Наконец-то я знаменит
Я выключаю посадочные огни и спускаюсь
На дорогу, где ждет толпа.
Ну, мать его, и фарс – но пройти
Через него придется.
Самолетик катится и останавливается.
Я спускаюсь в толпу -
Вспышки в лицо, камеры включены.
На ходу
Я отвечаю на все вопросы.
Пожалуй, меня ничто не заботит всерьез.
Я сквозь толпу продираюсь.
Они меня заставляют ощущать себя важной персоной.
Господи Боже, им что – больше нечем заняться?
Молодая девица кричит и кричит мое имя.
Посылаю ее жестом.
Где эта шлюха была, когда я
Жил на дешевых сосисках?
Наконец прорываюсь к своему лимузину.
Там сидит уже пара девчонок.
Ну и черт с ними.
Там кто-то сидит еще -
Как зовут его, я забыл.
Он подает мне стакан.
Вот так-то лучше!
Я говорю шоферу:
«Валим отсюда на хер!»
Мы отъезжаем.
Парень, который мне подал стакан, говорит:
«Мы записали вас на участие
В шоу Леттермана, на завтрашний вечер».
Я допиваю стакан.
«Мать вашу, я не поеду!»
«Но ведь это – национальный телеканал!»
«На хер его! Налей мне еще выпить!»
Мы на шоссе выезжаем.
Едем куда-то.
Ко мне? В отель? Понятия не имею.
Одна из телок мне задает
Какой-то глупый вопрос.
Ответить не озабочиваюсь.
Все люди – глупы. Это глупый,
Четырежды глупый мир.
Я одинок.
Второй стакан осушаю залпом.
«Останови тачку! – кричу я шоферу. -
Я сам поведу!»
«Но, сэр, ведь мы – на шоссе!»
«Останови, твою мать, тачку!»
Никто мне не отвечает.
Кто-то – мужик или телки – болтает
Про национальный телеканал.
Шофер косит глазом через плечо.
Тормозит. Вылезает.
Мне открывает дверцу.
Я выхожу из машины.
«Вот ты, – говорю я ему, -
И садись между этими шлюхами!»
Он делает как велели.
Я сажусь за руль, завожу машину
И встраиваюсь в движение.
Долгий и тяжкий был месяц.
У лимузина – огромная мощность.
Круто!
«Эй, кто-нибудь там, налейте еще!» -
Кричу я сидящим сзади.
Долгий был месяц,
Ох, долгий.
Надо ж хоть как-то
Развеяться!
Интересно, а понимает ли кто-то еще,
Каково это -
Быть одному на самом верху?
Fame at Last
Столик на девятерых
«Хичкок, столик на девятерых!» -
Закричал кто-то.
И вот они появились – Боже ты мой,
У кого-то ширинка расстегнута, у кого-то
Рубаха уже навыпуск,
Пиджаки – внакидку на плечи,
Ржут и рыгают – девять парней
Выбрались провести вечерок!
Усевшись, они немедленно принялись
Колотить по столу, требуя выпить.
Пока остальные лупили в стол,
Один
Оскорбил официантку грубо.
Наверно, им показалось смешно, раз они
Прямо ВЗОРВАЛИСЬ СМЕХОМ – таким,
Что двое
Чуть не свалились со стульев.
А потом кое-кто из них встал
И стал хватать стаканы с соседних столиков
И залпом глотать напитки -
К изумлению посетителей прочих.
Потом еще один стал исполнять стриптиз:
Сбрасывать шмотки
Под аплодисменты дружков.
Он быстро разделся до самых трусов -
В красный и синий горошек.
Да уж,
эти ребята и впрямь
ХОРОШО ПРОВОДИЛИ ВРЕМЯ!
Посетители стали
Кричать им:
«УБЛЮДКИ!»
«ЗАТКНИТЕСЬ И СЯДЬТЕ НА МЕСТО!»
«УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА!»
Но они, похоже, не слышали ничего.
Им принесли напитки,
Тогда они принялись
Орать официантке:
«МНЕ – СЕДЛО БАРАШКА
ПОД ЯБЛОЧНЫМ СОУСОМ!»
«МНЕ – ЛОСОСИНУ НА ГРИЛЕ!»
«А МНЕ – ТВОЮ ЗАДНИЦУ НА ТАРЕЛКЕ!»
«А МНЕ…»
Когда внезапно явилась полиция,
Парень в трусах в красный и синий горошек
Встал и сказал:
«В чем дело-то, коп?
Мы просто развлекались.
Что не так, черт возьми?»
«Да, – добавил один из его дружков, -
В чем, черт возьми, дело?
Мы просто развлекались».
Тут вдруг погас свет.
Женщины закричали.
В темноте заскрипели стулья -
Люди стали вставать из-за столиков.
Снаружи взвыли сирены.
Компания из-за столика на девятерых
Через заднюю дверь бросилась на стоянку,
Повскакала в свои машины
И резво рванула к воротам.
Полицейские в толк не могли взять, кто есть кто,
У кого какая машина.
Парень в трусах в красно-синий горошек
Умчался первым -
На желтом кабриолете.
Копам кой-как удалось остановить машины две-три,
Причем все – не те, что надо.
Ресторан – один из лучших на весь город -
Имел колоссальный успех – финансовый и рекламный.
Он был одним из особых мест
В дорогих кварталах,
Где любили ужинать
Знаменитые, талантливые и богатые -
Там порою они
Позволяли себе
Слегка
Оторваться.
Party of Nine
Он ко мне повернулся спиной
Я там работал четырнадцать лет -
Все больше в ночную смену,
По одиннадцать с половиной часов.
И вот однажды на скачках
Ко мне подошел мужик.
«Привет, чувак, – он сказал мне. – Ну, как ты?»
«Привет», – я ответил.
Я не помнил его совершенно.
Нас, служащих, в здании том
Было тысячи три иль четыре.
Он продолжал:
«А я все думал, что сталось с тобой?
На пенсию, что ли, вышел?»
«Да нет, я бросил работу», – я объяснил.
«Работу бросил?
И чем же теперь занимаешься?»
«Я написал несколько книг -
И мне повезло».
Не сказавши мне больше ни слова,
Он повернулся спиной и ушел.
Он подумал – какая фигня!
Ну, может, и так,
Но это по крайней мере -
Не его фигня, а моя.
He Showed me his Back
Шелуха отсеивается
Не знаю уж почему,
Только кажется мне иногда,
Что в людях, подобных Эзре, Селину, Эрни,
Бейбу Руту, Диллинджеру и Ди Маджо,
Джо Луису, Кеннеди и Ла Мотта,
Грациано, Рузвельту и Уилли Пепу,
Просто было чуть больше,
Чем в нас.
А может,
Их отделяют от нас
Лишь мифология да ностальгия?
Наверно,
Есть и сейчас среди нас
Те, что делают дело свое
Ничуть не хуже,
А может, даже и лучше,
Чем герои прошедших времен,
Но
Уж слишком близки они К нам -
Мы мимо них проходим по коридорам,
Глядим, как стоят они в пробках,
Как покупают елочки к
Рождеству
И рулоны туалетной бумаги,
Видим их, ждущих покорно
В очереди на почте.
Один из немногих светлых моментов
В этой жизни -
Талантливые и отважные люди,
Что живут
Среди нас -
Незаметно.
Жизнь -
Это зло и добро,
Серединка на половинку.
The Unfolding
