– Офицер?.. – окликнула Велана Квенион.
– Нечасто… Я, конечно, сражался на границе…
– Отлично. Мы ведь отправляемся на войну.
– Мы?..
– Его величество и все его подданные.
– Я думал… я хочу сказать, что мне показалось, будто его величество не заинтересован в борьбе за Ривальд…
– В Ривальде, офицер, – сказала девушка. – Мой господин полон решимости драться за Ривальд, именно это он подчеркивает в своем письме Комитету безопасности.
Велан покачал головой:
– Мне не совсем понятны эти тонкости…
Они добрались до вершины холма и остановились, рассматривая воды залива. Судно подняло паруса и отчалило.
Я приговорен, подумал Велан, понимая, что теперь отрезан от дома – возможно, навсегда. Он связал свою судьбу с этой странной Избранной и ее хозяином, последним и, что весьма вероятно, спятившим ривальдийским Кевлереном.
Лаймок запаниковал, но быстро взял себя в руки, попытавшись сосредоточить все свое внимание на солнечных бликах, играющих на морской глади. Щеки ласкал слабый ветерок. Велан попытался представить себе свое будущее – здесь, в Сайенне и Новой Земле. Он всегда стремился попасть в круг избранных. Это – шанс… Главное, чтобы хватило смелости вцепиться за него обеими руками.
– Его величество решил вернуть Кидан, – сказала Квенион. – Казна наша невелика, и у нас не так много солдат, поскольку комитет распорядился переправить почти всех обратно в Ривальд после первой битвы за Кидан. Но мы имеем немало потенциальных союзников.
– У вас нет армии, – произнес Велан.
– Верно, нет, но это не такая уж серьезная проблема. У Кидана тоже лишь один или два батальона хамилайской пехоты и эскадрон драгун.
– Один или два батальона – и кавалерия… – повторил молодой офицер, понимая, что над его будущим уже сгустились темные тучи.
– Мы поддерживаем связь с представителями тех племен, с которыми успели поработать наши солдаты до отправки в Ривальд. Туземцы дрались на нашей стороне, а после битвы разошлись по своим поселениям, расположенным вдоль реки. Все, что им нужно, – поощрение. Поощрение – и достойный офицер, который вернет им былую уверенность в себе. – Впервые Велан заметил, что Квенион улыбнулась. – Вот то, чем вам предстоит здесь заниматься.
* * *
Квенион решила, что Велан воспринял известие о своем назначении так, как и предполагалось: с неким опасением, но без очевидных признаков трусости. Однако он не смог сдержать дрожи при слове «война»…
Возможно, Намойя был прав, когда рассуждал о его способностях. Но если Велан – избалованный придворный, то здесь, в Сайенне, он скоро почувствует себя как дома.
Нечто в этом молодом военном подсказывало Квенион, что он не так прост, как показался Намойе. Велан участвовал в битвах; к тому же офицер слишком быстро для своего возраста поднялся по ступенькам карьерной лестницы…
Впрочем, немудрено, если принять во внимание революцию. Ведь именно она облегчила молодым офицерам путь наверх, когда преданные королеве Сарре старые вояки были смещены со своих постов или попросту казнены. Тем не менее наличие в такие времена желания взять от жизни все возможное указывало на человека инициативного, уверенного в себе и прямо идущего к поставленной цели.
К тому же Квенион заметила, как Велан Лаймок смотрел на Сайенну. Он мог часами любовно разглядывать окрестности.
Девушке показалось, что между ними установилась какая-то невидимая связь, взаимопонимание. Она относилась к молодому офицеру с все большей симпатией.
После стольких лет жизни в Новой Земле у нее самой остались лишь смутные воспоминания о Ривальде, большинство поселений которого были унылыми и серыми. В ее памяти Беферен выглядел мрачно и безысходно. На секунду Квенион удивилась тому, что рассуждает о своей родине без всякого патриотизма, но тут же напомнила себе: патриотизм – привилегия приверженцев республики. Она – Акскевлерен; ее долг – следовать за Намойей, а не подчиняться прихотям так называемого Комитета безопасности, который за несколько месяцев разрушил не только монархию, но и свою собственную республику.
Квенион отправилась на кухню, располагавшуюся на первом этаже башни. Из каминных труб уже вовсю валил дым, а пекари раздавали указания помощникам. Одна девушка месила тесто; две другие помешивали рагу в медных котлах, еще одна снимала жир со свинины, а ее товарка нарезала фрукты.
– Сайвад, – позвала Квенион.
Повариха недовольно обернулась к Избранной. Это была невысокая полная женщина, выглядевшая старше своего возраста. Ее волосы и щеки всегда казались сплошь покрытыми мукой.
Сайвад пробурчала что-то по поводу того, что слишком занята и не может отвлекаться на праздную болтовню.
– Его величество просил передать, что на обед хотел бы лишь легкие блюда. Он плохо спал ночью, а завтрак оказался слишком жирным и утомил его.
Повариха опять начала ворчать – дескать, хозяину необходимо набираться сил, а блюда и так всегда легкие, зато вкусные, и никто не жалуется, потому что…
Внезапно Сайвад замолчала на полуслове и вытаращила глаза на Квенион.
– Что ты сказала? – охрипшим голосом проговорила она.
– Я сказала, что его величество хотел бы…
– Его величество?..
– Намойя Кевлерен принял титул и власть короля Ривальда.
Избранная посмотрела на девушку, месившую тесто. По своей фигуре, росту и сложению она походила на Квенион. Не совсем, конечно, но что-то в ней было.
– Отправь ее наверх с подносом, – приказала она поварихе, указывая на служанку.
Сайвад помедлила, соображая, потом кивнула.
– Самая милая из всех, это точно. Его величество решил немного размяться после обеда?..
Квенион не ответила, но, выходя из кухни, услышала, как повариха добавила:
– Значит, не так уж он и устал.
* * *
Хорошо бы еще раз осмотреть форму, подумал Велан.
Он разложил ее на кровати, восхищаясь сочетанием белого и голубого цветов, которое всегда ему нравилось. Гораздо лучше, чем скучные желто-зеленые хамилайские мундиры. Будто детские сопли, фу. Форма Ривальда – это небо и облака, море и солнце.
Лаймок представил, что отправляется на войну. Не на какую-то перестрелку на границе с Хамилаем, а на настоящее поле битвы. Увидел себя в красивом мундире, в клубах дыма от выстрелов лонггонов… а кругом оглушительно трещат огнестрелы и посвистывают пули…
Какой же я дурак, подумал Велан. Мне следовало отплыть на бригантине.
– Да, ваше величество. Я страстно желаю отвезти ваш ответ Комитету безопасности лично и как можно скорее…
Он присел на краешек кровати, изо всех сил стараясь не чувствовать жалости к самому себе. Дурное настроение? Чушь. Солдат не может пребывать в дурном расположении духа. Особенно тот солдат, что наделен такой властью и полномочиями.
К тому же где гарантии, что по возвращении в Ривальд его не отправят сражаться против хамилайцев? А на их стороне Кевлеренов предостаточно.
Нет уж, лучше находиться здесь, на другом конце света… лучше с дружелюбным Кевлереном за спиной, чем со злобным в качестве врага. Еще одно «но»: война – это не так уж и плохо. Велан боялся не битвы как таковой, но ответственности, возложенной на него.
Какая ирония, подумал тысяцкий. Человек, так стремившийся к вершинам власти, никогда не чувствовал радости от того, что посылает солдат на битву…
Велан тяжело вздохнул. Кто знает? Может, ему повезет?
Он провел рукой по мундиру.
Он выбрал правильный путь. Совершенно точно.
* * *
Пока Намойя обедал, Квенион спросила у служанки, как ее зовут.
– Боруна, ваше величество, – прошептала девушка.
Она не могла поднять глаз на Намойю, настолько отвратительными казались ей шрамы Кевлерена. Квенион взяла служанку под руку и вывела из комнаты, но при этом сама осталась стоять в дверях – на случай, если хозяину что-то понадобится.
