртует с ним. Или вообразит еще что-нибудь в том же роде. Жаль, что рядом нет Маргарет.

– Вы согласны, мисс Хакстебл? – обратился к ней лорд Монфор.

Ее рука с ягодой так и замерла на полдороге.

Странно, подумала Кэтрин, он запомнил ее имя, хотя мисс Финли представила их друг другу больше часа назад.

Ей следовало бы поступить честно и благоразумно – сказать ему, что она не слышала, о чем он беседует с леди Битон. Но она этого не сделала, потому что в голове был полный хаос.

– Да, конечно, – произнесла Кэтрин и увидела, как в его глазах появился хитрый блеск, а леди Битон посмотрела на нее в крайнем изумлении. Вероятно, она промахнулась с ответом. – А вообще-то…

И вдруг к ней будто из ниоткуда пришло понимание того, что действительно очень легко по уши влюбиться в такого, как лорд Монфор.

А может, тот, в кого она могла бы по уши влюбиться – если бы у нее хватило глупости сделать это, – был бы не таким, как лорд Монфор. Возможно, им стал бы он сам.

Эта мысль вызвала странное стеснение у нее в груди и еще более странную боль и дрожь внизу живота.

Именно в этот момент она подумала, что, вероятно, любовь не так уж безопасна. Что, вероятно, именно попытки найти ее в безопасном месте помешали отыскать ее. Что, вероятно, она никогда не найдет любовь, если не…

Если не – что?

Не шагнет в неизвестность? В очень опасную неизвестность?